Валерий Горшков - Закон мести
– Китаец, привет. Это Северов, – поздоровался Сергей. – Ты можешь говорить?
– Да… здорово, – зевнул разбуженный лейтенант. – Что случилось?
– Мне нужна твоя помощь. Выручай. Нужен номер мобильного телефона Клима Стацевича. Без комментариев, – уточнил Северов. – Поможешь?
– О чем речь! – Судя по голосу, оперативник говорил с закрытыми глазами. – Он у него легкий, я в деле один раз прочитал, так сразу запомнил. – Лейтенант вяло продиктовал семизначный номер, состоящий из чередующихся между собой девяток и единиц.
– Я твой должник, – поблагодарил Сергей. – И забудь, что я тебе звонил. Ясно?
– Уже забыл. Пока.
Северов вернулся в машину и погнал ее в Сестрорецк. Именно там, в пяти минутах ходьбы от залива и пляжа, сейчас жил господин депутат. В отличие от печально известного старинного финского особняка в Зеленогорске этот был построен недавно. Кирпичный одноэтажный домик, обнесенный декоративным забором, со спутниковой тарелкой на крыше, гаражом и тщательно замаскированной системой видеонаблюдения. В доме постоянно присутствовал охранник.
Не доезжая до Сестрорецка, Сергей остановился на обочине шоссе и, набрав в кювете мокрой грязи, замазал номерные знаки. Потом достал из бардачка солнезащитные очки и надел их. Выехав в город, он остановил машину возле телефонной будки и позвонил Стацевичу. После долгих гудков Сергей услышал недовольный голос «народного депутата». Похоже, его тоже пришлось поднять с постели.
– Какого черта?! Кто это?! – рявкнул в трубку Стацевич.
– Клим Митрофанович? – чуть изменив голос, спросил Северов.
Едва Сергей услышал характерное покашливание собеседника, как ему показалось, что кто-то невидимый провел ледяными пальцами по его позвоночнику. У него раз и навсегда отпали всякие сомнения.
– Да! Кто говорит?! – сопел недовольный депутат.
– Слушайте меня внимательно, Клим Митрофанович, и не перебивайте. Я сотрудник следственного отдела Главного управления петербургской милиции. Фамилию называть не буду, вы сейчас поймете почему… Вы меня слушаете?
– Ну, – уже чуть бодрее хрюкнул в микрофон всполошившийся Стацевич.
– Хорошо. Я звоню вам вот по какому поводу. – Северов понизил голос. – В мои руки попали весьма интересные документы, касающиеся лично вас, Клим Митрофанович, и скажу вам, что информация в них содержится очень серьезная. Я бы сказал, тянет лет на пять-семь лишения свободы как минимум. – Сергей специально сделал паузу, дав депутату несколько секунд на осмысление услышанного. – Для человека, занимающего такое видное положение, как вы, будет весьма нежелательно, если хотя бы часть этой информации просочится в прессу. Начнется такой скандал! Тем более если его подверстать к делу о той несчастной девчонке, наговорившей про вашу зеленогорскую дачу черт знает каких выдумок… Документы эти существуют лишь в одном экземпляре и при желании могут элементарно затеряться где-то в кабинетах Большого дома. Исчезнуть, раствориться… И никаких проблем. Вот я и подумал, Клим Митрофанович, может, вам было бы интересно взглянуть на некоторые из них? Если они вас заинтересуют, в чем я совершенно не сомневаюсь, то мы, как деловые люди, наверняка сможем договориться. Что вы скажете, если мы встретимся, например, через тридцать минут, неподалеку от вашего дома?
– Ну… – прогнусавил обескураженный Стацевич, и в телефоне надолго воцарилась тишина. – Встретиться, оно, конечно, можно… Только к чему такая спешка?
– Я нахожусь в щекотливом положении, Клим Митрофанович. И сильно рискую, разговаривая сейчас с вами и предупреждая об опасности. Я бы никогда не решился на такое, если бы не крайние обстоятельства – срочно нужны деньги. До полудня мне нужно либо вернуть документы назад, либо… Времени, как вы понимаете, не так много. Так что через тридцать минут я в течение четверти часа буду ждать вас прямо на сосновой аллее, ведущей к заливу. Неподалеку от вашего дома. Она здесь одна, не знаю, как называется… Выходите и идите в сторону пляжа. Я сам подойду к вам. По истечении пятнадцати минут я уеду и буду считать, что мы с вами не договорились.
– К чему такая конспирация, черт побери?! – не удержался Стацевич. – Вам здесь нечего бояться, можете зайти прямо ко мне в дом!
– И все-таки я предпочел бы встретиться с вами в более свободной нейтральной обстановке, наедине, – настаивал Северов. – У меня есть причины для опасений, поверьте. Если станет известно, что я пошел на должностное преступление, мне грозит серьезное наказание…
– Хорошо, приду!
В конце концов, рассуждал депутат, я ничего не потеряю, посмотрев на неизвестно откуда взявшиеся бумаги, способные, по словам этого мента, с гарантией определить меня в «торбу». Если там туфта, то пусть катится ко всем чертям, а если действительно «забой»?!. Мало ли чего смогли раскопать эти псы, всякое в жизни бывало, особенно за последние два-три года…
– Я был уверен, что вы согласитесь, – со вздохом облегчения произнес Сергей. – Итак, до встречи.
Повесив трубку, Северов криво усмехнулся: ну все, попался, гнида, теперь я заставлю тебя спеть соловьем и умыться кровавыми соплями, подонок… И за бордель с детьми, и за дочь Фергера, и за то, что вообще родился на свет!
Он вернулся к машине, достал из спортивной сумки в багажнике баллончик с нервно-паралитическим газом и электрошокер, засунул их в боковые карманы куртки и поехал на место встречи. Поставив машину капотом к месту, откуда должен был появиться Стацевич, Сергей закурил и, поглядывая на часы, принялся ждать.
«Народный избранник» выплыл из-за поворота ровно через тридцать минут. На нем был строгий темно-синий плащ, в руке он держал зонтик. Ни дать ни взять – законопослушный чиновник, денно и нощно радеющий о благополучии своих избирателей! Краем глаза Северов сразу отметил, что за прошедшее со дня их последней встречи время, когда Стацевич был отпущен прокурором города под подписку о невыезде, депутат заметно раздобрел и сейчас его грузная фигура даже отдаленно не напоминала поджарую, спортивную фигуру Сергея. Что ж, придется искать на роль обгоревшей «куклы» кого-то другого… Ладно, что-нибудь придумаем. Сейчас главное – похищенная девочка. Этот ублюдок должен сказать все!
Едва Стацевич появился на аллее, Сергей дважды поморгал ему фарами. Депутат кивнул в знак того, что сигнал замечен, и, ускорив шаг, подошел к машине. Северов приоткрыл правую переднюю дверь и подождал, когда Клим Митрофанович опустит на сиденье «Жигулей» свое оплывшее грузное тело.
– Ну?! – захлопнув за собой дверь и смерив Сергея подозрительным взглядом, буркнул депутат.
Прищурившись, он внимательно изучал лицо сидящего рядом мужчины, и пришел к выводу, что, скорее всего, раньше они никогда не встречались, хотя глядящие на него в упор колючие карие глаза… Они показались Климу Митрофановичу знакомыми. Было в этом взгляде что-то подавляющее, презрительное, пронизывающее насквозь, как радиоактивные лучи в рентгеновском аппарате. От такого взгляда сразу становилось как-то неуютно, а в голову лезли всякие нехорошие мысли.
– Давайте сюда ваши документы! – без лишних объяснений и предисловий резко потребовал Стацевич, растопырив ладонь. – Надеюсь, в них нет ничего такого, что бы могло опорочить мое доброе имя! Кхе…
– Я уверен, Клим Митрофанович, что сейчас вам предстоит пережить не самые приятные минуты в вашей жизни. Бумаги в «бардачке», в коричневой папке. Достаньте их сами, – спокойно ответил Северов, кивнув в сторону ящичка.
Стацевич засопел, открыл бардачок, вытащил оттуда что-то отдаленно напоминающее большой блокнот для записей и, покосившись на незнакомца, почему-то все сильнее кажущегося знакомым, раскрыл блокнот на первой странице.
Перед ним был совершенно чистый и гладкий белый лист.
В груди господина депутата что-то предательски екнуло, в горле застрял комок, мешающий дышать. Он с трудом сглотнул, что-то лихорадочно соображая и ругая себя последними словами за излишнюю доверчивость, потом испуганно покосился на сидящего рядом человека и выдавил:
– Я не пони…
В следующую секунду Клим Стацевич вздрогнул всем телом от сковавшего мышцы и парализовавшего разум мощного электрического разряда и, закатив глаза и открыв рот, безвольно откинулся набок, стукнувшись головой о дверное стекло и выронив зонтик.
Северов убрал электрошокер в карман куртки, завел двигатель и, выжимая до отказа педаль газа, погнал автомобиль по тенистой сосновой аллее обратно к Приморскому шоссе. Теперь депутат был полностью в его власти, и единственное, что могло помешать планам и спутать все карты, – это подкрепленный бойцами ОМОНа наряд ГАИ, замеченный Северовым на выезде из Сестрорецка…
Глава 12
Стацевич пришел в себя стремительно, словно вынырнул из черного бездонного колодца, и испуганно огляделся по сторонам. То, что он увидел, лишь подтвердило самые страшные опасения депутата.
