Александр Афанасьев - Диверсия высочайшего уровня
– Мариночка! – улыбаясь, сказал я. – Пока ты готовишь кадровое решение, не могла бы оставить нас с Дмитрием Всеволодовичем наедине? Мы тут пообщаемся по-мужски.
Марина выждала несколько секунд, буквально обдала меня волной презрения, потом встала и гордо удалилась. Надо сказать, что свой номер она отыграла на сто пятьдесят процентов. Мы проводили ее взглядами. Московенко чуть шею не вывернул.
Но все хорошее когда-нибудь кончается. Марина ушла. Мы остались наедине, два разведчика, каждый из которых знал, что он хочет от другого, но не мог так вот просто сказать об этом.
Московенко позвякал ложечкой о чашку. Подлетел официант.
– Горилки. С медом и перцем.
– Слушаюсь.
Хорошая тут обслуга. Вышколенная. Впрочем, жрать захочешь, еще и не так стелиться будешь. Это у нас в крупных городах без особых проблем можно найти хоть какую-то, но работу и не умереть на ней с голоду. Тут все иначе. Если тебя увольняют и ты не можешь быстро найти новую должность, то реально с голоду подохнешь.
Какое-то время мы молчали, пытаясь переглядеть друг друга.
– Если я дам вам гарантию, что работа Лазаря не направлена против вашей страны, вас это устроит? – осведомился генерал.
– А сами как думаете? Дмитрий Всеволодович, не стоит задавать вопросы, на которые вы знаете ответ. Ваша деятельность против нас неприемлема в принципе.
– А ваша?
– Еще что скажете? Может, хватит как подросток-двоечник в школе – а он? А он?!
На наше счастье, официант принес горилку. Украинец разлил ее по рюмкам.
– За что пьем? – осведомился я.
– За мою страну. Слава Украине!
– Героям слава! – Я поднял рюмку и выпил до дна.
Московенко с прищуром посмотрел на меня.
– Молодец!.. Я бы за Путина так не смог. Прямо Штирлиц.
– Пусть так. Когда в РСХА пили за победу, Штирлиц думал: «За нашу победу» и опрокидывал в себя шнапс.
– Ну… вы все-таки не Штирлиц.
– Да и вы на Мюллера не очень-то тянете, Дмитрий Всеволодович.
– А как думаете, почему мы – это мы, а вы – это вы?
– Мы за три сотни лет объединили в одно государство более ста народов. Вы за двадцать три года потеряли полстраны. Да-да, так оно и вышло. Не надо кривиться. Неужели вы думаете, что теперь на Донбассе кто-то будет слушать гимн Украины со слезами радости на глазах? Вы создали себе миллионы врагов. То обстоятельство, что у них паспорта Украины, делает этих людей еще более опасными. Вам мало Харькова, Мариуполя, Одессы?
– Угрожаете?
– Нет, просто пытаюсь понять.
То, что я говорил, сильно выходило за рамки правил вербовки и во многом противоречило им. Но простыми ходами партию было не выиграть.
– Вы что тут устроили? Слава Украине, героям слава, жовто-блакитный прапор и танцы в стиле «кто не скачет, тот москаль». Вы и правда в это верите?
– А если да? – Московенко выжидающе посмотрел на меня.
– Вам в девяносто первом достался даже не кусок, а огромный жирный кусище. Атомная энергетика, Черноморское пароходство, черноземы, шахты. Живите и радуйтесь. А теперь у вас что? Вы сейчас кто? Американские подстилки? Живете тем, что вам на бедность кидают? На второй оклад нанимаетесь, заморский? Рыцари плаща и кинжала. В одних ведь заведениях учились. Вы что оканчивали?
Московенко помялся и ответил:
– Институт блата и связи.
– Ого!
Институт блата и связи имени Биязи – это на самом деле очень интересная контора. Военный институт иностранных языков – мощнейшая структура, во времена СССР специализировавшаяся на подготовке офицеров-переводчиков. Учили их так, как, наверное, ни в одной стране мира.
К его основанию действительно приложил руку Николай Николаевич Биязи, один из малоизвестных генералов советских спецслужб. Итальянец по происхождению, одессит, участник и Первой, и Второй мировых войн, награжденный в ходе обеих. Чемпион России и СССР по стрельбе из боевой винтовки, футболист, яхтсмен, велогонщик, боксер, судья международной категории по боксу и футболу. Он знал четырнадцать языков, был одним из основателей советского спецназа, участвовал в обороне Кавказа в 1942 году. Именно там впервые были созданы снайперские группы по 5–7 человек, на вооружении которых находились винтовки с глушителями, специально нацеленные на охоту за немецким комсоставом. Американцы придут к этому спустя шестьдесят лет.
Чувствуете масштаб личности? Он действительно многое сделал для развития военного перевода, опубликовал несколько армейских разговорников, был автором тридцати пяти работ по лингвистике, переводу и технике допроса.
Получается, что Московенко – изначально военный переводчик. Это очень интересно! Ведь именно они всегда одними из первых вступают в контакт с противником, и предать им легче, чем любому другому, хотя бы в силу знания языка. Любопытно, он еще тогда принял решение работать против своей страны или потом додумался?
Но это мои мысли, и пока их следует держать при себе.
А теперь…
– Допустим. Теперь посмотрите, какое положение занимаете вы, и какое – мы. – Я замолчал и испытующе взглянул на собеседника.
Он не выдержал и спросил:
– И какое же?
Вместо ответа я пропел знакомое каждому из нас:
– От Москвы до самых до окраин,
С южных гор до северных морей,
Человек проходит как хозяин
Необъятной Родины своей…
Московенко молчал. Добивать?
Да, самое время.
– Но это мы. А вы кто? Неужели думаете, что после вступления в ЕС для вас все останется на прежних местах? Считаете, что будете нужны для борьбы с нами? Вспомните Восточную Германию, Польшу, а то и Румынию. И хорошо-хорошо подумайте, товарищ генерал, на каком крюке вы будете висеть. Даже если кто-то из вас окажется нужен, то жить он будет на одну зарплату. А те, кто не понадобится, побегут к нам. Хорошо подумайте, Московенко, прикиньте, кого мы примем.
Марина встретила меня на служебной лестнице. Рядом с ней был парень «Альфы». Автомат он держал совершенно открыто. В/на Украине этим уже никого не удивишь.
– Ну и как?
– Дал ему пищу для размышлений.
– Думаешь, он придет?
Я улыбнулся и ответил:
– Придет. Никуда не денется.
– Почему?
– Потому что мы с тобой одной крови. Ты и я.
Украина, Киев, центр города
06 марта 2016 года
Никогда мы не будем братьями
ни по родине, ни по матери.
Духа нет у вас быть свободными –
нам не стать с вами даже сводными.
Вы себя окрестили «старшими» –
нам бы младшими, да не вашими…
В девяносто первом году Киев стал столицей независимого государства, на тот момент не самого маленького и слабого. Тогда-то и были подобраны здания, в которых могли бы разместиться все ветви власти. Администрация президента устроилась в самом центре города, на Банковой, дом 11. Это был штаб КОВО, Киевского особого военного округа, первым хозяином которого являлся маршал Георгий Константинович Жуков.
После девяносто первого здание переживало не лучшие времена. Оно обветшало изнутри, его не раз пытались штурмовать. А теперь рядом с ним стояли бронетранспортеры, аж четыре штуки. Но, судя по ироничным взглядам парней из «Альфы», сопровождавших нас, опытной и хорошо экипированной группе эти коробочки ничем не грозили. Тут работы от силы на пять минут.
Но переговоры, которые могли определить стратегический расклад сил на континенте, шли не здесь.
К этому времени было раскрыто много тайн. Одна из них – это наличие подземных ходов, которые якобы соединяли здания администрации президента, Верховной рады и кабмина. Как и всегда, это была правда, да не та. Подземные ходы тут имелись еще с советских времен, но вели они отнюдь не к помянутым зданиям, а дальше.
Именно в этих ходах и шли переговоры. Подальше от неонацистских молодчиков, обманутых вкладчиков и дольщиков, постоянно пикетирующих Банковую, от банок с краской и стука барабанов.
Президент Украины посещал эти переговоры дважды. Оба раза он задерживал свой взгляд на ногах советника председателя правления РАО «Газпром» намного дольше, чем это могло бы казаться приличным.
Марина Викторовна не возражала. Собственно, ее всегда тянуло к властным и сильным мужчинам, и президент у женщины отвращения не вызывал.
Он, кстати, был не таким уж плохим человеком и президентом своей страны. Это надо понимать. В отличие от многих других олигархов, отхвативших лакомые куски еще советской собственности и ничего в них не вкладывающих, Петренко создал свою империю сам. Почти все его предприятия были построены или коренным образом модернизированы уже в постсоветские годы.
Он работал на рынке кондитерских изделий, продуктов питания, если говорить обобщенно. Да, там был советский задел, но скажите, много ли в те благословенные вы ели вкусных конфет? Ага, «Коровка». А вот после девяносто первого года некоторые украинские продукты, такие, как шоколад и спиртное, стали известны далеко за пределами этой страны. И немалая заслуга в этом была действующего президента.
