Г. Матвеев - Мир приключений 1959. Сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов
Однорукий поглядел на летчика и пальцем поманил к себе.
— Эй, красавчик, идем с нами, я тебе кое-что шепну.
Раздался смех уголовников. Наварро презрительно сплюнул:
— Лучше ты подойди, я тоже найду, что шепнуть.
К летчику было двинулось двое гангстеров, но Реаль преградил им путь.
— Не торопитесь, сперва мы с вами побеседуем.
Поняв, что парни здесь собрались решительные, уголовники присмирели.
— Вы сейчас же уберетесь отсюда! — продолжал Хосе. — А если еще кто пожалуется — терпеть больше не станем. Ночью выведем из барака и бросим на электропояс. Понятно? И что бы ни случилось, начнем с тебя, Однорукий. Предупреждаю.
Однорукий оглянулся и, увидев, что банда притихла, наигранно сказал:
— Анархистов обижаешь! Я ведь сам руку на революциях потерял.
Но тут вмешался в разговор прибежавший на выручку друзьям Кончеро.
— Обман, — сказал он. — Говорил, что ночью во время грабежа руку оттяпало.
— И ты, теленок, с ними? — обозлясь спросил гангстер. — На тебе еще не ездяг? На ослах всегда надо ездить!
Сказав это, он повернулся и пошел в сторону. За ним двинулась и вся банда.
— Мануэль, а иногда драться можно? — тихо спросил Кончеро.
— Можно, только не горячась, — ответил тот.
— Отведите летчика в наш барак, — сказал Реаль. — Пусть отлежится.
Когда новичка увели, Реаль задержал Мануэля.
— У тебя приятель отыскался? — спросил он.
— Да я не успел рассказать тебе об Альвареце. Он был моим хорошим другом.
— Был? А сейчас ты уверен в нем? Нам нужны вполне надежные люди. Почему ты считаешь его своим другом?
— Я знаю Алонзо с детства. Мы вместе работали…
Мануэль вспомнил первые поручения партийной ячейки: патрулирование в дни забастовок, расклеивание листовок, арест.
— Я головой ручаюсь за него, Хосе, — сказал он.
Они дошли до электропояса. Отсюда отлично были видны просторы океана и Бородавка. С недавнего времени это место полюбилось Реалю; все беседы он вел здесь.
— То, что задумал один, всегда может разгадать другой, воспользовавшись ничтожной ниточкой, -продолжал Хосе. — Иногда одно слово может погубить всё.
— Я понимаю это, но при чем тут мой друг? — тихо спросил Мануэль.
— Когда я был доставлен на Бородавку, вместе со мной привезли еще двоих. Нас бросили в подвал. Там я пригляделся к Альварецу. Он безвольный человек. Не знаю, каков твой друг был прежде, но сейчас- явно ненадежен. Ты расстался с ним давно. Дружбу надо ценить, но не мешает сначала присмотреться — не изменился ли он? По дружбе ты, конечно, намекнул о наших надеждах?
Мануэль вспомнил, что он говорил Альварецу. Реаль укоризненно покачал головой.
— Теперь при встрече объясни ему, — сказал он, — что твои слова были лишь дружеской попыткой ободрить. Свобода придет, но не раньше победы на материке. Мы не имеем права рисковать, а польза от него сомнительна. Ясно?
— Понятно. Следующий раз буду осторожнее, — пообещал Мануэль.
Глава девятая В ГРОЗОВУЮ НОЧЬ
Утром большую сборную группу заключенных отправили на расчистку зарослей, подступавших к ограждениям лагеря.
В передних рядах колонны Реаль заметил бороду Диаса. «Хорошо, что будем вместе, — подумал он. — Энрико поможет бросить в ручей шифровки».
В карманах его пиджака были спрятаны три небольшие пустышки кокосовых орехов. Их добыл ему у индийцев в шестом бараке Паблито. Он сам залепил отверстия, через которые был выпит сок, и на скорлупе вырезал значки шифра.
Миновав мастерские, где уголовники выделывали шляпы из волокон пальмовых листьев, кокосовые пуговицы, циновки, ткани и грубую материю для униформы каторжников, колонна заключенных подошла ко второму выходу лагеря.
Здесь надзиратель пересчитал всех, вытащил пистолет-ракетницу и выстрелил в сторону Бородавки. Зеленая молния взвилась в небо.
Через несколько минут на маяке каменного утеса вспыхнул и погас прожектор. Это обозначало, что сигнал замечен. Затем медленно поднялись вверх одно за другим три звена колючего ограждения. Образовался длинный и узкий проход.
Прожектор на Бородавке мигнул три раза: «путь безопасен».
Первыми прошли за электропояс два автоматчика, за ними цепочкой двинулись заключенные.
Реаль принялся считать шаги. Ограда на изоляторах здесь достигала десяти метров н высотой была в полтора человеческих роста. В нескольких шагах от нее начинались густые заросли.
Надзиратель Тумбейрос, разделив заключенных на небольшие группы, приказал начисто уничтожить буйную поросль, подступавшую к ограждениям.
Каторжники делали вид, что они с рвением выполняют его приказание, а на самом деле старались вырубать лишь зеленые побеги, оставляя корни почти нетронутыми, чтобы через две — три недели здесь вновь появилась молодая поросль.
День был жарким. Слражников, державших на коротких поводках овчарок, разморило на солнце. Один за другим они устраивались в тени деревьев и наблюдали из своих укрытий. Если кто из каторжников удалялся дальше канавы, прорытой для осушки болота, то его настигала выпущенная овчарка.
Реаль взмок в пиджаке, но не снимал его. Дождавшись, когда Диас потащит в общую кучу срубленные ветки, он схватил в охапку хворост и направился туда же. Сойдясь, они мигнули друг другу, и Реаль шепотом спросил:
— В каком состоянии ручей? Если что-нибудь бросить, уплывет в море?
— Навряд ли, — вода в канаве застоявшаяся. Но сегодня прит, — видимо, будет ливень. Тогда все поплывет. Кстати, если вечером начнется гроза, мы собираемся в пан-данусовой роще. Скажи слово от имени Центрального Комитета.
— Хорошо, — согласился Реаль. — Только условие: никто не должен знать, под каким именем я здесь скрываюсь. На собрание приду замаскированным. Не возражаешь?
— Правильно, до времени тебе незачем открываться. А почему ты интересуешься ручьем?
— Сегодня надо послать первую весточку Долорес. Если сумеешь, брось эту пустышку в канаву.
Реаль незаметно передал Диасу один из кокосовых орехов. Тот спрятал его за пазуху и ушел.
Работа по расчистке полосы болот у электропояса была не легкой. От тяжелых испарений и запаха трав кружилась и болела голова. Босые ноги то и дело попадали в муравьиные проходы и кучи. Крупные муравьи, величиной с финик, кусались до крови, а мелкие так жалили, что тело охватывал нестерпимый зуд. Часто встречались змеи, выползшие на солнцепек. Ядовитых гадов каторжники тут же убивали мотыгами и палками.
Реаль, орудуя мачете, шаг за шагом приближался к канаве. Пот заливал ему глаза, от жары пересохло горло. Пожевав сочной мякоти молодого бамбука, он сделал вид, что наткнулся на змею. Реаль яростно стал хлестать палкой по земле у насыпи канавы, а сам незаметно выбросил из карманов оставшиеся кокосовые пустышки в тинистую застоявшуюся воду. Чтобы орехи не плавали на поверхности, он палкой затолкал их под мясистые листья каких-то болотных цветов и, как бы с сожалением, громко сказал:
— Эх, ушла в воду!
Через некоторое время они вновь сошлись с Диасом около наваленных горой молодых деревьев и ветвей.
— Я не могу понять, — что ты нацарапал на скорлупе?
— Это наш шифр. Его поймет только одна Долорес. Мы с ней заранее условились.
— Что такое «Э-1»? — поинтересовался Диас.
— «Э» — твое имя. Мы договорились, если единица — значит, жив; двойка — ты не обнаружен. «3» — побег возможен; «4» — ничего пока не придумано. В общем четные цифры для нас не хороши. Дальше я сообщаю, что побег возможен в сезон дождей, если к нам в эту пору подойдет корабль.
— Что же ты ни слова о своих делах с Долорес? Неужели вы до сих пор не объяснились?
— Нет, — вздохнул Реаль.
— А я принимал тебя за решительного парня. Думал, поженитесь без меня.
— Моя жизнь проходит в скитаниях и тюрьмах. Зачем же Долорес делать несчастной?
— А так, ты думаешь, она счастлива? Хосе помолчал. Диас был прав. Он зря не поговорил с ней откровеннее, но сейчас не время сожалеть об этом.
* * *Ночную мглу озаряли далекие молнии. Ветер раскачивал пальмы. С просторов океана на остров надвигалась гроза.
Луч прожектора, скользивший по кругу, время от времени выхватывал из тьмы кусты, прибрежные скалы, рифы, вихрящиеся волны океана.
В рощу панданусов собирались коммунисты — руководители тайных пятерок. Еще до отбоя каждому из них связные передали, куда надо явиться. Обходя освещаемые маяком места, заключенные по одиночке пробирались к кустам чапараля. Там их опознавали связные и передавали Паоло и Паблито. Те вели в глубь рощи и велели усаживаться меж причудливо изогнутых воздушных корней панданусов. Сюда не могли пробиться лучи прожектора.
Многие из заключенных, предвидя ливень, оставили одежду в бараках и пришли на совещание в одних трусах. Поэтому все они при вспышках молнии с любопытством поглядывали на человека в черной маске, закутанного в грубую мешковину.
