Александр Брукман - Сибирский триллер. Том 1: Жаркое лето 95 года
Лера была в шоке и не понимала, какое потемнение на неё нашло, когда она согласилась встретиться с такой компанией. Сославшись на то, что у неё сейчас живут родственники, она отказала Свете, а вечером по телевизору увидела репортаж с места события: в своей квартире убит специалист по пластической хирургии Михаил Задорожный. Она узнала по фотографии того самого Михаила, который организовывал злосчастную оргию. По версии следствия, он делал криминальным авторитетам пластические операции и, видимо, кто-то из них решил спрятать концы в воду. На это указывали следы тщательного обыска в квартире, который предпринял убийца, изъяв все альбомы с фотографиями и не тронув деньги и драгоценности. Это добавило Лере волнений, так как она боялась, что следователи будут исследовать весь круг знакомств Михаила и узнают о той жуткой оргии.
Глава 61
Мельникова беспокоила мысль о том, что во время свадебных торжеств люди Дёмина могут вновь попытаться ликвидировать Галину Афонину. Первая попытка закончилась неудачей, поэтому следует ожидать ещё одну, подготовленную гораздо тщательнее, чем в прошлый раз. Во время следования кортежа совершить нападение нереально. Конечно, можно расстрелять из гранатомета, но это мало вероятно. Когда же кортеж остановится у вечного огня и все выйдут из машин, охрана возьмёт Афонину в плотное кольцо и достать её будет непросто. А вот снайпер возле кафе, в котором будут отмечать свадьбу — это вполне реально, и Мельников тщательно осмотрел подходы к выбранному им кафе, где должны проходить торжества, а также места, удобные для расположения снайпера. Кафе примыкало к девятиэтажному дому, напротив которого через улицу стоял трехэтажный дом старой постройки. На его покатой крыше места для снайпера не было, но из окна чердака удобно вести огонь. Ещё одно место было на стыке этого трёхэтажного и примыкающего к нему двухэтажного дома, откуда можно было вести огонь с лестничной площадки между вторым и первым этажом. То есть, фактически требовалось перекрыть два места, не больше. Правда, могли вести огонь и из квартир, поэтому люди Мельникова составили список всех жильцов двух домов, и Мельников планировал поставить у входа в эти дома своих охранников, которые за день до свадьбы с позднего вечера до окончания торжеств должны будут контролировать входящих в дом людей. Конечно, криков и скандалов будет много, поэтому была предусмотрена денежная компенсация жильцам за временные неудобства.
Между тем, во время продумывания схемы охраны Афониной во время свадьбы, его резанула мысль — а почему только Афонина? Ведь если дело в заводе «Импульс», то убрать Афонину мало, логичнее обоих: и Афонину и Данилину. И Мельников тщательно и уже в который раз просматривал варианты защиты, опасаясь, что может что-то не заметить, в чём-то ошибиться, а ведь на карту поставлена жизнь его возлюбленной. Он решил, что самая лучшая защита — это ликвидация самого Дёмина. Как раз в эти дни Дёмин прилетел из Москвы на ежегодное собрание акционеров, и люди Мельникова начали тщательно изучать слабые места в организации охраны Дёмина. Но казалось, что слабых мест не существовало. Единственно, где можно было достать Дёмина — это около его дома, когда он выходил из машины и заходил в подъезд. Расстояние между машиной и подъездом было около семи метров, причем это место просматривалось телекамерами, а на втором этаже, который полностью занимал Дёмин, в комнате охраны были установлены мониторы, по которым охрана отслеживала всё, что делается вокруг подъезда. Не только отслеживала, но и прослушивала, потому что вместе с телекамерами были установлены чуткие микрофоны. Чувствовалась рука покойного Смолина, которого Мельников никогда терпеть не мог и который оставил после себя такое наследство, как система охраны Дёмина. Недавно Илюша Кузнецов, работающий в управлении старшим следователем, хитрыми вопросами пытался выяснить у Мельникова его причастность к покушению на Смолина, пытаясь связать это дело с первым покушением на Галину и взрывом Афонина.
— Твоих двух людей убили при попытке устранить Афонину, и я думаю, что ты прекрасно понимаешь, что без Володи это не обошлось, — аргументировал Кузнецов свой интерес к делам Мельникова. — И я не думаю, Витя, что ты стал вдруг мягким и податливым, так что у меня к тебе есть вопросы.
— То, что ты не думаешь, это ты правильно поступаешь, — безмятежно сказал Мельников, рассматривая книжные полки в его кабинете. — Необходимо время от времени расслабляться. И правильно то, что я не вдруг стал мягким и податливым, для этого мне потребовалось много времени и духовное озарение.
Ничего интересного на полках не было, и он, провожаемый тяжелым взглядом Кузнецова, прошёл к большому мягкому креслу в углу комнаты.
— Ты, Илюша, не там ищешь, — удобно устраиваясь в кресле, начал Мельников. — Неясно, кто заказал Смолина, и кто его уничтожил. Возможно, заказал его московский пенсионер и добропорядочный гражданин Шарыгин, известный нам как Гриня Шарый, хотя в этом я не уверен, так как пенсионерам обычно не до разборок, они с трудом сводят концы с концами. Конечно, не исключена возможность, что Володя Смолин попал под это сведение концов с концами, но допускаю, что он пал жертвой своих коммерческих дел. Ведь ты же знаешь, у нас сейчас первобытная фаза накопления капитала, поэтому всё возможно.
— Не первобытная, а первоначальная, — играя желваками, поправил его Кузнецов.
Он надеялся, что разговор будет обстоятельный и продуктивный, а получился каким-то несерьёзным, шутовским.
— Не будем придираться к словам, мы не филологи. Если бы я задумал его убрать, то организовал бы это не здесь, а в Москве. Согласись, тогда ко мне вопросов было бы меньше.
— Убирают, Витя, мусор, а людей ликвидируют или уничтожают.
— Вот видишь, значит, я правильно сформулировал мысль! Помнишь, у нас в казарме в училище висел плакат: «Чисто не там, где метут, а там, где не сорят!»
— Жаль, Виктор Михайлович, что у нас не получается с тобой разговор по существу. Я надеялся, что он пойдёт по-другому.
— Надеялся, что я расплачусь и покаюсь? Нет, Илюша, не буду тебя обманывать и утверждать, что это всё я организовал. Обманывать ближнего — это большой грех, поэтому признаюсь честно: к убийству Смолина никакого отношения не имею.
Вспоминая беседу с Кузнецовым, Мельников колебался, раздумывая о способе устранения Демина. Сама мысль о том, что этот бывший комсомольский вожак способен поднять руку на его возлюбленную, приводила его в бешенство. Устранить Демина было необходимо, но следовало сделать это так, чтобы не давать Кузнецову повода для подозрений на его счет. Хотя, это дело должно будет расследоваться не Кузнецовым, а уголовным розыском и прокуратурой.
Мельников снова и снова анализировал систему охраны Дёмина, когда тот возвращался домой. Когда Демин подъезжал, из подъезда навстречу ему выходили два охранника, а из машины вместе с Дёминым тоже выходили два охранника и в таком кольце Дёмина провожали к подъезду. Напротив дома был небольшой скверик, который просматривался насквозь, поэтому снайпера там не спрячешь и засаду не устроишь. Если в момент приезда Дёмина кто-нибудь из жильцов сидел на скамеечке около соседнего подъезда, то к нему подходил охранник и контролировал каждое его движение, пока Дёмин не зайдёт в подъезд. План подхода к подъезду зарисовали, всё детально описали, но решения не было.
Своими опасениями Мельников поделился с генералом Ферапонтовым, который к этому моменту был переведен из реанимационного отделения в отделение общей хирургии и быстро восстанавливал силы. Завод «Импульс» очень интересовал московских друзей генерала и Мельников надеялся, что с их помощью он решит эту проблему. Между тем, Ферапонтову ещё вчера вечером сообщили о том, что в связи с реальной опасностью передачи завода «Импульса» в частные руки, принято решение о ликвидации Дёмина и просили установить наблюдение за объектом. Нужны были схемы его передвижений, описание системы организации его охраны, а также имена его личных охранников. Также просили проработать вопрос обеспечения прикрытия при последующем расследовании этого дела.
Решение о срочной ликвидации Дёмина было принято на одной из подмосковных дач, где собрались два армейских генерала, один чиновник министерства обороны, курировавший ВПК, и директор завода «Импульс» Степан Александрович Шевчук. Чиновник сообщил, что с людьми из Госкомимущества достигнута договоренность: они согласны вычеркнуть завод из списка приватизируемых предприятий, но поставили условие, чтобы участники тендера сами отказались от участия в нём. Самый опасный из претендентов был Дёмин, за которым стояло мощное депутатское лобби и который открывал двери кабинетов многих правительственных чиновников ногой.
