Андрей Негривода - Подвиг в прайс не забьешь
Высотомеры их парашютных систем были установлены на 1000 метров. Никаких пижонских выходок, как это случалось иногда с Андреем под настроение на тренировочных прыжках, здесь не должно было быть ни в коем случае – слишком высока была цена ошибки! А поэтому... Шесть с половиной минут свободного падения, а потом около двух с половиной минут уже под куполом, пытаясь при приземлении ничего себе не сломать и не попасть никому при этом в зубы...
Шесть с половиной минут... Это много или мало? В сущности – мало! Но, когда пролетаешь за одну минуту около шестисот метров и знаешь, что единственный твой шанс не разбиться в лепешку – это исправная автоматика и вовремя раскрытый купол парашюта, и ты ждешь этого момента каждой клеточкой своего организма, то даже одна минута кажется вечностью!..
А потом происходит совершенно обратное, когда купол уже раскрыт над твоей головой! Те две с половиной минуты кажутся тебе одним мгновением, потому что думаешь уже о другом...
И подобное происходит абсолютно со всеми, кто каким бы опытом ни обладал...
П-пах-х!
Хлопнуло над головой прямоугольное темно-серое шелковое полотнище.
Рывок вверх, мощный удар в пах парашютными лямками, да так, что искры в глазах, и... Андрей почувствовал, что «висит» в воздухе.
«...Ну, слава богу! – подумал он и выпустил из рук рюкзак. – Теперь бы не сломать себе ничего, и было бы совсем отлично... Как там мои мужики? Должны были бы уже все раскрыться...»
Теперь, когда руки были относительно свободны, Комар нащупал в одном из кармашков своей «разгрузки» корпус маленькой, размером с сигаретную пачку, но довольно мощной, дававшей устойчивую связь в радиусе до пяти километров, оперативной радиостанции и нажал на кнопку.
– Все Первому! – проговорил он в ларингофон.[4]
– Четвертый в норме!
– Чшетий рашкрывся!
– Пятый в порядке!
– Второй раскрылся!
Все бойцы были расписаны по номерам в боевом расчете группы. Гот – «второй», потому что был вторым номером у Андрея. Вайпер – «третий», Гранд – «четвертый» – это была вторая снайперская пара, ну, и Оса – «пятый», радист группы...
– Принял! Теперь повышенное внимание!
«...Ну, хоть это хорошо!.. Теперь уже и Стар со своими должен был прыгнуть! Хоть бы у них тоже все было в порядке...»
Поторопился тогда Андрей, ах, как поторопился!..
У разведчиков-диверсантов есть один непреложный и негласный закон – «Никогда не говори в ходе задания, что у тебя все хорошо! Потому, что ровно через секунду у тебя может стать все очень плохо!.. Никогда не говори в ходе задания, что оно выполнено, даже если это действительно так! Задание выполнено и у тебя „все хорошо“ только тогда, когда ты лично доложил своему командиру о его завершении!..»
И можете отнести это к очередным суевериям, как хотите, но и проверялся, и подтверждался этот закон не одним поколением разведчиков!.. Сколько раз во времена Великой Отечественной было так! А в Афгане? Да и на Кавказе!.. Вот выходит разведгруппа из вражеского тыла после длительного «свободного поиска», и все вроде бы в порядке, и задание выполнили, и «языка» приволокли, а тут вдруг... Залетает откуда ни возьмись тебе за спину мина от «левого» миномета, который никогда не стрелял... Б-ба-бах! И все!.. «Языка» нет, а ты в лучшем случае контужен до самой задницы. А в худшем – летишь к архангелам «под ручку» со своим же «языком»... Или проснется, скажем, с тяжелого бодуна какой-нибудь снайперишка, продерет глазенки да и пульнет пару раз «в ту сторону», а пуля-дура возьмет да и тюкнет тебя в темечко, когда ты уже собрался на доклад к начальству... И никто так и не узнает, что ты успел накопать в своем «свободном полете» и как нагадить супостатам!.. А потому по твоим следам пойдет уже другая группа, проклиная все эти «случайные закономерности». А все почему? Да потому, что не радуйся раньше времени!..
Вот именно эту святую для разведчика заповедь и нарушил Андрей, обрадовавшись раньше времени, что десантирование группы в таких жесточайших условиях прошло нормально... Нарушил и тут же, ровно через минуту и поплатился...
...Андрей вытягивал постепенно на себя «управляющие» стропы своего «матраса», потому что уже начал чувствовать перепад температур – здесь, ближе к земле было гораздо теплее, и очень четко ощущал ход времени – до земли оставались считаные секунды...
Но... Ночь... Она всегда полна неожиданностей...
Густая зеленая крона дерева возникла под ним за секунду до того, как он сообразил, что надо делать...
– У-уг! У-уг-гы! Хы-ых! Хым-ма!
Он летел вниз, ломая телом тонкие ветви и сучья.
– Ый-йы-гых-а-а! Хр-русть! Бля-а-а!!!
Рюкзак, болтавшийся у него между ног, естественно, запутался в густых ветках и застрял намертво примерно метрах в трех от земли. А Андрей «пролетел» мимо него. И все бы ничего, он бы его сдернул оттуда своим весом, но... Контролировать свое падение, хотя бы частично, можно только тогда, когда хоть что-то видно! Иначе ты уподобляешься такому же мешку, как и твой рюкзак!..
Правая нога лейтенанта невероятным образом заплелась за фал рюкзака и...
Хр-р-ум-с! – раздался хруст на половину джунглей.
– У-ум-м-м, ба-ля-а-а! – раздался громкий шепот.
Это было действительно очень больно... Настолько, что Комар даже потерял на несколько секунд сознание...
Он очнулся, и первое, что понял, так это то, что висит вниз головой в метре от земли.
«...Че-то хреново как-то ты приземлился, Андрюха...»
Он попробовал было подтянуться и перерезать стропорезом фал, но его почти намертво спеленал парашют, который чудесным образом, не зацепившись ни за одну ветку, заплел стропами и полотнищем своего хозяина в кокон... Сейчас для «местных жителей» это был не Андрей, не лейтенант и даже не человек – это был кусок живого мяса, который безропотно будет наблюдать, как его будут есть, если такое желание возникнет в какой-нибудь хищной голове...
– Группа на связь! – проговорил он, превозмогая боль.
– Второй – «единица», – доложил Гот, что у него все в порядке и приземление пошло удачно.
– Чшетий – «еден».
– Пятый – порядок!
– Четвертый – «раз»!
Доложили по связи бойцы группы.
– Первый – «ноль»! Искать по зеленому свету!..
Через несколько минут, продолжая все так же висеть вниз головой в метре от земли, Андрей увидел несколько приближающихся к нему с разных сторон лучей тусклого зеленого света, таких же, какой светился на его груди – он все же сумел дотянуться и включить свой фонарик...
Прошло еще несколько мучительных секунд ожидания, и к нему подбежал сначала гигант Гот, который тут же принял его на руки, затем Андрей увидел Гранда, который, не раздумывая ни секунды, стал резать фал, а потом к ним вышли Вайпер и Оса...
– Ну, цо? Як сэбэ почуваешь, коммандер? (Ну, что? Как себя чувствуешь, командир?), – проговорил озабоченно Збигнев.
– «Каком» к верху... – Андрей лежал у ствола того дерева, которое так недружелюбно его встретило. – Что с ногой?
Этот вопрос предназначался уже к Гранду, который в их группе по совместительству был еще и «народным военным врачевателем».
– Перелома нет...
– И на том спасибо!
– Но, мне кажется, что есть вывих голеностопа... – Алексей плотно бинтовал ногу Андрея. – Сложный вывих, командир... Думаю, с разрывом связок...
Это было совсем уж некстати...
– Ладно! Не гунди, эскулап ты наш недоученный... – Андрей попробовал пошевелить ногой, и его тело пронзила боль. – Вывих – не перелом... Ты мне вколи там это наше снадобье, и хорош – дело надо делать, мужики!..
«...Да, черт... Начали 13-го, вот и пошли сюрпризы... Прав был Жерарди, как всегда, прав!.. Ладно! Проскочим! Где наша не пропадала!..»
Гранд хоть и не учился на врача или фельдшера, но на занятиях по оказанию первой помощи учеником был прилежным, и, как ни странно, его большие, сильные и грубые руки-кувалды действовали в таких случаях правильно и даже нежно! Кто знает, может, врачевание было его талантом и он мог бы стать прекрасным доктором?.. Просто Леша выбрал для себя иную профессию... Он плотно и очень умело перебинтовал ногу Андрея, полностью обездвижив его голеностоп.
– Ну, как?
Лейтенант поднялся и попробовал пройтись пару-тройку шагов. Боли не было! Вернее, она была, конечно, но такая, как если бы ты просто ударился – ничего страшного! Если не снимать повязку... Андрей чувствовал, что без нее передвигаться будет просто невозможно – боль была скрытая и ждала своего часа... Ходить? А вот ходить теперь было крайне неудобно! Ну, как если бы пришлось идти по лесу в жестких ластах – высоко поднимать правую ногу, движения которой были ограничены. Сейчас при ходьбе он был похож на аиста, на цаплю, да на кого угодно, но только не на разведчика-диверсанта!.. Это было бы, наверное, очень смешно, если бы не было так грустно... Разведчики смотрели на своего командира серьезными, без тени улыбки, сочувствующими взглядами, потому что каждый сейчас понимал, насколько все осложнилось всего за пару секунд.
