Сергей Зверев - Безбашенный десант
Через пять минут русские с облегчением вздохнули. Самолет направлялся в заданный заранее квадрат. Пилот сидел в кабине и не мог слышать, о чем говорят «туристы».
– Ну, что скажете, мужики? – говорил комбат. – Из рассказа Амаранты следует нечто неприглядное. Получается, что русские врачи согласились на сотрудничество с бандитами. С одной из группировок, которая не гнушается заниматься нелегальной трансплантацией.
– Но погодите, товарищ майор, – вмешался снайпер Николай Плещеев. – Из рассказа этой красотки вовсе не следует, что все наши врачи взяли и перешли на сторону зла. То, что перешел один, еще не означает, что его пример оказался заразителен для остальных.
– И, кстати, не совсем понятно, убила его Амаранта или нет, – присоединился к разговору медик Антон Середа. – Скальпель, конечно, опасная штука. Но им нужно уметь воспользоваться. Я не только об операциях, но и способах обороны и нападения. Мне как-то не очень верится, что эта девушка могла нанести смертельные удары молодому здоровому мужчине.
– Ну, почему же? Она ведь была в состоянии аффекта. Иногда в таком состоянии люди немыслимые вещи творят, – заметил связист Иван Доронин. – На самом деле в своем рассказе она могла еще и преуменьшить то, что случилось там на самом деле. Понимаете, о чем я? Она могла его нашинковать, как капусту.
– Мужики, сдается, что мы немного ушли от темы, – сказал Батяня. – Она могла его как убить, так и просто ранить. И при этом сама не знает, что именно сделала. Ведь спешила удрать. Но нам сейчас важно другое. Во-первых, этот Виктор Слепцов – единичный перебежчик на сторону бандитов или нет? Во-вторых, если он единственный перебежчик, то что же его заставило это сделать?
– Слабохарактерным мог оказаться, – предположил Плещеев. – Он ведь в Венесуэлу не геройствовать приехал, а людей лечить. А тут приставили автомат к затылку и приказали резать людей, он и пошел.
– Но, по рассказу Амаранты, он вел себя, мягко говоря, цинично. Если уж его действительно под дулом автомата в операционную привели, то вряд ли бы он себя вел так, как она описала, – высказался связист и после небольшого раздумья добавил: – А с другой стороны, ведь ему «крышу» могло сорвать от всего этого… В общем, странная картина, как ты ее ни крути.
– Возможно, что и странная, – снова взял слово Лавров. – Однако вы забываете данные оперативной информации об участниках миссии и конкретно о Викторе Слепцове. Он в Венесуэлу отправился, чтобы заработать денег на операцию для больной дочери. Мы это знаем. Но не знаем, что произошло здесь. Позарился ли он на возможное денежное вознаграждение или же его шантажом заставили пойти на сотрудничество. Надеюсь, мы это очень скоро узнаем.
Самолет обогнул горную цепь и продолжил свой путь над джунглями.
13
Алина Слепцова лежала вместе с дочкой Анечкой в одной из подмосковных больниц. Состояние девочки было удовлетворительным. Однако она нуждалась в операции. И чем скорее операция была бы сделана, тем больше шансов на выздоровление было бы у больной.
Посетителей у них практически не было. Поэтому сообщение дежурной медсестры о том, что к Слепцовой пришел какой-то мужчина, вызвало у молодой женщины по меньшей мере удивление. Но сердце дрогнуло. Она не знала, чего ожидать от неизвестного посетителя. Из головы не выходил странный телефонный звонок от мужа и то, как он неожиданно прервался. А вся катавасия вокруг исчезновения в Венесуэле участников миссии российского Красного Креста? Она не давала Алине покоя. Это при том, что ее ежедневно мучили мысли о судьбе Анечки.
Посетитель – довольно молодой, высокий, подтянутый, коротко постриженный мужчина – был подчеркнуто вежлив. Прежде чем Слепцова раскрыла рот, чтобы спросить о том, кто он такой и какова цель его визита, тот предъявил ей удостоверение сотрудника одной из российских спецслужб. Попросил выйти на время из палаты. Женщина кивнула в сторону кровати, где под капельницей лежала ее дочь.
– Не беспокойтесь, мы ненадолго. Медсестра присмотрит, – сказал он на это.
Они вышли в коридор и прошлись до его окончания, остановившись у окна.
– Вам известна неопределенность ситуации вокруг миссии нашего Красного Креста в Венесуэле, – говорил службист. – А нам известно, что недавно вам с венесуэльско-колумбийского пограничья звонил ваш муж…
– Да, звонил, – уставшим голосом промолвила Алина. – Только он толком не успел ничего сказать. Только то, что попал в сложную…
– Это нам известно, – перебил ее собеседник. – Вы должны осознавать, что этот звонок мог быть инсценировкой.
– То есть как? – удивилась женщина. – Я же узнала Витин голос.
– Я к тому, что этим коротким звонком он мог попытаться выгородить себя. Возможно, хотел показать, что якобы сбежал от похитителей.
– Но ведь звонок резко прервался. Он явно не успел договорить.
– Как раз в этом скорее всего и кроется уловка. Поэтому будьте бдительны, – настаивал необычный посетитель. – Безусловно, нам не хотелось бы делать поспешных выводов. Но есть косвенные данные, говорящие о том, что с вашим мужем не все так просто. Поэтому если он вдруг снова каким-либо способом попытается связаться с вами, то обязательно сообщите мне. Не бойтесь и тем более не стесняйтесь. Это пойдет на благо не только вам или ему. От этого может зависеть судьба многих других людей.
Алина посмотрела на визитера пронзительным взглядом и наконец задала волнующий ее вопрос:
– Так что же там с ним все-таки произошло? Вы так говорите в общих чертах, что ничего не понятно. Скажите же хоть что-нибудь конкретное. Неужели Витя пошел на преступление? Я в Интернете кое-что читала. Но там тоже все очень обтекаемо.
– Этого я вам не могу сказать. Информация не подлежит разглашению, – отказался отвечать сотрудник спецслужбы. – Просто имейте в виду то, о чем я вам сказал. Звоните мне вот по этому номеру.
Он протянул визитку, на которой был только телефонный номер и имя с отчеством, и поспешил откланяться. Молодая женщина несколько минут стояла у окна, пребывая в раздумьях. Посетитель ничего толком о судьбе мужа не сказал, а лишь добавил сумятицы в мысли. «Знать бы, что в там, в Венесуэле, на самом деле произошло и почему именно Витя оказался среди прочих таким особенным», – подумала она и побрела обратно в палату.
Едва Алина оказалась в стенах палаты, в дверь постучали.
– Да, войдите, – блеклым голосом промолвила Слепцова.
Двери приоткрылись, и вовнутрь зашла миловидная девушка лет двадцати пяти. Ее лицо сразу же показалось очень знакомым. Но женщина не могла вспомнить, откуда знала эту посетительницу. Впрочем, через секунду необходимость ломать голову и вспоминать отпала сама собой. Посетительница представилась. Это была журналистка Татьяна Петровская из популярной газеты с оппозиционным уклоном. Она поведала Алине, что редакция газеты решила опубликовать ряд статей об участниках исчезнувшей в Венесуэле миссии российского Красного Креста. И вот они узнали, что у одного из них в России осталась тяжелобольная дочь. Поэтому решили пробный материал сделать именно о Викторе Слепцове и его семье.
Алина после визита сотрудника спецслужбы появлению известной журналистки уже не удивилась. Согласилась ответить на ее вопросы. Татьяна попросила рассказать о том, каким Виктор был мужем и отцом.
– Ну, почему был? – слегка возмутилась Слепцова. – Я надеюсь, что он еще вернется из этой непонятной заварухи. Витя отличный муж и заботливый отец. Я не могу сказать о нем ничего плохого. От самого нашего знакомства до отъезда в Венесуэлу – это пример для подражания многим и многим мужчинам. Ну, мне так кажется. Когда Ане, нашей дочери, врачи поставили страшный диагноз, Витя постарался сделать все, чтобы найти деньги на лечение. И вкалывал, как проклятый. И счет благотворительный организовал. И информацию о нашей беде распространял. В том же Интернете. Знаете, как сейчас трудно убедить кого-то, что твоему родному человеку реально нужна помощь? Мошенников ведь много развелось. Но мой муж как-то сумел завоевать доверие. Я до конца даже и не понимаю, как…
– Простите за нескромный вопрос. А сколько к настоящему моменту удалось собрать денег? – поинтересовалась Петровская.
– Только на благотворительном счету сейчас собрано около 100 тысяч долларов, – отвечала Алина. – Вместе с теми деньгами, которые уже заработал Витя, будучи здесь, это почти половина от требуемой для операции суммы. Ну, а ради второй половины суммы он, собственно, и полетел в Венесуэлу. Там собирался ее заработать. Законным путем. А не так, как некоторые в Интернете сейчас о нем пишут.
Голос женщины надломился, и она заплакала, как плачут от усталости и обиды. Ее слезы были настолько искренними, что журналистка невольно для себя расчувствовалась.
– Сейчас доподлинно неизвестно, что за история приключилась с вашим мужем, – говорила она. – Я не буду в своей статье смаковать те кривотолки, что сейчас ходят в Интернете о нем. Я постараюсь скомпоновать материал таким образом, чтобы чаще упоминалась ваша дочь и тот факт, что ей срочно нужна помощь. Я надеюсь, это хоть как-то поможет вам, активизирует процесс сбора денег на операцию через благотворительный счет. Более того, я лично пожертвую некую сумму. И по личному побуждению, и ради примера для остальных. Мне очень хочется, чтобы у вас все было хорошо. Чтобы дочка поправилась. Чтобы муж вернулся живым и здоровым. Чтобы слухи о нем оказались лишь слухами.
