Фридрих Незнанский - Последняя роль
— Как всегда — потрясающе! — со смехом сказал Плетнев.
— Ну, ты не слишком там резвись.
Турецкий сдвинул брови. Значит, Плетнев ничего подозрительного не заметил. Сказать или не сказать ему о том, что за Ириной установлена слежка? С одной стороны, нельзя пускать такие вещи на самотек. С другой… можно всё испортить одним неосторожным действием.
— Слышь, Антон…
— Что?
— У меня есть подозрение, что за Ириной могут следить.
— Следить? — встревожено повторил Плетнев. — Кто?
— Давай я пока ничего тебе не буду рассказывать. Ты просто проверь, ладно? Только не привлекая внимания. И лучше сам этим не занимайся. Попроси кого-нибудь из наших ребят. Но только по тихому, чтобы об этом знало как можно меньше народу.
— Хорошо, Саш. Обязательно проверю. — Плетнев секунду помолчал и добавил: — Я, конечно, проверю. Но что делать, если это правда? Узнать, кто установил наблюдение?
— Нет, не надо. Просто проверь, и всё. Если мое подозрение подтвердится, я скажу, что делать дальше.
— Ладно, как скажешь.
— Вот и хорошо. — У Турецкого стало чуть легче на душе. — Как там твой Васька?
— Как всегда. Вчера на уроке химии взорвал самодельную магниевую бомбочку. Теперь меня вызывают на педсовет. Хорошо еще, никто не пострадал, но учительница до сих пор бледная ходит. Ума не приложу, в кого он у меня такой?
— Видать, есть в кого, — с улыбкой заметил Александр Борисович. — Ладно, Антон, до связи.
— Аккумулятор заряди!
— Обязательно.
14Щеткин вошел в офис «Глории» вразвалочку, сунув руки в карманы брюк и пожевывая зубочистку. Пожал руку Плетневу и оперативникам.
— Как поживает родная милиция? — осведомился Антон Плетнев.
— Лучше всех! — весело ответил Щеткин. — Наша служба и опасна и трудна. Но в ней тоже есть свои прелести.
— Какие, например? — весело спросил один из парней-оперативников.
— Например, я запросто могу прийти к вам в «Глорию» в любое время дня и вечера. И знаю, что всегда получу здесь чашку крепкого, сладкого чая. А если повезет, то даже с лимоном!
Плетнев засмеялся.
— Считай, что сегодня тебе повезло! — сказал он. — Только чай будешь пить в кабинете. Не возражаешь?
— Что ты! Кабинет — самое комфортное место в Москве. А если ещё и усадишь в кресло директора, так я с него три дня вставать не буду!
— Вот с этим не получится, — улыбнулся Плетнев. — Кресло руководителя — вещь неприкосновенная. Когда Сева на месте. А без него — сиди, сколько желаешь.
— Высочайшее кресло для высочайшей задницы, — съязвил Щеткин. — Ладно, граждане начальники посижу уж на стульчике. Пошли!
В кабинете директора Всеволода Голованова Щеткин смыл с лица насмешливую улыбку. Стал суров, сосредоточен и немногословен.
— Давай, только подробно, — потребовал он, глядя, как Плетнев разливает по чашкам чай.
Плетнев посмотрел на приятеля и тоже нахмурился. Затем пододвинул Щеткину его чашку и сказал:
— Митрохин обратился к нам по поводу готовящегося на него покушения.
— Так, — кивнул Щеткин, словно фиксируя в сознании первый факт.
— Партнер по бизнесу, некто Иван Павлович Симонов, задолжал Митрохину большую сумму, а отдавать не собирался.
— Так, — снова сосредоточенно кивнул Щеткин.
Плетнев усмехнулся. Манера приятеля выслушивать информацию всегда немного веселила его.
— К месту, откуда должен был выйти его партнер, Митрохин поехал на своей машине, — продолжил Плетнев, наблюдая за реакцией Щеткина. — По словам Митрохина у него была достоверная информация.
— О чем?
— О том, что именно в этот день партнер совершит на него покушение. То есть — убийство.
Щеткин поднял чашку и шумно отхлебнул чай.
— Однако убит как раз партнер, — сказал, как пригвоздил, он. — Факт, сам по себе, более чем подозрительный.
— Нам тоже показалось это странным, — сказал Плетнев. — Мало того, после этого взрыва Митрохин стал отрицать контакт с нами, еще обвинил нас в непрофессионализме, дескать, мы виноваты, что он потерял машину и партнера, создали ему только проблему.
— Он заплатил вам обещанный гонорар?
Плетнев сразу помрачнел.
— Только аванс. Оставшуюся часть он платить отказался. Я был так зол, что готов был порвать этого подонка на части. И порвал бы, если б Саша не успокоил.
Щеткин отхлебнул чаю и задумчиво повертел чашку на блюдце.
— Так-так, — сказал он. — И какие выводы ты из всего этого делаешь?
— А ты? — поинтересовался Плетнев.
Щеткин поднял на него взгляд.
— Я могу озвучить любую — даже самую смелую — версию?
Плетнев кивнул.
— Что ж, — продолжил Щеткин. — В таком случае вот тебе моё соображение: предположим, что ваш Митрохин сам хотел убить партнера… Вас он выбрал в качестве свидетелей. Всё ведь должно было произойти у вас на глазах. И произошло. Партнер мертв, а он — белый, пушистый и напуганный. «Ай-ай: погибнуть должен был я, а погиб мой лучший друг и соратник!»
Плетнев нахмурился, обдумал слова приятеля и неуверенно проговорил:
— Версия красивая. И вполне правдоподобная. Но…
— Что — но?
— Дорогостоящий способ убийства — жертвовать такой машиной! Ты не находишь? Ведь бизнесмены — народ в массе своей жадный. Они и за меньшее удавятся. Или еще кого-нибудь удавят.
Щеткин поскреб пальцами плохо выбритую щеку.
— Ну, — пожал он плечами, — есть ведь ещё такая вещь как страховка. Может, он и не в убытке совсем, а наоборот. Короче, тут нужно все проверить. Считай, что с сегодняшнего дня я — твой полноценный сотрудник.
Плетнев усмехнулся.
— Было бы странно считать тебя «неполноценным» после того, как ты выдал такую блестящую версию!
— Потише, остряк, — насмешливо осадил его Щеткин. — Я еще размышляю, а ты мне мешаешь.
— Ой, простите, пожалуйста, мистер Пинкертон. И что же вы еще надумали?
— Надо встретиться с Митрохиным и попробовать взять его «с нахрапу», — сказал Щеткин.
— Это как?
— Как-как, — проворчал Щеткин. — Придумать «легенду», которая помогла бы нам войти с ним в контакт.
— Он не пойдет с нами на контакт, — сказал Плетнев. — Он в этом не заинтересован. А если он поймет, что мы под него копаем, он сделает всё, чтобы нас…
— Обезвредить? — подсказал Щеткин.
— Именно. И у него для этого есть возможности. Как, впрочем, у любого «денежного мешка».
— Сдается мне, что ты его боишься? — насмешливо поинтересовался Щеткин.
— Не боюсь. Но опасаюсь.
Щеткин отхлебнул чаю и улыбнулся.
— Ничего. Сам не пойдет на контакт, мы его за уши вытащим. Есть у меня одна идейка… Не уверен, что сработает, но попробовать стоит.
15Илья Иванович Митрохин вальяжно развалился на заднем сидении новенького лимузина. В руке у него был мобильный телефон. Вот уже двадцать минут Митрохин вел деловые переговоры и, судя по довольной физиономии, дела у него шли неплохо.
Да, дела шли неплохо. Митрохин сложил телефон и достал из кармана сигару. Ему непременно захотелось выкурить сигару. Привычка, которую он приобрел в 1998 году, после того как… Впрочем об это лучше не вспоминать. Митрохин поморщился, но тут же усмехнулся.
Вспоминать о мерзостях, которые сделал было неприятно. Но вместе с тем — приятно. Есть в этом какое-то тайное сладострастие. Странное чувство. Вот и убийцы всегда возвращаются на место преступления. Это опасно, это отвратительно, но — тянет!
За пятнадцать лет в бизнесе Митрохин испытал многое. Стреляли в него, стрелял и он сам. Его били по голове, и он сам бил. Но те, кого он бил, теперь «далече». А он — вот тут, жив и здоров. И вполне энергичен. Как говорится, готов в новым подвигам и свершениям.
Митрохин тихо засмеялся.
— Что, Илья Иванович? — окликнул его водитель.
— Ничего, Петь. На дорогу давай смотри.
Митрохин поежился от удовольствия. Казалось бы, еще месяц назад его будущее было под вопросом. Этот сучонок Симонов сделал всё, чтобы его уничтожить. И ведь как крепко окопался, гнида. Казалось, подступиться невозможно. Ну, не убивать же его в самом деле! Хотя, конечно, следовало убить, но ведь сейчас не девяностые. Это тогда можно было подойти к бизнесмену среди бела дня и разрядить ему обойму в живот. Сейчас всё тоньше и сложнее.
Митрохин снова усмехнулся.
По крайней мере, ему казалось, что сложнее. Но ведь, на самом деле, в мире ничего не меняется — еще с тех самых времен, когда первый неандерталец раскроил своему приятелю башку из-за куска козлиного мяса.
Тоньше и сложнее? Пожалуйста! И Илья Иванович придумал комбинацию, которой позавидовал бы сам Анатолий Карпов. Быстро, изящно, безопасно, красиво.
«И всё же я чертовски умный сукин сын!» — подумал про себя Митрохин, пыхтя сигарой и поглядывая в окно. По тротуарам туда-сюда сновали сотни неудачников. Но, глядя на них, Митрохин не испытывал ни жалости, ни сочувствия. Так уж устроен этот мир, что побеждают в нем сильные и умные. Такие, как он, — Илья Иванович Митрохин.
