Александр Жиров - Амулет смерти
Если б это была нормальная человеческая земля! На иле Кондратьев поскользнулся. Взмахнул руками. И загремел спиной вниз. Прямо на автомат.
Слава Богу, он потерял равновесие не на льду или бетоне. Мангровые заросли самортизировали. Позвоночник цел. Кондратьев подтянул колени к подбородку.
В следующий миг он увидел пикирующего сверху негра с ножом. Каплу! Колдун явно целил в шею, но в принципе готов был раскроить вообще все, что подвернется под руку.
Капитан резко выпрямил ноги. Оба десантных ботинка дружно впечатались в мускулистый торс. Этим черномазым очень идет русская рифленка.
Настал черед колдуна взмахивать руками и падать навзничь. Колдун улетел в густые заросли. Кондратьев уже был на ногах.
Однако Каплу не дал ни снять автомат, ни выхватить штык-нож. Кондратьев подивился его прыти. Ни секунды Каплу не провел на земле.
А оттолкнулся всей спиной от упругих растений и с рычанием бросился в новую атаку.
— Во сучий потрох! — капитан отпрянул.
Взмах ножа, другой, третий… С бешеной страстью колдун иссекал субстанцию, которая в мангровых лесах заменяет воздух. Капитан едва уворачивался. И речи не было о том, чтобы улучить миг и перехватить руку с ножом.
Во всем спиртяга виноват. Расслабился.
В одиночку пойти в лес с автоматом в походном положении — грубая ошибка.
Скачи теперь как макака.
«Главное — вновь не поскользнуться, — подумал капитан и решил исключить удары ногами. — Хорошо еще, тренировали некогда рукопашный бой с автоматом на спине».
— Лови, черная задница! — крикнул он и выбросил левую руку в направлении ножа.
Колдун немедленно бросился кромсать одну из конечностей ненавистного чужестранца. Совратителя его любимой Зуби.
В этот миг и раздался чавкающий звук.
Правый кулак капитана дотянулся до широкой черной скулы. Едва достал. Поэтому удар не был сокрушительным.
Каплу устоял на ногах, лишь чуть отшатнулся. Этого было достаточно.
В следующий миг две белые руки сомкнулись на черной и так ее крутанули, что нож улетел далеко в заросли, а колдун испустил душераздирающий вопль.
Уфф. Наконец можно перевести дух.
Что теперь прикажете делать с этим гавриком? Пристрелить?
Известие о смерти черного колдуна от рук советского офицера привлечет такой интерес, что в штабах, центрах и резидентурах спутаются все карты. В затишье перед бурей нужно быть тише воды ниже травы. Нет, пристрелить точно нельзя.
Да и за что, собственно? Уважаемого человека племени насильно запихнули в машину, а по дороге отпаивали спиртом. От такого обращения у бедняги шарики заехали за ролики. С ножом на командира десанта напал! Колдуны все и без того «чеканутые», как объяснял психиатр на занятиях.
С этими мыслями Кондратьев ослабил хватку. Развернул Каплу перед собой. Лицом к лицу. Вид у колдуна был неважный.
Он еще продолжал ненавидеть, но уже очень боялся.
Капитан сказал:
— Пардон, мои шер ами.
— Ча-чах! — раздался в лесу звук двойного удара.
Все тем же правым кулаком капитан своротил колдуну челюсть. А следом крепкий десантный глинодав врезался в место, прикрытое набедренной повязкой. Которую точнее называть напаховой.
После этих процедур несчастный Каплу не издал ни звука. Его тело взмыло над полем брани, но ненадолго и невысоко.
Шмякнулось в истоптанный черный ил.
Капитан поискал нож. Страшная железяка мирно лежала среди дыхательных корней мангрового куста.
Капитан поднял оружие, которым его только что пытались прирезать. Трофей.
Сувенир.
Тяжело дыша, Кондратьев прочел выгравированную на лезвии надпись по-французски: «A la guerre comme a la guerre». А ля гер ком а ля гер.
На войне как на войне.
8
Американский и советский генералы загорели дочерна. Каждый день прибегали они по утрам на пляж во главе своих резидентур, словно капитаны двух спортивных сборных. Женщины всего света с нескрываемым интересом наблюдали за мускулистыми подтянутыми красавцами.
А те шумной гурьбой вбегали в воды Сиамского залива и долго плавали мужественным стилем кроль. Дальше всех заплывали сами резиденты. Их светловолосые головы торчали из-за оградительных буев.
Не смея приблизиться, из лодок наблюдали за смельчаками узкоглазые скуластые спасатели.
В отдалении с борта полицейского катера ситуацию контролировали скуластые узкоглазые контрразведчики в белых теннисках.
Красавицы нервничали. Листали русские и английские разговорники. «Я люблю тебя. Аи лав ю… Боже, какие трудные языки!» — вздыхали любительницы зимнего Таиланда.
Вечером в бесчисленных ресторанах и кафе им предстояло сражаться за сердца и кошельки соблазнительных пловцов.
Затем начиналась обычная работа. Устанавливались шезлонги, надувались матрацы. Из кустов высовывались антенны.
Шифровальщики разворачивали «Курьеро делла сьерра», «Монд» и «Вашингтон пост».
Русским офицерам больше хотелось развернуть «Правду» или «Известия», но они терпели: кругом были враги Страны Советов.
Наконец вершители судеб человечества приступали к беседе. Им было о чем поговорить. Сверхдержавы готовы были забросать друг друга тысячами ядерных боеголовок. США увязли во Вьетнаме. Многомиллионные китайские полчища стояли у границ Советского Союза.
В тугой узел многочисленных интересов скрутились проблемы Ближнего Востока. В сионизме исламские государства, наконец, начали прозревать форпост западной цивилизации у себя в тылу.
Формировалась главная вражда будущего XXI века — вражда между техногенным западным обществом и самозаконсервировавшимся миром ислама.
Африканские колонии, получившие несколько лет назад независимость, переживали смутные времена: то здесь, то там вспыхивали гражданские войны и совершались перевороты.
Беды чернокожих жителей генералы принимали к сердцу особенно близко.
Торг шел по каждой стране отдельно. Вы берите Сомали, а мы — соседнюю Эфиопию. Вам со временем достанется Мозамбик, а мы никуда не уйдем из Южной Африки. Сопоставляли всевозможные разведданные.
О полезных ископаемых. О плодородии почв. О технической оснащенности сельского хозяйства. Об уровне детской и взрослой смертности. Об удобстве портов. О дорожной сети. Об уровне жизни и работоспособности населения…
Наконец добрались до Дагомеи. Советский резидент похлопал по руке заокеанского коллегу:
— Ах, мои шер, войдите в положение.
У нас ни одного порта на берегу Гвинейского залива.
— Но вы получите все португальские владения. В Анголе, Мозамбике и Португальской Гвинее множество великолепных портов! — ослепительно улыбнулся американец.
Советский генерал называл собеседника так же, как в далекой от Таиланда деревне Губигу советский капитан прозвал местного колдуна. Некогда все русское офицерство стрекотало по-французски, и память о том странном времени сохранилась навеки.
— Я говорю о Гвинейском заливе, мон шер. Там ни одной португальской колонии, — напомнил советский разведчик. — Кроме того, события в Португалии мы запланировали на семьдесят пятый год. Это когда еще будет. Мы же вчера, кажется, обо всем договорились!
— Простите, коллега. Вчера мы договорились и о том, что вы задержите отправку новых танков во Вьетнам. Однако перед завтраком мне сообщили, что…
— Полно, Джон! Транспортные самолеты действительно ночью прибыли в Ханой.
Но выгрузили они вовсе не танки. А обыкновенные гусеничные тракторы «Т-40». Из этого космоса так плохо видно!
Американец поморщился:
— Ваша манера одинаково маркировать танки и тракторы кажется мне просто издевательской… Хорошо, мы перепроверим.
— Будьте так добры, мои шер… Кстати, как вам эта пара?
Похожие друг на друга словно братья, резиденты уставились на проходящие мимо ноги двух девиц. Ничто другое в девицах разведчиков не заинтересовало. Собственно, на берегу Сиамского залива от женщин больше ничего и не требуется. Только ноги, ноги и еще раз ноги.
— Послушайте, Иван! Далась вам эта Дагомея! — оторвавшись от зрелища, заявил американец и похлопал генерала по руке. — Давайте сойдемся на соседнем Того. Тоже из-под французов. Тот же залив. Прекрасный порт Ломе. В конце концов вы ведь только входите в Африку. Начинать нужно с малого.
Советский резидент немедленно парировал:
— Пардон, мои шер. Того — это неприлично мало. Население в полтора раза малочисленнее, а территория в три раза меньше, чем в Дагомее. Ваш распрекрасный Ломе — рядовая дыра, где нет и ста тысяч жителей. В Порто-Ново почти полмиллиона!
Американец сокрушенно покачал головой:
— Эх, Ваня, Ваня. Дались тебе эти нигеры. Поверь нашему опыту: чем их меньше, тем лучше. В США после обретения независимости шла лишь одна-единственная война. Гражданская. Война Севера и Юга. И началась она именно из-за черных.
