Александр Тамоников - Женщина, вернувшаяся с холода
– Я понял, Максим Григорьевич.
Роксенов отключил сотовый телефон.
Продажный журналист – это хорошо. Это, можно сказать, повезло. Гораздо хуже, если нарвешься на этакого идейного правдоискателя. Такие еще остались в журналистике. С ними трудно договориться. Будем надеяться, что Стасу повезет.
Телефон Роксенова не умолкал, звонили так называемые друзья. Возмущались, плохо скрывая истинные чувства удовольствия и злорадства, содержанием статьи. Устав от всех этих пустых разговоров, Роксенов решил для порядка сам позвонить в редакцию газеты.
Главного редактора на месте не оказалось. Ответила ответственный секретарь. Прокуренным хриплым голосом она наотрез отказалась комментировать статью. О вас написали неправду? Докажите. В суде. Можете опубликовать опровержение, что выйдет в кругленькую сумму. И бросила трубку. Такая стерва, наверное, как жена Адалина, Эльмира Руслановна.
Около четырех позвонил помощник. Он сообщил, что журналист Воробьев-Круглов неожиданно перенес встречу, назначив ее на 17.00 в кафе у метро «Таганская».
– Как считаешь, Стас, с чего вдруг заметался журналист?
– Да все это понты, Максим Григорьевич, цену себе парень набивает, мол, рискует, вынужден шифроваться. Чтобы потом запросить нужную сумму.
– Хорошо, работай по плану. Жду от тебя новостей. Да, погоди, а чем занимается Гаулин?
– Извините, Максим Григорьевич, но об этом вам лучше у него самого спросить. Он, как старший, определил мне задачу, я ее решаю. Чем занимается сам Эльдар, не знаю и знать не хочу. Не мое это дело.
– Ты прав. До связи!
Роксенов отключил телефон и тут же набрал номер начальника службы безопасности:
– Эльдар?
– Да, Максим Григорьевич!
– Ты сейчас где?
– Во Владимирской области.
– Не понял?
– Вы поручили мне разобраться с ситуацией? Вот я и разбираюсь.
– Во Владимирской области?
– Да. Наверняка информация по лесу и пацану, разбившему себе башку, пошла отсюда. Постараюсь узнать, кто именно пустил ее в ход, заодно и кому она была передана.
– Ну, это быстрее узнает Стас. Он в пять часов встречается с Воробьевым, точнее с журналюгой, публикующимся под этим именем.
– Молодец Стас. Я всегда говорил, из него будет толк.
– Когда планируешь вернуться?
– Если я нужен в Москве, то немедленно.
– Нет, пока мы здесь обойдемся без тебя. Но особо не задерживайся и понапрасну не «светись». Не только ты можешь сейчас проявить интерес к Выселкам. Но, коль ты там будешь, навести Лесника и Бригадира. Они должны быть в теме и знать, как вести себя, что говорить, если вдруг и до них доберутся журналисты, а еще хуже, сотрудники правоохранительных органов. Особенно по Колонцову.
– Я все понял, Максим Григорьевич. В Москву планирую вернуться завтра утром. И сразу к вам с докладом.
– Договорились. Удачи!
– Нам сейчас всем нужна удача. Конец связи!
В 17.30 снова позвонил помощник:
– Максим Григорьевич, я сейчас в кафе. Круглов готов сообщить мне имя заказчика статьи, а также передать копии, полученные им от заказчика материалов.
– Прекрасно. В чем же дело?
– Он просит двадцать тысяч евро.
– Не много ли?
– Таковы его условия.
– Может, кто-то из сотрудников издательства продаст информацию дешевле?
– Круглов сказал, что заказчик общался только с ним.
– Ладно, заплати ему. Но… за двадцать тысяч евро Круглов должен вместе с именем заказчика передать нам не копии, а подлинные материалы, при этом дав письменную расписку в том, что никаких копий он не сделает, иначе заимеет очень крупные неприятности. Круглову нужны деньги, Стас, так дави на него. Имя заказчика, подлинные материалы и никаких копий. За это ты заплатишь ему двадцать тысяч евро.
– У меня нет с собой таких денег.
– Такие деньги даже я не ношу с собой. Какой суммой ты располагаешь?
– Где-то около трех тысяч.
– Значит, отдай их за имя заказчика. Только за имя. Остальное передашь завтра в обмен на материалы.
– А если он откажет?
– Круглов пишет тебя?
– Нет! Сканер молчит.
– Кто-нибудь со стороны контролирует вас?
– Не похоже.
– Тогда, если этот козел начнет брыкаться, открыто предупреди его, что с нами лучше жить мирно. Скажи: не согласится решить вопрос по-мирному, им займутся другие люди. Тебе все ясно?
– Да!
– Жду имя заказчика.
– Я перезвоню.
Ждать Роксенову долго не пришлось. Рогин перезвонил буквально через пять минут:
– Круглов согласился. Завтра в 10.00 в этом же кафе он передаст нам все, что требуется.
– Имя заказчика?
– Вы будете удивлены.
– Имя!
– Бестужева Лариса Константиновна, депутат гордумы от партии «Великая Россия».
– Бестужева? Она имеет какое-то отношение к моему телохранителю?
– Лариса Константиновна его законная супруга.
– Вот как? Да, ты действительно удивил меня. Езжай домой, завтра вызовешь людей Эльдара, на встречу с Кругловым пойдешь в их сопровождении. Они же и проконтролируют его. Кто знает, чего ждать от этого журналюги. Понял?
– Да, Максим Григорьевич!
– До завтра.
Роксенов отключил телефон, бросил его на стол и откинулся на спинку кресла.
«Вот так новость! Жена телохранителя копает под объект охраны мужа. Откуда у депутата городской Думы информация из другого региона? И даже не из Московской области? От мужа? Но Бестужев в дела компании не посвящен. Или это не так? Может, он специально внедрился в компанию, чтобы завладеть нужной жене информацией? Нет, это бред. Во-первых, случай на дороге, благодаря которому Бестужев попал в компанию, специально не подстроить. Во-вторых, он ничего не требовал, не просил, Роксенов сам предложил ему работу. В-третьих, при всем своем желании телохранитель не может быть в курсе дел по владимирскому лесу. Сделки были проведены до его появления, документы, что хранятся в сейфе, компромата в себе не несут. И потом, все охранники, в том числе и Бестужев, находятся под постоянным контролем доверенных лиц Эльдара: Рубца – Рубцовского, Артура – Табанова и Серого – Юрия Серова. На службе, естественно, под контролем, но что-либо пронюхать можно только в офисе. Нет, Бестужев, скорее всего, в этой истории ни при чем. И… даже хорошо, что именно его жена занялась раскруткой темных дел компании. Через Бестужева можно повлиять на супругу. Или… но это в самом крайнем случае. Знает ли Сергей, что его супруга копает под «Рокаду»? Должен знать. Но не подает виду. Почему? Потому что дела жены его не интересуют? Но тогда у них в семье не все в порядке. Год плена у боевиков мог резко изменить их отношения. Впрочем… почему не сыграть с ним в открытую? Поговорить, объяснить, что к чему. А в разговоре прощупать, чем на самом деле дышит телохранитель. Хуже не будет, а при умелом подходе ситуация прояснится, и тогда можно будет принять по ней решение. Или не принимать. Многое зависит от того, насколько далеко зашла госпожа депутат. Да, поговорить с Бестужевым надо. Самому».
* * *
На следующее утро в 8.00 Сергей Бестужев вошел в холл компании, расписался в книге вахтера и занял свое место у приемной Роксенова. Тот явился около десяти, и Сергей вслед за ним заглянул в кабинет:
– Разрешите, Максим Григорьевич?
– Проходи, Сергей, присаживайся.
Бестужев сел за стол-приставку напротив Роксенова.
Председатель совета директоров достал из ящика стола газету со злополучной статьей и собрался что-то сказать, как его сотовый телефон издал сигнал вызова.
– Извини, – кивнул он Сергею и ответил в трубку: – Слушаю тебя, Эльдар.
– У меня плохие новости, Максим Григорьевич.
– Я так и знал, что кто-то испортит мне так прекрасно начавшийся день. Говори!
– Это не телефонный разговор, но в Выселках не все спокойно.
– Когда ты вернешься?
– Часам к трем!
– По приезде сразу ко мне. Новости слишком плохие?
– Как сказать? Обстановка в Выселках гораздо хуже, чем я ожидал.
– Ладно, обсудим ситуацию по приезде.
Роксенов выключил телефон, отложил его в сторону, но он вновь издал сигнал вызова. На этот раз позвонил Рогин:
– Доброе утро, Максим Григорьевич.
– Уже день, и он не такой добрый, как хотелось бы. Что у тебя?
– Я взял у Гунштейна деньги и забрал документы.
– В присутствии наших людей?
– Да!
– Клиент выполнил наши условия?
– Поклялся, что передал весь материал, копии, что были, уничтожил. Он согласился, что с нами лучше жить в мире. Более того, Круглов изъявил желание сотрудничать с нами. За определенное вознаграждение, естественно.
– Это обсудим позже. Я сейчас занят. Приедешь, зайдешь, как освобожусь.
– Да, Максим Григорьевич.
– Все! Больше никому отвечать не буду, – бросил телефон в ящик стола Роксенов.
