Ксеноцид - Кард Орсон Скотт

– Похоже, что за вирусом идет какая-то бактерия и убивает его, как только зараженный выздоравливает. Боги проявили к нам милость, посылая вместе с болезнью и лекарство от нее.

– Глупцы, подумала Цинь-цзяо. Если бы боги желали, вы бы и так выздоровели, зачем же поначалу было вас заражать?

Но тут же поняла, что сама проявила глупость. Понятно, что боги могли сослать и болезнь, и лекарство. Если приходила болезнь, а за нею и лекарство, значит это дело богов. Как же она сама могла посчитать это глупостью? Ведь это так же, как будто она оскорбила самих богов.

Цинь-цзяо задрожала, ожидая приступа божеского неодобрения. Так много времени прошло без очищения, что когда придет пора покаяния, оно повиснет тяжким бременем. Или ей вновь прикажут проследить все доски в комнате?

Только девушка ничего не чувствовала. Никакого желания прослеживать древесные слои. Никого принуждения вымыться.

Она глянула на свои руки. Те были грязными, только это ей никак не мешало. Их можно было помыть, но можно было оставить и такими. Как пожелается.

На какой-то момент ее охватило невообразимое облегчение. Неужто это правда, что отец, Вань-му и Джейн с самого начала были правы? Неужто генетическая перемена, вызванная эпидемией, освободила ее от последствий чудовищного преступления, совершенного Конгрессом много веков назад?

Диктор как будто бы услыхала мысли Цинь-цзяо. Она начала зачитывать документ, который появился компьютерах всей планеты. В нем провозглашалось, что эпидемия является даром богов, который освобождает народ Дао от пут введенных Конгрессом генетических изменений. До сих пор все генетические усовершенствования практически всегда связывались с болезнью типа комплекса навязчивых психозов, жертв которого называли богослышащими. Но когда эпидемия закончится, люди сами убедятся в том, что все обладают усовершенствованными генами. Богослышащие же, до сих пор несшие наиболее тяжкое бремя, были богами освобождены от необходимости постоянного очищения.

– Еще этот документ утверждает, будто очищена была вся планета. Боги приняли нас.. – Голос женщины-диктора дрожал. – Неизвестно, откуда этот текст появился. Компьютерный анализ стиля не позволяет приписать его кому-либо из известных авторов. Он появился одновременно в миллионах компьютеров, что заставляет предположить, что пришел из источника невообразимой мощи. – Тут она замялась. Дрожь в голосе стала еще более заметной. Если недостойная диктор новостей может задать вопрос в надежде, что мудрые услышат его и ответят… возможно ли такое, что сами боги переслали нам это сообщение. Чтобы нам стало понятно, сколь великий дар предложили они народу Дороги?

Цинь-цзяо еще какое-то время слушала, и в ней накапливалась ярость. Это Джейн написала и распространила этот текст. Как смела она судить, будто понимает замыслы богов! На сей раз она зашла слишком далеко. Следует воспрепятствовать всей этой лжи. Следует всем рассказать про Джейн и объявить о заговоре людей с Лузитании.

Слуги искоса поглядывали на Цинь-цзяо. Она тоже присматривалась к ним.

– О чем вы хотите меня спросить?

– Госпожа, – отозвалась Му-пао. – Уж извини наше любопытство. В новостях говорили о таком, во что мы поверим лишь тогда, когда ты сама объявишь, что это правда.

– А что я могу знать? – ответила на это Цинь-цзяо. – я всего лишь глупая дочь великого человека.

– Но ведь ты богослышащая, госпожа, – заявила служанка.

А ты храбрая, подумала Цинь-цзяо, раз осмеливаешься говорить об этом без спроса.

– Всю ночь, с тех пор, как ты пришла к нам, неся еду и воду, когда многих из нас ты направила к людям, чтобы помогать больным, ни разу тебе не пришлось покинуть нас, чтобы произвести очищение. Мы еще не видали, чтобы ты выдержала так долго.

– А не приходило ли вам в головы, что мы просто в совершенстве исполняли божественную волю? – ответила Цинь-цзяо. – Потому мне и не нужно было очищаться.

Му-пао стало стыдно.

– Нет. Об этом мы не подумали.

– Отдохните теперь, – приказала им Цинь-цзяо. – Никто из нас еще не восстановил силы. Я же должна переговорить с отцом.

Она оставила спорящих и переговаривающихся слуг. Отец сидел в своей комнате за компьютером. На экране было лицо Джейн.

Как только Цинь-цзяо появилась на пороге, отец повернулся к ней с выражением триумфа на лице.

– Ты уже видала сообщение, которое приготовили мы с Джейн?

– Так это ты! – крикнула Цинь-цзяо. – Мой отец лжец?

Сказать нечто подобное отцу… это невообразимо. Но девушка все равно не испытывала потребности в очищении. Она перепугалась, что может говорить с таким отсутствием почтения, а боги, тем не менее, не требуют от нее покаяния.

– Лжец? – переспросил отец. – Почему ты считаешь это ложью, дочь моя? Откуда тебе известно, что это не боги послали нам этот вирус? Откуда тебе известно, что генетическое усовершенствование всех жителей Дао произошло не по их воле?

Такое святотатство совершенно разъярило ее; возможно она почувствовала свободу, может словами испытывала богов – словами оскорбительными, чтобы им пришлось ее наказать.

– Неужто ты считаешь меня идиоткой? – воскликнула Цинь-цзяо. – Ведь я же знаю, что это твой план. Ты защищаешь Дао от революции и массовой резни. Тебе важно лишь одно: чтобы не погибали люди.

– А что в этом плохого? – удивился отец.

– Ты используешь ложь.

– А вдруг это только маска, избранная богами, чтобы скрыть собственные поступки? Ведь ты не возражала, признавая объяснения Конгресса истинными. Так почему же сейчас ты не желаешь признавать моих?

– Потому что знаю о вирусе, отче. Я сама видела, как ты брал его из руки того чужака. Я сама видала, как Вань-му входит в его корабль. Я сама видала, как он исчез. И знаю, что боги не принимали в этом никакого участия. Все сделала она… тот демон, что живет в компьютерах.

– А вдруг это богиня? – спросил отец.

Это было уже совершенно невыносимо.

– Ее сделали, – заплакала Цинь-цзяо. – Оттуда и знаю! Она всего лишь компьютерная программа, созданная людьми и живущая в машинах, сотворенных теми же людьми. Богов собственноручно не создают. Боги жили всегда и будут жить вечно.

Тут впервые отозвалась Джейн:

– Тогда, Цинь-цзяо, ты тоже богиня, точно так же как я и любая другая личность во Вселенной, будь то человек или рамен. Никто из богов не сотворил твою душу, твою внутреннюю aiua. Ты такая же древняя, как боги, и столь же молодая, и ты будешь жить столь же долго. Цинь-цзяо завопила. Никогда еще не издавала она из себя подобных звуков, раздиравших ее горло.

– Дочь моя… – Отец подошел к Цинь-цзяо, протягивая руки, чтобы обнять ее.

Нет, она не могла вынести этого объятия. Не могла, потому что оно означало бы полную победу отца. Означало бы, что она, Цинь-цзяо, побеждена врагами богов, что Джейн стала ее госпожой, что Вань-му была лучшей дочерью Хань Фей-цы, чем Цинь-цзяо. Это означало бы, что все обряды были ничем, что она поступила дурно, пытаясь уничтожить Джейн, зато сама Джейн была благородна и добра, помогая изменить людей Дао. Эти объятия означали бы, что мама не будет ждать, когда сама Цинь-цзяо наконец-то отправится на Безграничный Запад.

Почему же вы не отзываетесь ко мне, боги! – заплакала в глубине души девушка. Почему не удостоверите, что все эти годы я служила вам не напрасно? Зачем вы покинули мен, отдавая победу вашим неприятелям?

И вот тогда пришел ответ, столь ясный и выразительный, как будто бы это мать нашептала ей прямо на ухо: Это испытание, Цинь-цзяо. Боги посмотрят на то, что ты сделаешь.

Испытание. Ну конечно же. Боги испытывают всех своих слуг на Дао. Они желают проверить, кого удалось обмануть, а кто выстоял в послушании.

Если же меня испытывают, то я обязана что-то сделать..

Я обязана сделать то, что делала всегда, только на сей раз уже не могу ожидать указания богов. Им уже надоело каждодневно, ежечасно указывать мне, что я обязана очиститься. Пора уже и без их указаний понять собственную загрязненность. Я выполню ритуал с абсолютной тщательностью; тогда пройду испытание, и боги вновь обратятся ко мне.