Роберт Крейс - Река Вуду
— Еще хотите?
Она кивнула и улыбнулась:
— Может, еще стаканчик. Я все-таки за рулем.
Я помахал рукой официантке и поднял вверх два пальца.
«Два мешка льда и холодный душ, пожалуйста!»
— Вареного лангуста нужно есть так: вы отламываете хвост, затем надавливаете на него, чтобы разломать панцирь, и достаете мясо, — произнесла Люси, взяв одного из моих лангустов и показав, как надо делать. — Вот так. Понятно?
— Хммм.
Может, если я сосредоточусь на еде, то мне полегчает. И еда меня спасет.
— Затем вы кладете в рот голову и высасываете ее.
Я удивленно заморгал, глядя, как она принялась высасывать голову лангуста. Люси улыбнулась.
— Чтобы достать сок.
Я закашлялся и прикрыл рот рукой, потом выпил воды. «Думай о еде. Еда». Официантка принесла наши «Кровавые Мэри», и я тут же осушил свой стакан. Лицо у Люси вдруг стало озабоченным.
— Что-то не так?
— Нет-нет, все в полном порядке, — заверил ее я.
Она пила свой коктейль и потихоньку клевала этуфе. Я заметил, что большая часть моей еды исчезла, а ее все еще лежала на тарелке. Надеюсь, она не будет считать меня обжорой.
— Вы из Батон-Ружа?
— Да.
— У вас акцент мягче, чем у остальных.
— Это не у меня акцент, мистер Коул, — улыбнулась она.
Я развел руками, признавая свое поражение.
— Я училась в Университете штата Луизиана на подготовительных юридических курсах, а затем получила образование в Мичигане. Жизнь с янки наносит непоправимый урон акценту.
— И вы вернулись домой, чтобы заняться юридической практикой?
— Здесь жил и работал мой бойфренд, мы хотели пожениться. Он тоже был — и остается — адвокатом.
— Понятно.
— Мы расстались четыре года назад.
— Бывает.
Я изо всех сил старался сдержать радостную улыбку.
— Да, бывает. — Похоже, она еще что-то собиралась сказать, но промолчала, сосредоточившись на этуфе. — А теперь расскажите о себе. Вы служили в полиции?
— Нет. Я получил лицензию двенадцать лет назад, а до того учился у человека по имени Джордж Фидер. У Джорджа в данной области наработано, наверное, миллион часов, и он самый лучший детектив, какого мне когда-либо довелось встречать. А еще раньше я служил в армии.
— Колледж?
— Университет Южной Азии. Программа прикладного обучения.
Она улыбнулась и покачала головой:
— Для Вьетнама вы слишком молодо выглядите.
— Тогда я выглядел старше.
— Разумеется.
— Мисс Шенье, а я могу задать вам личный вопрос?
Она кивнула, положив в рот очередную порцию этуфе.
— Вы пытались отыскать своих биологических родителей?
— Нет. — Она покачала головой и тыльной стороной ладони убрала с глаз волосы. Пальцы у нее были липкими от соуса. — Большинство приемных детей этого не делают. Конечно, время от времени им становится интересно, но мама и папа — это их мама и папа.
— Люди, которые вас вырастили.
— Совершенно верно. Давным-давно какая-то женщина произвела меня на свет и отдала на попечение штата, считая, что так будет лучше для нас обеих. Сейчас у нее своя жизнь, у меня тоже, а также у моего биологического отца. Умом я понимаю, что они мои родители, но сердце говорит, что мои настоящие папа и мама — это Джек и Энн Кайл. Джек помогал мне сражаться с алгеброй, а Энн каждый день после школы возила на корт, чтобы я могла тренироваться. Вам все ясно?
— Конечно, они ваша семья.
Она улыбнулась, кивнула и съела еще немного этуфе.
— Как у вас.
— Однако вы выбрали именно эту область юриспруденции.
— Ну, не совсем. Я в основном занимаюсь разводами и спорами по вопросам опеки. Но мне вовсе не обязательно хотеть найти своих биологических родителей, чтобы понять других, желающих это сделать. Мы все должны иметь доступ к своей медицинской истории. Поскольку я придерживаюсь именно такой точки зрения и располагаю возможностью помогать другим людям, я это делаю.
— Вы разделяете переживания с другими приемными детьми, и у вас возникает чувство родства. Вы все братья и сестры.
Люси Шенье мои слова явно понравились.
— Точно.
Поразительно, как водка, даже в небольшом количестве, притупляет чувства! Люси отставила вилку и сложила руки на столе.
— Итак, мистер Искатель Приключений, расскажите-ка, что вы думаете по поводу луизианских лангустов. Можно назвать их самым невероятным блюдом, которое вам приходилось есть?
— Во Вьетнаме я ел собачье мясо.
Улыбка сползла с лица Люси Шенье, и оно стало растерянным.
— Какое… приключение.
Я пожал плечами и доел хвосты лангуста.
— Фр! — произнесла она.
Я поднял голову.
Люси Шенье покраснела, губы превратились в тонкую полоску, на щеках появились ямочки. Она открыла рот, сделала глубокий вдох и попыталась сморгнуть слезы.
— Извините, но сама идея… — Она прикрыла лицо салфеткой. — Это, случайно, был не пудель?
Я оставил вилку на тарелке и сложил руки на столе — совсем как она пару минут назад.
— Да, я понял. Шутка.
— Извините. Но это так смешно.
— Той собаке было не до смеха.
Люси расхохоталась, подозвала официантку и сказала:
— Мне пора. Честное слово.
— Хотите кофе?
— Я бы с радостью, но не могу. У меня назначена встреча с одним очень важным господином.
Я посмотрел на нее и сумел выдавить лишь короткое:
— О!
— С сыном. Ему восемь.
— Понятно.
Официантка принесла нам салфетки, Люси расплатилась и повезла меня в отель. Я предложил ей поехать завтра утром к Эдит Будро вместе, но Люси сказала, что у нее на утро назначено два важных разговора и будет лучше, если мы встретимся прямо там. Я ответил, что меня это вполне устраивает. Большую часть пути мы ехали молча, смущенные возникшим ощущением ожидания чего-то большего, словно между нами вот-вот побежит электрический заряд и все чувства выплеснутся наружу.
Когда мы остановились около главного входа в «Риверфронт Говард Джонсон», было почти десять.
— Ну хорошо, — сказала Люси.
— Спасибо за прекрасный вечер.
— Я тоже отлично провела время.
Мы еще пару мгновений сидели в неоновом свете, потом я наклонился к ней, чтобы поцеловать. Она положила руку мне на грудь и тихонько оттолкнула, и я не стал настаивать. Ей было явно не по себе.
— Вы славный человек, и я замечательно провела время, но мы работаем вместе. Понимаете?
— Конечно. — Я сглотнул, пару раз моргнул и протянул ей руку. — Спасибо за обед. Было здорово.
Она взяла мою руку и заглянула мне в глаза:
— Прошу вас, поймите меня правильно.
— Разумеется, я все понимаю, — ответил я, выдавив слабое подобие улыбки.
Мы обменялись рукопожатием, я вышел из машины Люсиль Шенье и долго смотрел ей вслед.
Ночь была дивной, напоенной самыми разными ароматами, и я прошел вдоль реки к небольшому холму, а потом прогулялся по ночным улицам Батон-Ружа. Я был пьян, но не от выпитой водки, а от мысли, что завтра снова увижу Люсиль Шенье.
Глава 9
На следующее утро я вышел из отеля, когда еще не было восьми, проехал по мосту Хью Лонга и через час пять минут припарковался на главной площади Юниса под городскими часами, напротив магазина одежды Эдит Будро. На двери висела табличка «ЗАКРЫТО», а на другой красно-белой табличке значилось время работы магазина. Он открывался в десять. Я посмотрел на часы: двенадцать минут десятого.
Я зашел в кафе, заказал две чашки кофе навынос, прихватил несколько пакетиков с сахаром и сливками и отнес все в машину. Я сидел, опустив стекла, пил кофе и наблюдал за магазином. В девять двадцать на площади появился «лексус» Люси Шенье и, сделав круг, остановился неподалеку от меня. Я вышел со стаканчиками кофе в руках, подошел к «лексусу», постучал по капоту, затем открыл пассажирскую дверцу, сел и протянул Люси один из стаканчиков.
— У меня есть сахар и сливки. Не знал, какой кофе вы любите.
— Очень мило с вашей стороны. Спасибо.
— Мы оказываем нашим клиентам услуги по полной программе, мэм.
Она сняла пластиковую крышку, подула на кофе и сделала глоток. Без сахара и сливок. Даже смотреть, как она пьет кофе маленькими глотками, было настоящим приключением.
— Это тот самый магазин? — спросила Люси.
— Да. «У Эдди». Они открываются в десять.
Люси Шенье сделала еще несколько глотков, наблюдая за магазином. Когда она пила, пар от кофе касался ее лица, точно детские пальчики. Янтарно-зеленые глаза сегодня казались темнее, почти карими. Интересно, почему бы это. На встречу с Эдит Будро Люси надела пиджак из мятого льна поверх белой блузки и мешковатые желтые брюки. А еще от нее приятно пахло мылом из пахты. Похоже, если я и дальше буду на нее так пялиться, то она решит, что я полный идиот. Я заставил себя сосредоточиться на деле.
