Борис Бабкин - Кровавый план египтянина
– Кафир должен улыбаться, – усмехнулся Учитель, – чтобы госпожа, посмотрев на раба, осталась довольна.
Одна из женщин вспорола щеки прапорщика.
– Пусть кафир очнется, – негромко проговорил Учитель.
Рослый мужчина в черном, шагнув вперед, вылил на прапорщика ведро воды. Тот застонал. Женщины стали отрезать ему пальцы на руках и ногах.
– Мама!!! – закричал солдатик.
– Хочешь жить? – спросил его Сулейман. – Вспори ему живот, – выхватив кинжал, он сунул рукоять парню, – и будешь жить. Иначе с тобой поступят так же. Докажи, что ты не убивал наших женщин и детей. Соверши угодное Аллаху дело.
Солдат, всхлипнув, не отрываясь смотрел на отрезанные пальцы прапорщика.
– Чего ждешь? – громко спросил Сулейман. – Значит, ты врал! – Он вырвал кинжал из руки солдата.
– Я убью его! – заверещал тот. – Я сделаю это! Дай нож! – Он протянул дрожащую руку.
Сулейман вложил в его пальцы нож и сжал их в кулак. Парень, не сводя испуганного взгляда с прапорщика, поднялся и, прихрамывая, двинулся к нему. Подойдя, глотнул воздух и, покосившись на чеченок с окровавленными ножами, заорав, падая на колени, воткнул кинжал в бок прапорщика. И, продолжая кричать, начал наносить беспорядочные удары. Мужчина с кинокамерой снимал солдата.
– Плюньте в кровь неверного, – негромко проговорил Учитель. – И запомните: чем больше прольется крови этих собак, убивших ваших родственников, тем чище будут ваши души, и простятся Аллахом все земные грехи семи ваших родственников, тех, на кого вы укажете. Омойте кровь с рук в чистой воде и запомните крики ужаса другого, который, чтобы спасти свою жизнь, убил единоверца. Готовьтесь к своему джихаду! И пусть прольется кровь неверных собак. Аллах акбар! Да победят в войне с неверными воины Ваххаба!
От сильного удара в подбородок молодой чеченец упал.
– Продал душу шайтану! – пнул его ногой плотный ваххабит. – Кто купил тебя, собака?
– Я просто хочу, – простонал тот, – спасти Марьям. Мы любим друг друга, а вы делаете из нее…
– Собака! – снова пнул его плотный. – Будь проклят твой род! – Он плюнул в лицо парня. – Ты попадешь в ад, и все твои…
– Развяжи меня! – Парень попытался разорвать стягивающие его руки веревки. – И тогда я вырву тебе горло, пес! Мой отец…
– Хватит, – остановил его подошедший Сулейман. – Значит, ты говоришь, что вы с Марьям любите друг друга. Позовите сюда Муратову.
– Она здесь, – отозвался мужской голос.
– Марьям, – посмотрел на девушку Сулейман, – неужели ты тоже предала дело, ради которого погиб твой отец? Ты же сама говорила, что готова предстать перед Аллахом в раю, заслужив эту милость множеством убитых тобой неверных.
– Я не знаю, о чем он говорит, – дрожащим голосом отозвалась она. – Я хочу отомстить за убитого русскими собаками отца и готова предстать перед Аллахом…
– Опомнись! – остановил ее голос Мурада. – Ты…
– Убей предателя, – Сулейман вложил в руку девушки рукоятку ножа, – и Аллах простит тебя. Тогда ты сможешь отомстить неверным. Убей предателя!
– Марьям, – застонал парень, – ты…
Девушка ткнула ножом. Острие попало в шею. Она ударила еще раз и еще. Парень с разрезанным горлом, обливаясь кровью, катался по земле. Марьям, что-то крикнув, стала колоть его ножом. Он затих. Она, вся в крови, продолжая бессвязно бормотать, наносила удары. Сулейман вытащил пистолет и, сняв с предохранителя, поднес ствол к ее затылку и нажал на курок.
– Сожгите их, – сунув пистолет в кобуру, буркнул он.
– Госпиталь полностью уничтожен, – довольно улыбаясь, доложил невысокий чеченец. – Взрыв был такой силы, что рядом, в общежитии фабрики выбиты стекла, и…
– Пусть знают неверные собаки, – криво улыбнулся лысый араб, – что если их не убили в Ичкерии, то и госпиталь станет им братской могилой.
– Неверные снова будут кричать на весь мир о нашей жестокости, – рассмеялся Басаев. – Но воины зеленого знамени Аллаха и духовного отца Ваххаба достанут их везде. Неверные так и не поняли, что мы еще живы и будем наносить удары где захотим. Они быстро забывают, что мы готовы на все ради победы. И даже смерть лучших из нас наносит им большой урон. Сейчас начнутся чистки среди своих. Неужели они не понимают, что если машина с тонной взрывчатки едет, то не важно, где ее остановят? Взрыв будет страшный, и обязательно погибнет много народа. Мы еще поступаем благородно – шахид взорвал госпиталь, а не дом с мирными жителями. – Басаев посмотрел на араба. – Связались с Тамарой?
Тбилиси– И как они себе это представляют? – недовольно спросила Тамара. – Я положу деньги в корзину и пойду через границу? А если задержат, скажу, что собираю ягоды или грибы? – Она сердито сверкнула глазами. – Згуриди мы вынуждены были убить, и значит, сейчас подхода к границе у нас нет. Завтра приедет Осетин, пусть он и думает, как в течение трех дней переправить деньги в Ичкерию.
– А деньги им сейчас очень нужны, – сказал Гиви. – На операцию в Моздоке они потратили немало.
– Но осетины будут теперь мстить, ведь там многие погибли…
– Басаев со своими соратниками вне закона, а ты говоришь о какой-то мести.
– На Шамиля в Чечне и Дагестане немало людей кинжалы точат, – рассмеялся пивший пиво Казбек, – и на его головорезов тоже. Я вот, например, никак не пойму: как можно сейчас скрываться в лесах и горах? В космосе, говорят, такие спутники есть, что запросто можно ребенка увидеть, а тут отряд не заметить. Получается, что или нужна кому-то в правительстве эта война, или все это байки про спутники. Хотя ведь Дудаева шарахнули.
– А тебе-то что? – усмехнулся Гиви. – Что бы ты сейчас делал, если б не Басаев со своими ваххабитами? Где бы еще денег заработал? Правда, сейчас, конечно, пора подумывать и об отходе от дел ваххабитских, потому что с каждым днем все опаснее становится.
– Только при Осетине не говори так, – предупредила Тамара. – Рашид с удовольствием принимает участие в войне.
– Он авантюрист, – отмахнулся Гиви, – и только и умеет, что воевать. Если б не война, то он был бы просто бандитом. А кстати, зачем он поехал в Турцию?
– Ты его спроси, – усмехнулся Казбек. – Если не пристрелит, то ударит точно.
– Меня ударит? – насмешливо переспросил грузин.
– Хватит вам, – вмешалась Тамара. – Сейчас надо думать, как деньги отправить в Чечню. А может, к нам кто-то приедет оттуда.
– Ты думаешь, здесь нет палачей Басаева? – спросил Гиви. – Забыла?..
– Вот и не хочу, чтобы они наведались ко мне! – отрезала Тамара.
– Так, может, пора уходить? – посмотрел на нее Казбек. – Продадим те драгоценности, которые взяли у Згуриди, и ищи ветра в поле.
– Дурак ты! – заявила она. – Уходить надо так, чтобы никто не подумал, что мы отошли от дел. Но это не главное – сейчас еще рано. Осетин приезжает не просто так. Он наверняка придумал какую-то операцию. А значит, будет нужна наша помощь. Например, встретить исполнителей здесь и помочь им переправиться в Россию. На этом можно неплохо заработать. А уж потом и уходить.
– Тогда мы согласны. – Гиви взглянул на Казбека.
Тот, открывая банку пива, молча кивнул.
– Значит, говорите, его нет уже три дня? – спросил высокий мускулистый молодой мужчина в темных очках.
– Не видели, – ответил полный грузин в соломенной шляпе. – Обычно Отар сам заходит. Мужчина без женщины постоянно в чем-то нуждается, то соль забудет, то сахар. Да и поговорить Отар любит… Нет, не было его.
– Благодарю, – сказал высокий, – и до свидания.
– До свидания, генацвале.
– Неужели он ушел? – подходя к машине, вздохнул высокий. Открыв дверцу, сел. – Нет его, – ответил он на вопросительный взгляд сидевшего за рулем крепкого мужчины. – Уже по крайней мере три дня соседи не видели. Скорее всего он укатил, гнида.
– Вряд ли, – возразил водитель. – Может, он у Царицы?
– Давай к ней, – решил высокий.
– Что? – спросила в сотовый Тамара. – Прилетел? Понятно. Спасибо! – Улыбнувшись, она отключила телефон. – Осетин приехал. Его встретил Турок. Скорее всего он поехал к Отару. Значит, сейчас должен появиться и здесь.
– Когда он прилетел? – спросил Гиви.
– А вот и Осетин, – сказал стоявший у окна Казбек. – С ним Паша.
– Ударение на последней букве, – улыбнулась Тамара.
– Я так и сказал, – обиделся Казбек.
– Сейчас узнает о Згуриди, – усмехнулся Гиви, – и…
– Скорее всего он опасался, – перебила его Тамара, – что Отар уйдет с деньгами. Поэтому и поехал к нему.
Послышались шаги.
– Турок, – усмехнулась Тамара. – Осетин ходит как кошка.
Дверь открылась, первым вошел водитель. Появившийся за ним мускулистый внимательно всех осмотрел.
– Деньги у нас, – сказала Тамара. – Отар хотел с ними…
– Я так и думал, – кивнул тот. – Тебе никто не звонил?
– Ты бы хоть поздоровался, Рашид, – улыбнулся Гиви.
