Михаил Нестеров - Последний контракт
Русской православной церкви принадлежат полтысячи монастырей, и только десять из них в Прибалтике и чуть дальше. Полтора года нужно объезжать «объекты», чтобы хоть на день остановиться в каждом. И хорошо, что этот настоятель не тихоня. Может быть, и впрямь дурак, юродивый? — так и эдак прикидывал Иринарх. Ну что ж, блаженные всегда приносили удачу храмам.
Именно во время второго визита Николая Румянцева в Новоград Сергей и почувствовал себя отверженным. По сути Матиас отказался от его услуг, постепенно уползая в глубь своего логова. Что для Сергея означало полное бездействие, натурально монашескую жизнь, которую он только терпел. Он часто качал головой: «Пора распускать боевую единицу». Даже прикидывал, как согласно волчьим законам пускает в голову последнему монаху пулю и подмигивает единственному оставшемуся в живых: «А теперь валим отсюда». За границу. О чем мечтал и Николай Румянцев. Но с пустыми руками там нечего делать. Даже чтобы предложить свои услуги, нужны деньги. Говоря спортивным языком, он должен был притащить с собой авторитетного спонсора. Но кивать на Матиаса в сложившейся ситуации было делом опасным.
10
Матиаса пригласили в Афины для обмена опытом перевода накопительной части пенсии в частные структуры. Визит банкира в столицу Греции был омрачен новым постановлением кабинета министров, который поставил отдельные управляющие компании в очень сложное положение. Еще в Шереметьеве, когда до вылета самолета оставалось около полутора часов, Матиас ответил на вопросы журналиста российского экономического журнала.
Вопрос: Вы сможете инвестировать средства пенсионных накоплений в ценные бумаги российских эмитентов?
Ответ: Только при условии, что они включены хотя бы в один котированный список высшего уровня.
Вопрос: Как обстоят дела с облигациями?
Ответ: Еще хуже. Управляющие компании фактически смогут инвестировать пенсионные накопления только в государственные и муниципальные облигации.
Вопрос: Что это значит?
Ответ: То, что управляющие компании лишаются преимущества перед Внешэкономбанком в виде более широкого выбора инструментов для инвестирования.
Вопрос: Ваши управляющие компании имеют в своих портфелях акции, которые в соответствии с новым постановлением правительства оказались под запретом?
Ответ: Да. И мы автоматически стали нарушителями. В течение полугода мы должны исправиться. Вероятнее всего, нам просто придется продать выгодные ценные бумаги.
Вопрос: Вы согласны уйти из армии? Хотя бы ради двух вещей: чтобы вас не успели продать и чтобы стать мертвым на общих основаниях и в отпущенный вам срок? Чему вы удивляетесь? Если офицера нельзя купить, его продают. Неподкупных офицеров продает государство. Вам скоро тридцать пять, и я хочу, чтобы вы отпраздновали еще не один юбилей...
Алексей Матиас вспомнил человека, которого видел в русском православном храме... Когда-то очень давно банкир задал ему этот длинный вопрос и сам же ответил на него. Некогда этот человек возглавлял мощнейшую группу особого резерва в структуре, которая лишь по чистой случайности не переросла в такой же мощный государственный силовой орган.
Они узнали друг друга...
Теперь финансист мог со стопроцентной уверенностью сказать, почему Сергей прятал взгляд от своего бывшего босса. Вероятно предположить, что в тот момент экс-подполковнику спецназа хотелось пусть не провалиться, но оказаться далеко от того места, где он читал псалмы.
Другая сторона вопроса оказалась столь многогранной и широкой, что Матиасу понабилось много времени, чтобы полно представить картину. А он был как раз тем человеком, который никогда не довольствовался поверхностным анализом. Ему пришлось оставить тему визита и сосредоточиться на одном человеке, вспомнить все, что он знал о нем, представить то, что некогда осталось за кадром.
В свое время пробелы были восполнены, и Алексей Михайлович, дополняя «дело Марковцева» личными воспоминаниями и даже конкретными бумагами, воспроизвел его «жизнеописание» реально.
Детали суда над Сергеем банкиру были хорошо известны. Далее он познакомился с любопытными вещами о предложении поработать на военную контрразведку под гарантии последней. Ему готовили побег, но он опередил профильный отдел и не дал им в руки этот главный козырь. Далее он предложил свои услуги военной разведке и снова перехватил инициативу у ФСБ. Он наносил удары ее же оружием и ни разу не промахнулся. В 2001 году его попытались устранить, но он снова опередил противника и дал открытое интервью одному из независимых российских телеканалов. Причем репортаж прошел в то время, когда его самого в России уже не было. Дальше его следы терялись в Риме, куда он прилетел чартерным рейсом из международного аэропорта Самара. Потом выяснилось, что Италия была лишь перевалочной базой, и Сергей конечной остановкой выбрал небольшой греческий городок, расположенный в шестидесяти километрах от Афин. Возможно, на него вышли агенты ГРУ или ФСБ — этот факт так и остался невыясненным, — и двухэтажный дом Сергея Марковцева взлетел на воздух. Скорее всего Марк остался без средств к существованию, потому что, как теперь выяснилось, он скрывается в храме Петра и Павла. Как раньше скрывался в Свято-Петровом монастыре.
Недостающие детали мог объяснить лишь один человек, сам Сергей Марковцев. Хотя бы для того, чтобы Матиас смог проверить его показания. Незаконченных дел Алексей не любил.
Он вызвал в свой гостиничный номер Германа Адамского. Тот даже не переоделся после посещения церкви. Он стоял перед боссом в той же короткой матерчатой куртке и часто мигал осоловелыми глазами. Впрочем, то была действительно маска. За видимой сонливостью скрывалась сама собранность; и этот молниеносный переход от инертности к полной готовности всегда искренне удивлял Матиаса. Адамский принадлежал к породе начальников, не брезгающих простой работой. «Еврей-дворник» — эта совковая нелепица полно характеризовала его. На взгляд банкира, он чем-то походил на Марата, причастного к подготовке двадцати восьми убийств. «Говорят, на дело всегда шел сам и всегда оставлял массу улик».
Глядя на Адамского, Алексей — вот сейчас — не увидел в нем того человека, который как бы замещал другого, навсегда утраченного. Сейчас было с кем сравнить, ибо образ Сергея Марковцева все настойчивее вставал перед глазами, и банкир в Германе увидел ущербного человека. Пусть даже с прошлым, о котором «не стыдно» вспомнить, но куда ему до прошлого Марковцева... Еще бы немного, и Алексей ощутил тоску — пока что действительно по ушедшим годам, а не по конкретному человеку. Но в этом была крепкая взаимосвязь. Где-то в подсознании промелькнули слова: дружба, солидарность, единство. Потом они стали двойными, но не расплывчатыми: общее дело, групповые интересы, совместные начинания. Дальше они обросли конкретными делами, лихо закрученными сюжетами. На глазах рождалась «команда молодости нашей» и не было мыслей о том, как «придут дублеры» («Дай бог им лучше нашего сыграть»).
Дублеры...
Точнее не скажешь. Матиас видел в Германе Адамском дублера, который действовал по-новому: получал больше, а играл хуже.
Алексей хотел встретиться с Марковцевым, чтобы поделиться вот этой ностальгией.
Еще немного, и обращение к Адамскому прозвучало бы неожиданно мягко, противоречием, как гром среди ясного неба: «Выясни все про батюшку, который служил сегодня в храме. Меня интересует, когда он начал служить в этой церкви».
Все произошло так, как и предрекал Алексей: подполковник Сергей Марковцев ушел из армии, и его не успели продать; он стал мертвым на общих основаниях и в отпущенный ему срок. И нечему тут удивляться.
Он вынул из кармана электронный блокнот и пролистал несколько страниц. «Продается известный и успешный ресторан в Пуэрто Банус, Марбелла», нашел он анонс. «Первая линия, хорошая клиентура, 90 мест в ресторане плюс баре, 50 мест на террасе с видом на гавань. Запрашиваемая цена: 895 000 евро, цена подлежит обсуждению».
— Займись, — распорядился Алексей. — Моя цена — семьсот пятьдесят тысяч. Поинтересуйся также насчет аренды лет на пять, желательно с персоналом.
Ему необходимо было убрать Адамского на время визита в Афины. Он не сходя с места мог подобрать десяток поводов, но остановился на самом рациональном: он действительно хотел купить ресторан в Марбелле, тем более что он неплохо знал это заведение: недавно обновленное, с современным дизайном. Это будет неплохой подарок дочери на день рожденья (ровно восемь лет назад он подарил ей ролики). Если его не устроит цена, то на срок аренды рестораном будет заправлять его любовница.
11
Секретарь Матиаса Александра Попова, также отвечающая за связи с прессой, вручила шефу листок бумаги с номером телефона церкви Петра и Павла и привычно дожидалась очередного задания. Александра была хорошим секретарем, всегда угадывала настроение своего патрона и почти всегда буквально выцарапывала что-то недоконченное, что крылось либо во взгляде, либо в жестах, либо в словах шефа. Она по своей инициативе переняла некоторые манеры и даже стиль в одежде дочери Матиаса, чем слегка отдаляла его от себя и в то же время сближала. Сейчас двадцатипятилетняя секретарша была одета в просторную атласную кофту с длинным рукавом и откровенным вырезом, с воротничком черного цвета, в облегающую юбку и туфли на низком каблуке. Если присмотреться внимательно и напрячь воображение — стиль «милитари», что было к лицу обладательнице довольно тяжелого подбородка и холодных сероватых глаз.
