Евгений Сухов - Трактир на Мясницкой
– Кто говорит, Аделаида Марковна? – быстро спросила следователя Наталья Михайловна.
– Предположим, она, – ответил Коробов.
– Да ведь она его ненавидит, – сказала Сергеева и поправилась: – Ненавидела то есть.
– Почему вы так думаете? – спросил Володя.
– Я не думаю, я это точно знаю, – безапелляционно сказала сушеф ресторана «Трактир на Мясницкой».
– Вы что, вхожи в их семью? – снова спросил Коробов.
– Нет, но я не раз видела их вместе, а женщине достаточно одного взгляда, чтобы определить, как относится другая женщина к своему мужчине, – ответила Сергеева.
– Он ведь изменял своей жене, верно? – допытывался Коробов.
– Случалось, – кивнула Сергеева. – Он ведь знал, как к нему относится Аделаида. Будь я мужчиной, я бы тоже ей изменяла.
– А как вы думаете, она знала о вашей… связи с Максимовым? – спросил Володя и кинул быстрый взгляд на собеседницу.
– Той, старой? – переспросила Наталья Михайловна.
– А что, была еще и новая связь? – блеснул глазами Володя.
– Нет, никакой новой связи не было. Все началось и кончилось еще тогда, семь лет назад, – вполне искренне ответила Сергеева. – Но Аделаида вполне могла такое думать, ведь мы с Максимовым все время на работе вместе. И часто звонили друг другу по рабочим вопросам. А она могла принять эти рабочие звонки за личные… Но, честно говоря, я понятия не имею о том, что она знала, а чего нет, а уж тем паче, что она обо мне думала…
– А отравить своего мужа Аделаида Марковна могла? – Коробов посмотрел мельком на меня, а потом перевел взгляд.
Сергеева немного помолчала. Потом сказала:
– Она не очень похожа на отравительницу. Скорее, она могла отплатить мужу той же монетой. То есть тоже изменить ему. И так, чтобы он это не сразу, но все же узнал…
– И она это сделала? – спросил Коробов.
– Вы, кажется, спрашивали, не случалось ли с Максимовым чего-нибудь необычного? И не был ли он кем-либо недоволен? Так? – перевела тему в иное русло Наталья Михайловна.
– Верно, – подтвердил Коробов и снова глянул в мою сторону, дескать, обрати внимание, что Сергеева обошла вопрос о возможной измене Аделаиды Марковны своему мужу.
В ответ на его взгляд я кивнул ему незаметно для собеседницы: мол, понял тебя, если что – я об этом не забуду, а если понадобится – напомню…
– Так вот: сегодня у него пропали грибы, – заявила Наталья Михайловна. – И он действительно в последнее время пребывал в крайне раздраженном состоянии…
– Так, так, – подобрался Коробов. – Давайте сначала про грибы. Что значит: «сегодня у него пропали грибы»? – Володя явно завелся. – Какие грибы? Откуда пропали?
– Грибы, конечно, белые, – ответила Сергеева. – Которые он готовил для кундюбок. Пора было ими заниматься, репчатый лук я уже нашинковала. Потом полезла в холодильник, а грибов-то и нет.
– То есть? – поднял брови Володя.
– То есть их украли, – посмотрела на Коробова, как на маленького, Наталья Михайловна. Ей было неясно, почему следователь, да еще по особо важным делам не понимает таких простых вещей, как кража белых грибов для конкурсного блюда – кундюбок. Мне же непонимание Коробова было вполне понятно и объяснимо. Ведь он привык заниматься кражами миллионов евро и долларов (на худой конец, рублей), автомобилей, драгоценностей, даже похищениями людей. Но уж никак не воровством грибов.
– Кто украл? – задал глупый (на взгляд Сергеевой) вопрос Володя.
– Этого я не знаю, – ответила Наталья Михайловна. – Хотя тоже хотела бы знать. На подобного рода вопросы «кто украл» отвечать положено вам, следователям, а не свидетелям вроде меня.
– Это верно, – согласился с доводами Сергеевой Володя. – Просто я подумал: а вдруг вы знаете, кто украл грибы.
– Понятия не имею, – ответила Наталья Михайловна.
– Может, хотя бы предполагаете, кто бы это мог сделать? – спросил Коробов.
– Да каждый из финалистов конкурса мог украсть, – не очень твердо ответила Сергеева. – Чтобы подставить ножку Максимову. Ведь он был главным претендентом на первое место.
– Ну, а если подумать? – не отставал от Сергеевой Коробов.
– Возможно, это мог быть Сундуков, – после долгого раздумья ответила Наталья Михайловна. – После Максимова он самый талантливый из шеф-поваров и первый конкурент на главный приз в конкурсе.
– Вы имеете в виду ресторан «Добрыня»? – спросил Володька.
– Да, – лаконично ответила Сергеева.
Коробов покосился на столик, за которым сидели шеф-повара. Сундуков хоть и был уже допрошен и отпущен, не ушел, а находился вместе со всеми. С поварами сидел и лысоватый ведущий, который их в чем-то горячо убеждал.
– Но Максимов же приготовил эти самые кундюбки, – сказал Коробов, снова повернувшись к Сергеевой. – Откуда он взял грибы?
– Грибы нашла ему я, – ответила Наталья Михайловна. – Он меня послал за ними, и я нашла…
– Вы замечательный сушеф, – похвалил Володя.
– Да, – согласилась Сергеева. – Сушеф я что надо.
В голосе Натальи Михайловны опять проскользнули тоска и боль. Это заметили и я, и мой друг.
– Хорошо, – произнес он. – А теперь расскажите, чем в последнее время был очень недоволен Максимов.
– Своей женой, – ответила Сергеева.
– А почему?
– Ну, а вы как думаете? – с легкой усмешкой посмотрела на Коробова Наталья Михайловна.
– Я думаю, что он узнал о ее измене, – ответил следователь.
– Вы совершенно правильно думаете, – произнесла Сергеева. – Мы, женщины, большие собственницы. Но мужчины – собственники еще больше. Они могут изменять женам, иметь любовниц и считают все это для себя приемлемым и вполне простительным. Но если их жены начинают изменять им, они этого не прощают и начинают, так сказать, разбираться…
– А вы откуда знаете, что Аделаида Марковна изменяла Максимову? – недоверчиво спросил Коробов.
– Он сам мне сказал об этом, – ответила Наталья Михайловна. – Ведь мы же друзья… – Она чуть помолчала и поправилась: – Были друзьями… Простите, никак не могу привыкнуть, что Трофима Ивановича больше нет.
– Ну, тогда вы должны были знать и про рану на его голове, – сказал Коробов убежденно.
– Да, я знаю, – согласилась Сергеева. – Ее Максимову как раз и устроил любовник его жены.
– И вы знаете – кто? – встретился со мной взглядом Володя.
– Конечно, – просто ответила Наталья Михайловна. – Это Дрего Мора…
– Итальянец? – удивился Коробов. – Он что, каким-то образом пересекался с Максимовым и его женой?
– Не забывайте, Дрего ведь тоже шеф-повар, – посмотрела на следователя по особо важным делам Сергеева. – У нас такой же свой особый мир, как у писателей, художников, не знаю, чиновников, врачей или культуристов. Ну, или полицейских… И мы живем в этом мире и знаем друг друга. И уж, конечно, в нашем мире все мы пересекаемся друг с другом… – Она чуть помолчала, а потом продолжила: – Трофим, узнав про измену Аделаиды с Дрего Мора, заявился прямо в ресторан, где работает Дрего. Полез на него с кулаками. Между ними завязалась драка, в которой Максимов стал брать верх. И Дрего ударил его бутылкой по голове…
Теперь стало понятно, почему Дрего Мора сбежал. Вероятно, он думал, что Максимов умер от его удара бутылкой по голове. Решил, наверное, что случилось кровоизлияние в мозг, и не на шутку испугался. Ведь когда врач-криминалист констатировал смерть Максимова от отравления, в банкетном зале «Бонапарт» Дрего Мора уже и след простыл.
– Скажите, Наталья Михайловна, а этот Сундуков мог отравить Максимова? – в лоб спросил Коробов.
– Нет, не думаю, – ответила Сергеева. – Подножку подставить мог, как в случае с грибами, например, но вот отравить…
– Тогда кто мог это сделать, как вы думаете? – в упор посмотрел на собеседницу следователь по особо важным делам.
Наталья Михайловна повернула лицо в сторону столика, где сидели шеф-повара.
– Кто-то из тех троих, – сказала она, имея в виду Голубева, Михальчука и Галушко. – Больше некому.
Собственно, ее ответ мало чем отличался от ответа Сундукова. И он заставил крепко задуматься моего друга…
* * *– Как тебе эта сушеф? – спросил Володя, отвлекшись, наконец, от раздумий.
– Умная, – ответил я.
– А еще? – поинтересовался Коробов.
– У нее, кажется, произошла какая-то драма в жизни, – помедлив, произнес я.
– Какая? – спросил Володя. Как мне показалось, он был согласен с моим утверждением про «драму» в жизни Сергеевой.
– Ну, может, она любила этого Максимова, – предположил я. – А он ходил по бабам.
– Не думаю, что она его любила, – возразил Володя.
– А что ты думаешь? – посмотрел я на него.
– Я думаю, что настоящая ее драма – это то, что у нее ничего не получилось с открытием собственного ресторана, – довольно убежденно произнес Володя. – Драма – то, что ей никак не удается стать независимой, чего она больше всего желает. Реализовать свой потенциал.
