Александр Тамоников - Офицерская доблесть
– Такие вот дела, Коля! Она бы и без газа осталась, но мы тут с Пыжиком, Битой и Пастухом помогли, сбросились, кто сколько смог.
– А когда Шевцову из зоны выходить?
– Да уже скоро. Точно не скажу, но в этом году, по-моему, должен освободиться. А может, по весне. Хочешь, уточню?
– Не надо. Так я спросил.
– Ага, так! Эх, что теперь меж вас будет? Тебе бы, Коль, другую бабу найти. Их в поселке предостаточно. И нормальных баб! С Ольгой развивать отношения не советую, к добру это не приведет, а беды наделать может. Но сердцу не прикажешь.
– Вот именно, Володь, посмотрим! Если Ольга примет назад Шевцова, в их семью не полезу, переболею. Ну, а коль по-иному сложится… тут уж как выйдет. Давай по третьей! За тех, кто не вернулся из боя…
– Давай! Много их полегло в войнах всяких. И ты мог оказаться среди них, но повезло. А авария ерунда, главное – жив!
И вновь Николай еле заметно улыбнулся.
Молча, не чокаясь, выпили.
Бутылка кончилась. Соболев предложил взять еще одну. Сосед, дед Ермолай, запас постоянно держит. Участковому продаст. Но Есипов отказался:
– Хватит, Володь! И так посидели нормально. Пора и честь знать.
– Ты это о чем? К себе, что ли, собрался?
– Да!
– Ты мозги-то не…?! Там и спать-то негде! Оставайся у меня. Отдохнешь, как человек. А не хочешь спать, телевизор смотри!
Но Николай был неумолим:
– Нет, Вова, я домой приехал, понимаешь, домой! В нем и жить буду. За предложение спасибо, но я пойду к себе. Одна просьба, у тебя «летучей мыши» не будет?
– Есть. Только не пойму, чего ты уперся? Куда твой дом денется? Вон он рядом стоит. Как ремонт сделаешь, переберешься, а сейчас чего в развалинах маяться?
Есипов напомнил:
– Мы о светильнике говорили? Одолжишь на время, пока свет не проведу?
– Да, бери, господи! Сейчас, только найду. Мы-то ей не пользуемся, так что Маринка могла куда угодно засунуть эту «мышь»!
Владимир встал, вышел из кухни. Вернулся быстро:
– В сенях висела, а я и не замечал! Держи! Керосином заправлена под завязку!
– Спасибо. Ну, до завтра?
– Давай, черт упрямый! Ты завтра в центр пойдешь?
– Да. На учет в военкомате встану, потом в милицию, документы на получение паспорта оформлю. В электросеть зайду, чтобы электричество подключили. Дел хватит.
– Тогда заходи ко мне в 7.00. Я в отдел позвоню, попрошу машину. Там сегодня товарищ дежурным заступил. Не откажет! А то пешком да с больной ногой…
– Ладно. Ровно в семь буду здесь. Пока.
– Пока.
Соболев проводил товарища до крыльца.
Николай вошел в свой темный и неприветливый, но родной дом. Сразу прошел в спальню.
Установил на столе лампу, свет от которой придал немного уюта. Раскрыл створки окна, выходящего в палисадник с торца, прямо на кусты смородины, ряды которой служили границей между усадьбами Есиповых и Галушкиных, теперь Шевцовых. Дядя Вася и тетя Нюра Галушкины, родители Ольги, покоились на местном кладбище недалеко от могил его родителей.
Окна дома Ольги были темны.
Николай сел, глядя в окно. Закурил. А на улице все же начался дождь. Мелкий и нудный. Осенний. Шелест дождинок по кустам навевал грусть.
Николай курил сигарету за сигаретой!
Не спала этой ночью и Ольга…
Глава 4
В 7.00, как и было оговорено с Соболевым, гладко выбритый, но не выспавшийся, одетый в джинсовый костюм, с кейсом и тростью, Николай подошел к дому Владимира. У того горел свет, но Есипов не стал заходить, решив дождаться друга на улице, дыша свежим, чистым после ночного дождя воздухом.
Капитан появился минут через пятнадцать.
Увидев Николая, воскликнул:
– Во! А ты чего не зашел? На улице, как чужой, торчишь?
– Озон вдыхаю. Полезно.
– А, ну если так, то конечно. А я в отдел звонил. Машину выслали, но водила попросил разрешения заехать к своей теще, чего-то там передать. С минуты на минуту будет.
– Подождем. Не к спеху. Все одно нужные мне учреждения, наверное, не раньше девяти работу начинают?
Соболев утвердительно кивнул:
– Да, кто с девяти, кто с восьми! Тебе сначала в военкомат?
– Да. С него, думаю, и следует начать.
– Он с девяти! Но ничего, у меня в кабинете подождешь. Чаек, завтрак легкий организуем.
– Тебе в кабинет завтрак подают?
– Не только мне. Баба Маша, что рядом живет, с утра весь отдел домашними пирожками снабжает. Вкусные, пальчики оближешь.
Владимир, указав на лицо Николая, спросил:
– Не спал, что ли?
– С чего ты это взял?
– Да глаза у тебя, как у военно-морского окуня.
– И как ты в темноте заметил?
– А я, как сова, ночью лучше, чем днем, вижу! Шутка, конечно, но глаза заметно.
– Спал, Володь, но мало! Разошлись-то, наверное, часу во втором?
– Ну, ты хватил. Ровно в час я уже был в постели.
– Да? Ну и ладно.
Сзади раздались шаги.
Мужчины обернулись.
По тропинке вдоль забора шла Ольга с сыном. И Николай сразу обратил внимание, как бедно они были одеты. Да и на какие шиши им одеваться?
Женщина с мальчиком подошли к офицерам. Поздоровались, но не остановились, проследовав дальше к началу улицы на круг, где делал разворот единственный в поселке рейсовый автобус.
Соболев проговорил вслед:
– Валерку в школу повела, а сама на работу.
– Да, ты прав, живет Оля не ахти как.
– Не ахти – мягко сказано. Я вообще удивляюсь, как она еще держит себя. Другие спиваются к чертям или дома продают и в бомжи на переславскую свалку, где и пропадают, опустившись. А она держится. Только что-то и у нее глазки красные с утра. Уж не вместе ли вы ночью боролись с бессонницей?
– Володь! Думай, что говоришь, а?
– А что я такого сказал? Как раз вполне естественно. Ты одинок, она одинока.
– Володь!
– Ладно, ладно! Завяжем ненужный разговор. А вон, кстати, и «козел» наш катит.
День Есипова прошел в сплошных хлопотах. Хорошо, что он еще на базе спецслужбы подготовил все нужные документы и фотографии для получения военного билета и паспорта. С последним ему помог Соболев, имевший обширный круг знакомств во всех структурах местной власти, в паспортном столе в том числе. Сдав бумаги, Николай навестил предприятие электросетей, договорился о подключении дома к линии электроснабжения, зашел и в горгаз, оставил заявку на подвод природного газа от уличной магистрали, в местном универмаге купил электроприборы, люстру, светильник-бра, лампочки. В мебельном салоне выбрал полутораспальную кровать. И окончив рабочий день покупкой телевизора, музыкального центра и видеомагнитофона с хорошей, импортной антенной, на частном такси вернулся домой. Вскоре доставили и покупки, а также пришли электрики. К наступлению сумерек в доме уже был свет. Настроив телевизор, Есипов впервые за день, вернее, за все прошедшие сутки, нормально пообедал, если можно назвать обедом прием пищи в семь вечера. Но он сварил первое, приготовил второе, на третье заварил тонизирующий ароматный и весьма полезный зеленый чай. После обеда-ужина вышел во двор.
Сегодня дождя не было, и температура немного поднялась. Николай присел на бревно, лежавшее здесь столько времени, сколько он себя помнил. Закурил, пристроив под пепельницу ржавую консервную банку. Вокруг стеной стоял бурьян, и расступался он только в одном месте. Прямо у границы с усадьбой Ольги. Надо купить косу и скосить к черту эти заросли да заняться ремонтом дома. Дел много, а мысли вновь и вновь возвращались к бывшей невесте. Он вспомнил, как она утром прошла с сыном мимо него и Соболева, на ходу поздоровавшись, явно стесняясь убогости своей одежды. Николаю стало жаль Ольгу. Она заслуживает лучшей жизни, и он готов сделать ее счастливой. Вопрос, сможет ли она быть с ним? Да, встреча ее взволновала, это объяснимо, но у нее есть муж.
Справа послышался какой-то шорох.
Николай поднялся, прошел до полосы кустарника. В доме Ольги горел свет, а вокруг сплошная мгла. Слева яблони, шелестящие на легком ветру, справа открытый участок. Он пуст. И вновь посторонний звук. Слева, оттуда, где находился сад. И звук близкий. Кто-то явно находился за ближайшими деревьями. Что он там делает и кто, в конце концов, он? Есипов повернулся и решительно, насколько позволяла больная нога, двинулся к яблоням. От них к дому метнулась тень. Он опередил неизвестного, представ прямо перед ним. И услышал вскрик, женский вскрик. И только потом, когда сблизился с темной фигурой, пытающейся скрыть лицо, узнал в ней Ольгу. Она от неожиданности отступила в сторону и споткнулась. И упала бы, если бы сильные руки Есипова не удержали ее. Николай перехватил женщину и тут же рывком притянул к себе, крепко обняв, ощутив щекой ее лицо и локоны распущенных волос. Она прошептала:
– Коля!
И Николай ничего не смог произнести, кроме… как назвать имя:
– Оля!
Есипов, отбросив трость в сторону, поднял на руки легкое тело женщины, понес ее к своему дому. Ольга не сопротивлялась, закрыв глаза и обняв его за шею…
