Михаил Нестеров - Война нервов
Три года безуспешных поисков.
Полиция, Интерпол ищут конкретных людей. Камилла же искала тень.
Образы. Она помешалась на образах. И сейчас призрак человека скалился то из одного угла комнаты, то из другого; включи она телевизор, увидела бы его иссеченное помехами лицо.
Где ты, мразь?!
Она видит девичью руку, перетянутую жгутом. Игла шприца прокалывает кожу, поршень закачивает кровь, затем выдавливает в вену смертельную дозу наркотика.
Время чуть залечило ее рану. А сейчас она открылась, давая знать о себе новой болью, словно несчастье случилось только что, а не три года назад. Это чертов русский отель перегрыз швы и обнажил рваные края раны.
Камилла беспомощно оглянулась: бежать. Бежать отсюда без оглядки.
Всего неделю назад она думала и говорила о чем угодно. «Творожный сыр, пряные травы. Ты знаешь мой вкус». И слышала ответ: «Вместе мы уже три года». Она придумывала «кухонные романы» и читала их вслух…
Она набрала номер Вальдеса и сказала:
– Томми, я совершила глупость. Я свернула шею – ты был прав. Забери меня отсюда.
Вальдес прилетел в Барселону первым же рейсом и доехал до отеля на такси.
Пять утра. Камилла заглядывает в его обеспокоенные глаза и видит в них два обезболивающих озера. Его губы шепчут:
– Я люблю тебя. Ты всегда можешь положиться на меня. Даже если ты мне изменила.
Он промерз за время пути до Барселоны, однако, сидя за рулем кабриолета, не стал поднимать мягкий откидной верх. Он видел, что Камилле так легче.
Новый день начался с вопроса Камиллы:
– Сколько мы сможем собрать денег?
– Сколько бы мы ни собрали, ты выбросишь их на помойку. Боже, Камилла, я не узнаю тебя! Ты поверила артисту эстрады, который в свободное время открыто шпионит по всему миру. Ты в своем уме? Посмотри мне в глаза. – Он присел подле нее и взял за руку. – Просто посмотри и послушай. Представь, что не ты, а я сказал тебе то же самое. Как далеко ты послала бы меня? Вот! – Томми отпустил ее руку и встал. – Наконец-то я вижу ответ в твоих глазах. Не сегодня, но завтра мы вместе отправимся в клинику. Помощь психолога тебе просто необходима.
– А если я пойду к врачу одна?
– Приветствую даже такой шаг, – быстро откликнулся он.
– А ты тем временем поедешь в отель.
– Черт с тобой! – с новой силой вспылил Томми и нервно зашагал по комнате, засунув руки в карманы брюк. – Я поеду! Я подведу черту под твоей глупостью!
2Вальдес напрочь забыл о знакомстве с Абрамовым. Сейчас перед ним не владелец отеля, с которым он профессионально обсуждал перепланировку ресторана.
Абрамов и Вальдес удобно устроились в комнате для конфиденциальных встреч, имеющей массивную дверь и звуконепроницаемые стены.
На Томми светлый костюм и черная рубашка; серый галстук на ее фоне почти не различим. Абрамов в джинсах и рубашке с короткими рукавами.
– Камилла развелась с мужем, когда Диане было девять лет. Я встретил Камиллу, когда девочке исполнилось шестнадцать, – сбивчиво рассказывал Вальдес. – Спустя месяц Диана пропала. Она пошла на ночную дискотеку, там, по сведениям полиции, познакомилась с каким-то парнем. Они ушли вместе, но девушка домой не вернулась. Ее нашли через неделю в брошенном доме на окраине Барселоны. На ее руках медики обнаружили множество следов от инъекций.
– Причина смерти?
– Диана умерла от передозировки наркотика, – ответил Томми. – Кто-то очень хотел выставить девушку наркоманкой со стажем.
– А что тот парень с дискотеки?
– Он оказался вне подозрений. Тяжелые наркотики не употреблял. А в тот вечер они с Дианой выкурили сигарету с марихуаной. Плюс вино и какие-то энергетические напитки, какие именно – не знаю.
– Мотивы преступления следствием были установлены?
– Черт, конечно же нет!
– Еще один вопрос. Как я понял, целую неделю девочка провела в бессознательном состоянии.
– Да, это подтвердили специалисты-наркологи.
– Следов изнасилований на ней не обнаружили?
– Нет. – Вальдес покачал головой. – Она не жила половой жизнью.
– Странно, не находишь? – Абрамов выразительно округлил глаза. – Какой-то подонок пичкает девушку наркотиками и не пользуется ее состоянием.
– Я не раз об этом думал.
– Что бы сказала нам Камилла, а не ты?
– В каком смысле?
– Подумай.
– Не знаю. Есть множество деталей, которые я мог подзабыть.
– Например?
– Ну… – Вальдес выгнул бровь, – следствие установило такой факт: Диане вводили новый наркотик. Он появился на черном рынке за месяц, кажется, до трагедии.
– Синтетика?
– Героин с примесью синтетики. Происхождение героина – Лаос.
– «Золотой треугольник»?
– Судя по всему.
– Это неплохая нить для следствия. Остановимся вот на чем. – Абрамов побарабанил пальцами по подлокотнику. – Я не стану спрашивать, подозревает ли кого-нибудь Камилла. Не знаю, навязчивая это идея или нет, но кто-то из вас двоих должен четко ответить на один вопрос: кого вы хотите найти?
Вальдес минуту провел в молчании.
– Для Камиллы важно найти человека, который стоит за трафиком героина в Барселону в частности. Она не надеется найти исполнителя.
– Говори смелее, Томми.
– Хорошо. Нас, ее, не знаю, устроит труп этого человека и доказательства причастности его к наркотрафику. Только не сфабрикованные.
– Мы не занимаемся фальсификацией, подтасовкой фактов и прочим. Мы потянем за ниточку, которая у нас есть.
– Чтобы потянуть за ниточку, нужно иметь хоть какой-то послужной список, – непрозрачно намекнул Вальдес.
– Ты должен понимать следующее: существует пользовательский и функциональный уровень. С пользовательской стороны мы выглядим менее привлекательно.
– Достаточно, я понял. Как мы оформим наши отношения?
– Составим договор, согласно которому ты перечислишь оговоренную в нем сумму на наш счет в банке.
– Гарантий, как я понял, никаких. – Томми изобразил пальцами ноль и посмотрел через него на собеседника.
– Гарантии я могу дать под сфабрикованное дело и труп прилично одетого мужчины средних лет.
Вальдес вдруг представил Абрамова с огромной книгой в руках. Заканчивая речь словами о гарантиях, он резко закрывает книгу. Хлоп! Все вздрагивают. Пыль во все стороны. Кто-то оглушительно чихает. Кажется, это Вальдес.
«Вот и я начал сочинять кухонные романы», – невесело вздохнул первый клиент сыскного агентства.
3«Мне не помешает дополнительный осмотр дома епископа». С этим настроем Габриель Морето приехал на улицу, где некогда проживал Вильгельм Рейтер.
Свежий пластырь на подбородке он мог объяснить избитой фразой: «Порезался, когда брился». А лично для него, обладателя сотни родинок, треть которых, словно бородавки, топорщилась на щеках, подбородке, эта фраза о порезах при бритье из разряда избитых давно перешла в категорию опошленных очень частым повторением.
Габриель на дух не переносил электрические бритвы и в этом походил на пуританина. Сегодня он сильнее, чем обычно, прошелся бритвой по выпуклой родинке, которая при долгом близком рассмотрении походила на сатанинскую цифру. И даже вскрикнул. Не успел сдернуть с вешалки полотенце, как по подбородку, а потом по шее побежал резвый ручеек крови. Габриель обозвал себя грязной свиньей. Добривался он уже с пластырем на порезе.
Повторный осмотр дома, ставшего местом паломничества прихожан, начался с въездных ворот. Морето долго изучал их, и на то была причина. После смерти епископа Рейтера прошли три года, монахиню отправили обратно в монастырь, ее место занял дюжий монах, в одночасье ставший популярным у соседей. По утрам он появлялся посреди двора по форме голый по пояс и навязывал своей тени нешуточный бой. Одержав победу, монах-каратист обливался ледяной водой и занимал пост в гостиной.
Габриель посигналил. Выждав полминуты, столько же времени жал на клаксон. Монах появился у ворот, чью витиеватую ковку Габриель запомнил на всю оставшуюся жизнь, через семь минут.
– Где тебя черти носят?! – крикнул он, проезжая мимо стриженого аскета.
Припарковав машину рядом со входом в здание, Габриель дождался монаха и строго-настрого запретил ему входить в дом. Сам же прошел в гараж, примыкающий к правому крылу дома.
– Что я здесь делаю? – вслух спросил себя Габриель, осматривая не новую, но добротную машину марки «Крайслер». Представил себе монахиню. Она подводит слепого епископа к машине и помогает ему занять место в салоне. Сама садится рядом. Подается вперед и вполголоса говорит водителю: «Поехали, брат мой». Брат в буквальном смысле слова оборачивается монахом-каратистом и одаривает сестру сальной улыбкой. Многозначительно кивает на епископа: «Он все равно ни хрена не видит».
Боже, что за ерунда в голову лезет, качнул головой Габриель.
