Елена Караваешникова - Офицеры
— Нет, что ты! Просто там вон Полкан.
Ставр обернулся и посмотрел туда, куда указала официантка. Он увидел на перроне человека в военной форме.
— Твой бывший? — спросил Ставр.
— Да ты что! Он военный комендант. Всем тут мозги проел со своей секретностью.
— У нас секрет можно сделать даже из расписания электричек.
— Полкан бы сделал. Его на прежнем месте обидели — должность не дали и в звании не повысили. Теперь тут выслуживается. Я думаю, он запойный.
— Здорово пьет?
— У них, у запойных, знаешь ведь как — вроде ничего, ничего, а потом как начнет гудеть.
— И часто с ним такое случается?
— По-разному. Сейчас у него, похоже, период трезвости. Вот и ходит вынюхивает, шпионов ищет.
— Да вроде это не дело военного коменданта, его задача обеспечивать прохождение военных грузов.
— Вот он и обеспечивает. У нас тут в лесу какой — о военный объект ужасно секретный.
«Да, — подумал Ставр, — у нас секретом называется то, что каждая собака знает».
Тем временем Полкан спустился по лестнице с платформы и направился к служебному входу. На вид ему было сорок — сорок пять. Коренастый, среднего роста, комендант еще сохранял хорошую военную выправку, но впечатление портили изрядно обрюзгшее лицо и раздавшаяся талия. Когда он проходил мимо лавки, Ставр привлек случайную подругу к себе и стал целовать. Так что, подозрительно присмотревшись к парочке на скамейке, Петренко не увидел лица парня, а официантку, конечно, узнал. Он решил сказать директору ресторана, чтобы тот или уволил к черту эту шалаву, или следил за тем, чтобы она не занималась похабными делами в служебное время. А Ставр, как только за Петренко закрылась дверь служебного входа, решил, что пора рвать завязавшиеся на лавке интимные отношения. Он уже выяснил все, что его интересовало.
Вагон, который в эту ночь разгружала бригада, был заполнен мешками с какой-то строительной смесью. Шуракен, бегавший кроссы с тридцатикилограммовым рюкзаком, полагал, что легко справится со своей новой работой. Но через некоторое время он стер руки до крови, а затем и взмок, как ломовая лошадь. Он был моложе, выносливей и сильней других грузчиков, но заточен под другую работу. Поэтому пришлось перенимать приемы местных профессионалов: как берут груз, как несут, сколько отдыхают. Работать стало легче.
Оплата по договору была аккордной. После окончания смены бригада собралась в закутке, где было устроено место для отдыха. Пока мужики переодевались, бригадир заполнил ведомость и начал вызывать грузчиков по именам. Шуракен по своим новым документам значился Василием. Бригадир назвал его имя, и Шуракен подошел к столу. Когда он взял ручку, чтобы расписаться в ведомости, то обнаружил, что пальцы с непривычки едва гнутся. Рядом с бригадиром стоял Витек — парень лет тридцати, ничем вроде не примечательный внешностью, но с какой-то неприятной цепкостью во взгляде. Пока Шуракен расписывался и получал деньги, въедливый взгляд Витька ощупывал его лицо и руки.
— Видал грузчика? — ехидно сказал он, показав бригадиру на ободранные руки Шуракена. —
У рабочего человека не бывает таких рук.
— Ладно тебе, Витек, вязаться. Парень нормально работает. Василий, — обратился бригадир к Шуракену.
— Я, — ответил тот.
— Надо бы прописаться.
— Я со всей душой. Только скажите, где ее, родимую, тут у вас берут?
— Где берут? Не знаю, где у вас, а у нас — известно где. У старух-спекулянток, спасибо Горбачеву. Давай, Витек, сходи с Василием. А то наши старухи — вороны пуганые. Незнакомому, пожалуй, и не продадут.
На привокзальной площади под фонарем стайка старух сидела на ящиках и торговала всякой огородной снедью. После того как Витек представил им Шуракена как своего, они продали ему водку.
9
Петренко был человеком, пьющим сурово, в одиночку. Эта привычка развилась у него от презрения и недоверия к людям. Он открыл сейф, извлек бутылку и стакан, налил, посмотрел в тусклое от казенной тоски зеркало и чокнулся сам с бутылкой.
— За папаху, — пожелал он себе.
За дверью набирал обороты скандал. Дежурный держал оборону против какого-то гада, ломившегося в кабинет. Он тупо отбивался казенными фразами, а неизвестный материл его хорошо поставленным армейским голосом. Петренко прислушался и одобрил точность формулировок подчиненного. Комендант убрал бутылку и запер сейф. Дверь распахнулась, и в кабинет внесло дежурного — именно внесло бешеной волей и яростью того, кто вошел следом. Петренко увидел десантника с капитанскими звездами на погонах. У офицера была хорошая выправка, напряженная спина, впечатление, однако, портила деревянная напряженность.
— Товарищ подполковник, — начал оправдываться дежурный, — я говорил ему: не положено без доклада.
— Свободен. Теперь сам разберусь. Петренко посмотрел в холодное лицо капитана.
Ему ответил немигающий напряженный взгляд. У капитана были темные, коротко, по уставу, подстриженные волосы и определенно старившие его усы. Официантка вряд ли признала бы в капитане в камуфляже блондина, обманувшего ее надежды.
— Капитан, почему нарушаете порядок? — веско спросил Петренко.
— А ворье на вокзале — это, по-вашему, порядок? — вопросом на вопрос ответил Ставр.
— Какое ворье? В чем дело?
— У меня украли деньги, билет. Я боевой офицер. Вы обязаны принять меры.
— Документы у вас тоже украли?
Ставр достал из нагрудного кармана документы и положил на стол коменданту.
— Так вы же уволены из вооруженных сил, — сказал Петренко, посмотрев его документы. — По какому праву носите военную форму и погоны?
— Я же сказал, я — боевой офицер! Комиссован по ранению. Я чести офицера не ронял, чтоб с меня погоны сдирать. — В словах и интонациях капитана звучала жгучая, неутихающая обида.
Петренко с пониманием взглянул на капитана и кивнул на стул:
— Садитесь.
Ставр поставил на пол чемодан и сел.
— Куда направляетесь? — уже не таким казенным тоном спросил комендант.
— В Вологду к боевому другу— Ставр тоже смягчил интонации, сделал их более доверительными.
Десантник, показавшийся вначале настоящим психопатом, оказался человеком вполне вменяемым. Он толково, без лишних эмоций объяснил Петренко, каким образом у него украли бумажник, понимая, что ворье и прочая бытовая уголовщина не входит в сферу ответственности военного коменданта. Но, оказавшись в затруднительном положении, он пошел не к презираемым ментам, а как военный человек обратился к военному же. Все это было очень понятно Петренко, поэтому он проникся к капитану сочувствием.
— На поезд до Вологды я могу тебя посадить. Да только, думаю, тебе придется задержаться на пару дней доя выяснения обстоятельств кражи. Может, воров поймают, потребуется опознать.
— А ночевать на вокзале с мешочниками?
— Это ни к чему. Поселю тебя в нашу гостиницу в служебный номер.
Петренко был человек недоверчивый и осторожный, но он истосковался по собеседнику или собутыльнику, с которым можно говорить на одном языке о вещах обоюдно интересных. В капитане он почувствовал родственную душу, а кроме того, тот был случайным персонажем, залетным гостем, который завтра отбудет в свою Вологду и забудет о пьяных разговорах.
— Хорошо, я задержусь, — сурово, как человек, понимающий свой долг, сказал Ставр. — Но только потому, что вы просите. Вы похожи на моего комбата. В том бою, в котором он погиб, и я свою пулю поймал. Комбату Героя дали посмертно. А мне — хрен. Штабная крыса резолюцию наложила: «Отказать за недостаточностью подвигов».
Петренко понимающе кивнул и достал из сейфа бутылку водки.
— Давай помянем твоего комбата, капитан.
…Витек не случайно обратил внимание на руки Шуракена. Наблюдательность и хитрость были его природными качествами. Этим он мог не только блеснуть при случае перед приглянувшейся дамочкой, но и немного заработать на них. Витек был осведомителем Петренко.
Во время обеденного перерыва он пошел за Шуракеном, и тут его ждала та вожделенная удача, о которой Витек давно мечтал. Занимаясь обыкновенным стукачеством, он воображал себя контрразведчиком и мечтал, что когда-нибудь судьба даст ему случай доказать свои выдающиеся способности в этой области. Витек мечтал выследить настоящего диверсанта, вражеского агента, хотя и не понимал, за каким чертом шпион полезет на товарную станцию. О секретном ракетном комплексе «Ареал» ни Витек, ни другие осведомители Петренко не догадывались, хотя знали, что к какому-то охраняемому объекту рельсы протянуты. Да мало ли что у нас охраняется.
Шуракена стукач вначале принял за вора. Но подозрительный новичок совершенно не интересовался товарными вагонами, в которых мог оказаться ценный груз. Его внимание привлекали только рефрижераторы. Затем, встретив пожилого вохровца, Шуракен вступил с ним в долгую обстоятельную беседу, чего обычный вор делать не станет. Вор постарался бы избежать встречи с вооруженным сторожем.
