Альберт Байкалов - Крестоповал. Война совести
Лежащий в кармане сотовый телефон отвлек его от размышлений виброзвонком. Хвастун достал трубку и посмотрел на определитель. Это сделал дозвон Клим. «Интересно, что ему надо?» – Хвастун вышел в коридор. Они заранее договорились, что для общения будут использовать рабочий тамбур вагона, в котором едет Хвастун.
– Короче, беда у нас, – с ходу заговорил Клим. – Щербину с Гвоздем повязали…
– Откуда знаешь? – расстроился Хвастун.
– Упакованных провели в штабной вагон, – отрапортовал Клим.
– Значит, слушай меня внимательно, – принял решение Хвастун. – Рушник передам я сам. Попытаюсь с ними пообщаться и завязать знакомство. Прощупаю, что из себя представляют, расспрошу, куда едут, кто встречает…
– Может, с ними и увяжемся? – осторожно предложил Клим.
– Как это? – не понял Хвастун.
– Они выходят в Тайшете.
– Мы тоже, – напомнил Хвастун.
– Едут, журналистка сказала, до Ульев… Я карту смотрел, глушь конкретная. Реки, горы и леса…
– И что? – не понимая, к чему клонит подельник, часто заморгал Хвастун.
– Давай геологами прикинемся и поедем вместе?
– Геологами, говоришь? – Идея Клима неожиданно понравилась Хвастуну. – А что, надо подумать над твоим предложением…
* * *– Что-то долго никто не идет, – с тревогой глядя на проносящиеся вдоль дороги деревья, вздохнул Никита Лукич.
– Понимает человек, что мы еще не обустроились. – Агата поставила на столик банку с медом, которую уложила в дорогу жена Панкрата Наталья Ивановна.
– Смотри, тятя, сколько коров! – протянул с верхней полки Василий.
– Да ладно тебе, – раздался голос Андрейки, который устроился на полке напротив. – Тощие какие.
– Сам ты тощий! – озлобился Василий. – Справные…
– Почему ругаешься? – нахмурился Никита Лукич. – Негоже так с братом разговаривать.
– Да не только с братом, вообще ни с кем, – пряча под полку сумку, сказала Агата. – Грех это.
Поле кончилось, потянулся лес.
– У нас коровы завсегда лучше! – не унимался Андрей.
– Хватит спорить! – строго сказала Агата и села. – Умаялась я…
– Ляг, полежи, – хмыкнул Никита.
– Как же. – Она поправила платок, который никогда не снимала.
В двери постучали.
Никита Лукич переглянулся с Агатой и встал.
– Здравствуйте! – поприветствовал Никиту невысокий, со слегка выпирающим животиком мужчина лет пятидесяти. – Берестов Никита Лукич, если не ошибаюсь?
– Не ошибаешься, мил человек, – обрадовался Никита, пропуская гостя в купе. – Берестовы мы как есть… А вы кто же будете?
– Зовут меня Сергей Аркадьевич, – представился мужчина, садясь на край нижней полки. – Вам звонили насчет меня…
– А как же! – кивнул Никита и опустился напротив. – Панкрат Миленович при мне говорил.
– Кто такой Панкрат? – недоверчиво прищурился мужчина.
– Родня наша, – объяснил Никита. – Жили мы у него до поезда.
– Вот, – Сергей Аркадьевич протянул сверток, – передать вам просила еще в Москве девушка…
– Вот оно, – непроизвольно вырвалось у Никиты, когда он развернул рушник. – А не сказала, где взяла?
– Сказала, – кивнул Хвастун. – Недалеко от аэропорта, среди разбросанных вещей.
– А почему они разбросаны и кто их разбросал? – не понял Никита.
– Насколько она мне успела объяснить, это, – Самохвалов показал взглядом на лежащий на коленях Никиты Лукича рушник, – было в чемодане, который у вас похитили. Так?
– Именно так и было, – подтвердил Никита Лукич.
– Дело в том, что воры выбрасывают ненужные вещи, а тем более чемоданы. Ведь это не только хлам, а еще ко всему улики…
– Что такое улики? – нахмурился Никита.
– Это вещи, которые подтверждают факт преступления, – со знанием дела пояснил Самохвалов.
– А дальше что? – Никита посмотрел Хвастуну в глаза.
– Девушка эта выгуливала собаку и нашла. А как раз перед этим смотрела телевизор…
– Спасибо вам большое. – Никита снова развернул рушник, осмотрел его, словно проверяя, в целости рисунок или нет, и стал осторожно сворачивать.
– Девушка еще сказала, что вы обещали за эту вещь деньги, – для убедительности картины и чтобы подольше задержаться в купе, заикнулся Хвастун.
– Да, – спохватился Никита и потянулся к висевшему на стенке пиджаку.
– Нет, что вы, ничего не надо! – предостерегающе выставил перед собой ладони Самохвалов. – Она просила передать, что просто рада помочь…
– Есть же люди и среди…
Никита едва не сказал мирских, но одумался и просто закончил:
– …среди совсем незнакомых нам.
– Тем Россия и славится, – повеселел Самохвалов. – Можно узнать, если не секрет, чем эта вещица вам так дорога?
Никита посмотрел на гостя. Показалось, как-то напряжен новый знакомец и взгляд странный какой-то. «Хотя чего это я?» – удивился он.
– Смысл большой в эти письмена и рисунки заложен. – Никита Лукич погладил свернутый рушник и передал Агате. – Прабабке моей прадед наказал его шить. Больше пока ничего не знаю, – развел руками Никита. – Сам на месте, которое здесь обозначено, не был…
– Так, может, там клад зарыт? – напрямую спросил Самохвалов.
Никиту Лукича аж пот прошиб. Не хотел он, чтобы про цацки царские кто-то еще знал. Это он крепок и равнодушен до богатства. А есть люди послабее. Но и врать грех, тем более что человек, видно, хороший. А что глаз недобрый, так это сейчас у всех так кажется.
– У нас не принято богатство заводить, – ушел от ответа Никита Лукич. – Плохо это. Бери столько, сколько нужно…
* * *Глядя сквозь проносящиеся мимо фермы моста на водную ширь Оби, берега которой, как и всех крупных рек России, были усеяны коттеджами, Матвей стукнул яйцом по столу и стал снимать скорлупу.
– Ты ничего не чувствуешь? – спросила Марта.
– Голод, – лаконично ответил Матвей и перевел на нее взгляд. – Сексуальный…
– Кто о чем, а вшивый о бане. – С этими словами она взяла из его рук яйцо, потянула носиком и сморщилась: – Фу! Это есть нельзя!
– А что можно? – Матвей вопросительно уставился на Марту. – Утром ты колбасу в мусор отправила, сейчас яйца. Когда до меня очередь дойдет?
– Хочешь отравиться? – прищурилась она.
– К Томску подъезжаем. – Матвей показал на окно. – Сейчас купим что-нибудь…
– Покупать на вокзале, тем более в такую погоду – самоубийство, – с назиданием сказала она.
– Тогда я тебя сожру, – спокойно ответил он.
– Пошли в вагон-ресторан? – неожиданно предложила Марта.
– Давно бы так. – Матвей ударил себя ладонями по коленям и встал.
Ресторан находился через вагон и был заполнен меньше чем наполовину. Причем все посетители предпочли сторону, противоположную солнечной.
Придерживая Марту за талию, Матвей провел ее к столику в центре, у перегородки, делящей вагон пополам.
Марта устроилась у окна. Матвей напротив. Подошедший официант положил перед ними меню.
Матвей открыл красную папку и протянул Марте.
– Щи, солянку, – пробежав взглядом по компьютерному тексту, стала перечислять она, – минеральную воду…
– Какую? – спросил официант.
– Без газа, – уточнила она и подняла взгляд на Матвея: – Пить что-нибудь будешь?
Он лишь покачал головой.
– Знаешь, о чем я подумала? – спросила Марта, когда официант ушел.
– Я не озвучиваю без разрешения чужие мысли, – пошутил он.
– Разрешаю.
– Говори. – Матвей убрал со стола руки, давая возможность официанту поставить тарелки с салатом.
– Тебя теперь могут по судам затаскать…
– С чего ты взяла? – удивился он.
– Ну как, полицейские записали все твои данные…
– Не затаскают, – отмахнулся Матвей. – Чтобы избежать даже гипотетической возможности такого развития событий, я договорился, и они оформили задержание, как будто осуществили его своими силами.
– Понятно. – Марта наколола вилкой оливку и отправила в рот.
– А вообще, с тобой опасно находиться рядом, – небрежно глянув на вошедших с другой стороны двоих посетителей, усмехнулся Матвей.
– Почему?
– Ты неприятности притягиваешь, – на полном серьезе сказал он.
– Кто бы говорил, – хмыкнула она. – А сам?
– Я их ищу, – заостряя внимание, он поднял вилку. – А это две разные вещи.
Поезд стал сбавлять ход. Мимо поплыли заборы и какие-то заводы, торчащие лесом унылых труб…
– К Томску подъезжаем, – заговорил сидевший за соседним столиком спиной к Матвею мужчина. – Утром будем на месте.
– Подкинули нам с тобой Щербатый с Гвоздем проблем, – раздался другой голос. – Надо же…
Дальше Матвей не разобрал из-за грохота. Поезд слегка дернулся, и загремела сцепка. Однако этого хватило, чтобы понять: с ними едут подельники Гвоздкова и Щербины, которых он обезвредил и сдал полицейским. Матвей успел расспросить сотрудников о задержанных. Оперативники были немногословны, но Матвею, в виде исключения за помощь, в двух словах описали «подвиги» этой парочки. Он знал, парни никогда нигде не работали и с самого детства занимались воровством. Последним их преступлением было ограбление какого-то менеджера нефтяной компании. Вышли на них через третьего участника группы, некую Осипову Беллу Николаевну, которую взяли на вокзале. Она и указала на вагон, в котором уезжали дружки…
