Г. Матвеев - Мир приключений 1959. Сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов
Реаль поручил инженерам из группы подготовки разработать самые быстрые способы вязки лестниц, щитов и подсчитать, сколько времени уйдет на одну лишь работу.
Инженер, которого все звали Хорхе, придумал более быстрый способ переброски людей за проволочные ограждения. Его сооружение походило на букву «Т». Конструкция основана была на принципах карусели и колодезного журавля. На изготовление «Т» шло гораздо меньше материалов. Требовался столб с вершиной, затесанной на конус, плаха с выдолбленным гнездом, длинные жерди и крепкие лианы.
Несколько столбов с заостренными вершинами лежали за кухней; выдолбленную плаху и два десятка бамбуковых жердей заключенные притащили в лагерь во время заготовки дров. Делали они все это под предлогом устройства переносного ложа-сидения с балдахином из пальмовых листьев для старшего надзирателя. Подобная забота об удобствах начальства даже несколько тронула Тумбейроса. Он приходил в благодушное настроение, видя, как в полосе зарослей всюду за ним на плечах заключенных передвигалось и «ложе», лежать или сидеть на котором было несравненно удобнее, чем на сырых и колючих ветвях. К тому же сверху не жгло солнце и не падали с ветвей проклятые муравьи.
Все тренировки с сооружением Хорхе проходили по ночам в роще. Сейчас же инженерная группа, захватив с собой материалы, подошла почти к самому электропоясу. Четыре человека металлическими ложками принялись копать для столба яму, а остальные стали связывать тонкими и крепкими лианами и наращивать в длину бамбуковые жерди. Одно из плеч «Т» должно было быть не менее двенадцати метров.
Работа шла без заминок. Ночные тренировки, на которых настаивал Реаль, приучили всех действовать в темноте на ощупь.
Длинная вязка бамбука, закрепленная на плахе, наконец была водружена на вершину столба, вкопанного в землю. Благодаря конусу и гнезду в плахе верхняя часть «Т» могла подниматься и опускаться, как коромысло, и вращаться, словно карусель.
Паоло подергал лямку для седока, сплетенную из лиан.
— Для проверки крепости не мешало бы подвесить камень, — сказал он…
— Зачем терять дорогое время, — запротестовал Хорхе. — Я уверен в прочности и готов первым испытать коромысло.
Инженер уселся в лямку, а его товарищи, пригнув короткое плечо «Т» к земле, подняли Хорхе вверх. Связанный бамбук изогнулся, но не очень сильно.
— Давайте на ту сторону, — негромко предложил Хорхе.
Длинное плечо с сидевшим на конце инженером, еще больше изогнувшись, описало в воздухе полукруг над смертоносными проводами и остановилось. Хорхе спрыгнул на камни побережья и радостно воскликнул:
— Да здравствует свобода!
А ливень не прекращался. Рассеянный свет прожектора тускло озарял происходившее. С Бородавки в такую погоду невозможно было заметить новое сооружение. Не зря Реаль, Мануэль и Диас несколько вечеров подряд выбирали место для возведения воздушной переправы.
Тем же рассчитанным движением товарищи вернули побывавшего на воле Хорхе. Инженер спрыгнул на песок и пустился в пляс: он радовался, что изобретенная карусель работает безотказно.
Оставив строителей, Паоло поспешил в штаб доложить, что первое препятствие преодолено. Решив сократить путь к роще панданусов, он срезал угол. Когда Паоло уже подходил к роще, что-то метнулось к нему из тьмы. Сбитый с ног, он свалился и больно ударился о корневище.
По железной хватке и довольному сопению летчик догадался, что попал в могучие объятия Кончеро, и у него отлегло от сердца.
— Говори слово! — потребовал тот, немного ослабив хватку.
Паоло с трудом прохрипел:
— Да здравствует жизнь!
— Ну то-то! — сказал силач, добросовестно охранявший подходы к роще: — Значит, это ты, Паоло?
— А не мог бы ты хватать полегче? — спросил летчик, потирая пострадавшую шею. — Отвернешь кому-нибудь голову. В твоих лапах не только пароль, но и как зовут, не сразу вспомнишь!
— Я сначала схвачу, а потом спрашиваю, — стал оправдываться силач. — Так надежнее!
— Ох, Кончеро, лучше бы ты делал наоборот!
— А ты не ходи, где не указано, — посоветовал силач.
Паоло, прихрамывая, направился к роще, где и доложил об успешном сооружении воздушной переправы.
Перед руководителями стояла группа людей в промокших от ливня «полосатках». Это был десантный штурмовой отряд Мануэля, которому предстояло теперь приступить к действиям. Не хватало двух участников. Гомес выбыл потому, что стражник повредил ему прикладом кисть руки. К вечеру она распухла. Несмотря на боль, Гомес одним из первых явился по вызову, горя желанием принять участие в трудном деле. Отстраненный Реалем, он стоял в стороне, чуть ли не в слезах, проклиная стражника.
Его заменили рослым, но несколько медлительным в движениях Чезаре, бывшим лесорубом. Выполняя приказ, Чезаре занял место Гомеса.
Неожиданно Жуан Пэрифуа смущенно обратился к Реалю:
— Командир, мне стыдно признаться… но я боюсь и ничего не могу сделать с собой.
Все выжидательно молчали. Лишь Ренни — из резервной группы, пренебрежительно буркнул:
— Трус!
Случай был неприятным. В этот отряд, о назначении которого знало лишь руководство, подбирались наиболее сильные и умеющие плавать люди, а их было не так уж много среди истощенных обитателей политических бараков. Все же Реаль мягко ответил!
— Я понимаю тебя, Жуан… трудно сейчас смотреть в глаза товарищам? Но признаться в слабости — тоже нужна смелость. Никто не упрекает тебя, ты не трус, — просто такое задание тебе не по плечу. Хорошо, что сказал о нервном состоянии, потом было бы поздно. Что ж, ты пригодишься для другого дела.
Жуана передали в распоряжение Лео Манжелли в группу безопасности. Тот, проинструктировав его, отправил следить за проходом к первому посту, наиболее отдаленному и спокойному участку.
— Оказывается, выше своей головы не прыгнешь, — высказался Жан.
— Смотря, какая голова! — возразил Ренни, стоявший в резерве.
Ренни не был членом партии; его зачислили в резерв по рекомендации одного из руководителей пятерок и главным образом потому, что он умел плавать и казался парнем решительным. Ренни занял в строю место Жуана.
— Выбор подпольного центра пал на вас, умеющих плавать, — сказал Реаль собравшимся. — Вы отправляетесь на выполнение очень рискованного задания. От ваших успехов зависит общая судьба. Вас перебросят через электропояс. Ночь и шторм укроют от прожектора. В проливе сильное течение — оно может вынести в океан. Но вы поплывете курсом, который рассчитал опытный пловец, бывший рекордсмен Наварро. Сегодня впереди особенно ценный приз — собственная жизнь. Наварро придется позаботиться, чтобы вы не сбивались с пути. Вы не утонете: у вас будет кое-что…
Стоявшие в строю оживились. Оказывается, путь через бурный пролив не так уж страшен: все предусмотрено, обо всем позаботились организаторы. «Бедняга Жуан, напрасно он испугался», — мелькнуло у многих в голове.
Мануэль взглянул на пловцов, молчаливо стоявших в строю. До сегодняшней ночи он всегда был рядовым бойцом, подчинявшимся старшим товарищам. Сейчас же ему предстояло вести за собой смельчаков, обязавшихся победить во что бы то ни стало. Малейшая ошибка вела к гибели. Только сейчас Мануэль почувствовал всю тяжесть ответственности. Ему стало не по себе, и он оглянулся на Реаля. Тот, угадав его опасения, ободряюще шепнул:
— Что, лихорадит немного? Так всегда бывает перед схваткой. Все продумано и рассчитано, остается только хладнокровно действовать. Одно ваше появление в тылу у ничего не подозревающего противника обеспечивает половину успеха. Остальное довершит смелость.
По знаку Хосе на полянку, освещенную слабым светом маяка, вышли Паблито и Кончеро, принесшие в корзине что-то завернутое в мешковину. Силач был освобожден от охраны рощи Лео Манжелли, расставлявшим свои посты.
Реаль, не надеясь на истощенные силы товарищей, решил перед началом операции как следует подкрепить пловцов. Кроме пригарков, собранных Кончеро, в корзине был кувшин с настойкой «иоко» добытой у индейцев.
Пловцы оживились, увидев угощение.
— Закусим здесь, а выпить придется в проливе, — балагурил Жан, поедая пригарки. — Ай да Кончеро! Как это ты весь котел не захватил?
Но силача не веселили его шутки; он стоял около Реаля и с грустью вздыхал, словно желая о чем-то просить.
Мануэль еще раз оглядел лагерь. Через несколько минут он расстанется с этими пальмами, панданусами и опротивевшим островом. Начнется иная жизнь.
— Итак, компанейрос, выпейте по чашке «иоко» — и в путь, — сказал Реаль. — Пусть заря встретит вас свободными!
Десантники молча выпивали у Паблито настой «иоко» и уходили к «воздушной переправе». Первыми скрылись во мгле Паоло с Жаном, потом радист Гвидо Фернандес с Ренни, а за ними тяжело зашагали лесоруб Чезаре и Мануэль.
