Леонид Влодавец - Атлантическая премьера
— «Афганы» уехали? — спросил я.
— Не знаю, — пожал плечами Игорь. — Вроде да. У нас их нет, у Санькиной матери не видно. Куда им еще идти, кроме вокзала? Наверно, уехали.
— Жаль, — сказал Сергей Сергеевич. — А я думал, что вы мне поможете всемером котлован выкопать. Под сауну. Я Коле рассказывал. Втроем, наверно, долго провозитесь…
— Посмотрим, — уклончиво сказал Игорь, — надо еще с батей поговорить. А эти, которые с Афгана, они еще приехать могут… Ну, так ты идешь?
— Я его чаю попить пригласил, — ответил за меня Сергей Сергеевич, — заодно ваших сестричек проводит. А то тут вечером пьяные попадаются.
— Ну ладно, — разрешил Игорь, — отдыхай! В случае чего, мы на танцах. Через две улицы направо. Там услышишь, усилители здоровые, даже отсюда хорошо слыхать.
Они ушли, а мы направились чаевничать.
Проверка знаний
Кухня на даче Сергея Сергеевича была отделана «под избу», примерно так, как некоторые кафе и рестораны. Там имелось что-то вроде русской печки — декорация из кирпича, в которую были вмонтированы электроплита и электрокамин с «дровами», по которым бегают огоньки. Камин был просто для уюта, и его Чудо-юдо включать не стал, потому как и без того было жарко. На кухне, расположенной в полуподвале, царила прохлада. Чудо-юдо поставил на плиту цветастый эмалированный чайник, установил на стол варенье, печенье, конфеты и еще чего-то, а затем расставил вокруг отделанного под мореный дуб стола четыре стула.
— По-моему, сейчас придут, — сказал он, глянув на часы. Речь шла о близнецах, которые, видимо, уже закончили свой сонный урок.
Действительно, бойкие шажки застучали по лестнице, и через пару минут появились Зина с Леной.
— Прошу к столу, милые дамы, — пригласил Чудо-юдо. — Сейчас чай заварится. Ну, как вам сегодня путешествовалось? Где побывали, что видели? Прошу рассказать, как выражался незабвенный Макар Нагульнов, на «английском» языке. Кто желает начать?
Первой начала Зинка, она, как видно, была побойчее.
— Мне удалось побывать в Нью-Йорке, — сказала она. — Я видела статую Свободы и Эмпайр-Стейт-Билдинг. Я каталась на пароходе по реке Гудзон, видела здание ООН и по-моему, «Мэдисон сквер гарден». Вот.
— Так, — спросил Сергей Сергеевич, — а ты разговаривала там с кем-нибудь?
— Конечно на углу 42-й улицы и 5-й авеню ко мне подошел газетчик и предложил купить «Нью-Йорк таймс».
— Ты ее купила?
— Да.
— Прочла что-нибудь?
— Да, конечно.
— Не помнишь, что там было. Ну, скажем, на семнадцатой странице? В нижнем углу.
«Ничего себе, — подумал я, балдея, — вот это методика!»
— Как раз это прекрасно помню. Там было маленькое объявление.
Вот тут меня пробило. «Где-то ведь я слышал о семнадцатой полосе и объявлении в углу!» Правда, скорее всего не я, а Браун, но в памяти это сохранилось.
Зинка наморщила лоб и закатила глаза, вспоминая:
— «Фирма „Джи энд Кей“ объявляет распродажу товаров по сниженным ценам». Все объявление я не помню, но вот цены старые, зачеркнутые, и новые — помню.
— Ладно, — сказал Чудо-юдо, — вот тебе карандаш и листочек, запиши, будь добра, все, что запомнила. А мы пока побеседуем с Леночкой. Ну а что ты видела?
— Я была, по-моему, в Бомбее — с заметной неуверенностью произнесла Лена.
— Я разговаривала по-английски с мистером Джаббар Сингхом, который утром прилетел туда из Дели. Очень милый такой, в чалме, в очках, с большой белой бородой, спросил меня, как мое здоровье, и порекомендовал заниматься йогой. А потом… Потом, он попросил передать привет вам, мистеру Сергею Сергеевичу. Правда!
— Ничего удивительного! — раскатисто, по своему обычаю, заржал Чудо-юдо.
— Это же я его придумал и включил в программу. Вообще-то, кроме привета, он должен был еще что-то передать. Не запомнила?
— Ой! — теперь уже Ленка наморщила лоб — точь-в-точь, как ее сестра. — Сейчас вспомню. Он просил передать вам телефонные номера. Я их очень хорошо запомнила.
— Прекрасно. Вот тебе еще карандаш, — пиши. Так-с! Зинаида Иванна, вы готовы?
— Ага, — сказала Зинка и подала листок. Сергей Сергеевич взял его, поглядел и одобрительно кивнул:
— На первый взгляд, все верно. Потом я посмотрю на компьютер, уточню, что было в программе. Леночка, у вас, я смотрю, дело тоже подвигается?
— Сейчас, последний напишу… Все!
— Ну и слава Богу. — Чудо-юдо забрал листочек, бегло поглядел и сунул в карман вместе с Зинкиным. — Чай, думаю, уже заварился. Можно разливать.
Чай у Сергея Сергеевича был какой-то особый, с мятным привкусом, пить его было приятно. Девки все рассказывали наперебой о Нью-Йорке и Бомбее, а я сидел как бы ни при чем, потому что силился вспомнить, где же я сталкивался с объявлением на 17-й странице «Нью-Йорк тайме». В памяти это явно было. Но что-то все время срывало меня, когда я вот-вот готов был вспомнить. Возможно, это была опять все та же непонятная, «руководящая и направляющая», но на сей раз она не столько руководила и направляла, сколько мешала.
— Нам пора, — спохватились близнецы. — Мама будет волноваться.
— Ну что ж, не смею задерживать, — сказал Чудо-юдо. — Провожатый у вас очень надежный, надеюсь, вы дойдете вполне благополучно под его охраной. Заодно попрактикуетесь в разговорном языке.
Он довел нас до калитки в сопровождении Руслана и запер ее за нами.
— Ну и как вам, мистер Николас, наш учитель? — спросила Лена.
— Интересно, — ответил я вопросом, — а это у вас всегда такие занятия?
— Нет, — сказала Зина, — раньше, в самом начале, он просто учил нас словам с помощью магнитофона. Сначала произношение, потом словосочетания, потом фразы. В общем, обычный курс, как на пластинках, только в гипнотическом сне. Когда мы начали понемножку говорить, конструировать фразы, он стал показывать нам видеофильмы о разных странах и городах, где говорят по-английски. Англия. Штаты, Гонконг, Сингапур, Дели… Бомбей. Яркие, цветные. Причем, как он сказал, эти фильмы специально снимались так, чтобы мы как бы видели город или страну своими глазами. Это все запоминалось, а потом с помощью специальных кодированных сигналов это можно вызвать во сне… Ну и получается, что ты как бы внутри картинки, которую видишь. Ходишь по Нью-Йорку или Бомбею, с тобой кто-то заговаривает по-английски, ты стараешься ответить… Иногда программа подсказывает, какую фразу сказать, если не знаешь. Но сейчас это уже почти не нужно. У нас хороший запас лексики.
— А зачем ему нужно, чтоб вы цифры запоминали из объявлений, телефоны?..
— спросил я.
— Это тест программы, — ответила Лена, — он же изучает, как программа воспринимается. Записывает в программу эти цифры, а мы их должны воспроизвести. Если мы все цифры правильно назовем, значит, программа воспринялась хорошо, если не все — то, значит, хуже.
— А если совсем ничего не вспомните — значит, программа не воспринялась, так?
— Конечно. Но такого ни разу не было. Мы шли по пустынной улице, наверно, было бы совсем тихо, если бы не грохот динамиков танцплощадки.
— А вы на танцы не ходите? — спросил я.
— А что там делать? На пьяные морды любоваться? Там же одни тупые. Наши еще куда ни шло, но те, что на мотоциклах из деревень приезжают, — это вообще! Быдло какое-то! Двух слов сказать не могут, а ухватить за что-нибудь
— как юные пионеры — всегда готовы!
Я почему-то отчетливо представил себе, как юные пионеры в алых галстучках и белых рубашках хватают Зинку с Ленкой за «что-нибудь», и хихикнул. «Что-нибудь» у них имелось, это я еще на речке разглядел.
— А ты в Москве живешь, Николай? — спросила Лена.
— Я в детдоме до сих пор прописан. Так получилось. Я на второй год в пятом классе остался, но потом дела пошли лучше. Восьмой вообще почти на «отлично» кончил. Все говорили, чтоб я в ПТУ шел, все равно, дескать, в институт поступить не сумеешь. Ведь школу-то я закончил в восемнадцать лет! Меня тут же и призвали. У меня и аттестат в детдоме остался, у директора в сейфе. Так что мне еще хлопот немало предстоит.
— Дошли, — сказала Зина. — Можешь идти на свои танцы.
— Да я лучше спать залягу, — сказал я, — мне у вас в сараюшке понравилось.
Джек нас даже не обгавкал, как видно, меня с утра запомнил. Девчонки пошли в дом, а я поднялся по лестнице в «мансарду» над курятником и улегся на дальний от двери тюфяк. Это было самое удобное место, и я зацапал его по праву пришедшего первым. Лосенок и Игорь днем немного подрыхли. Лосенок очень даже немало, а я вовсе не спал, и потому, развалившись на тюфяке, заснул почти сразу. Никаких дурацких снов я при этом не увидел, но проспал отнюдь не до самого утра.
Проснулся я часа в два ночи. Именно столько было на «командирских». Проснулся я как-то сразу, быстро, будто мне пришла команда от все той же силы. Наверно, так оно и было, но дело в том, что мне потребовалось справить неотложную, хотя и небольшую, нужду.
