Сергей Соболев - Шах нефтяному королю
Он снял рубашку, переложив сигареты и зажигалку в задний карман брюк.
Отвинтил пробку и собрался уж было плеснуть воды в подставленную ковшиком ладонь, как вдруг услышал позади себя чей-то голос:
– Давайте я вам помогу.
Протасов удивленно обернулся. Перед ним стояла не кто иная, как «юная леди». А шагах в десяти от них обнаружился «старший» – этот человек стоял вполоборота к ним и, казалось, даже не смотрел в их сторону.
– Что?
– Давайте, говорю, полью вам, – на удивление спокойно и буднично, будто они были знакомы уже тысячу лет, произнесла девушка. – Одному вам неловко управляться.
– Да уж, – смущенно крякнул Протасов. – Действительно, неловко…
После секундного колебания он все же передал девушке пластиковую канистру с водой. Та, наклоняя посудину, плеснула в его подставленные ладони… Когда в емкости осталось воды лишь на донышке, она передала ее мужчине:
– Полейте мне, пожалуйста, на руки… Безобразие, во всей округе нет приличной туалетной комнаты…
Протасов невольно усмехнулся про себя. Если бы эта странная особа побывала в некоторых из тех мест, где доводилось бывать ему, к примеру, в центрально-африканских джунглях, она бы сейчас не стала жаловаться на отсутствие «удобств».
– Спасибо, достаточно, – сказала девушка, легонько встряхнув в воздухе мокрыми ладошками. – У вас найдется носовой платок?
К счастью, вместе с ненадеванной рубашкой он прихватил с собой и чистый платок. Пока девушка вытирала руки платком, одновременно ненавязчиво разглядывая обнаженного по пояс мужчину, – впрочем, ее, кажется, заинтересовала не обнаженная натура, а пара «жетонов», болтавшихся на тонком кожаном шнуре, – Протасов раскрыл магазинную упаковку и мигом облачился в новую рубашку. Затем сунул старую, которой он воспользовался в качестве полотенца, в пакет. Жестом подозвал одного из пацанов, крутившегося невдалеке, передал ему пакет и пустую посудину, присовокупив к ним местную купюру, эквивалентную примерно одному баксу, так же молча указал ему на большие мусорные баки…
– Экий вы неэкономный, – заметила девушка, возвращая ему носовой платок. – Видела бы это ваша жена, она бы вас отругала.
– Хорошо, что у меня ее нет, – усмехнулся Протасов. – Иначе мне пришлось бы постоянно выслушивать ее нотации.
Признаться, он сейчас сам себе поражался… Беседует с этой «юной леди» как ни в чем не бывало, хотя они даже не знакомы. А она и вправду красива: большие лучистые глаза – они у нее карие, с длинными пушистыми ресницами, – нежный овал лица в сочетании с высокими славянскими скулами, в то же время нос с легкой горбинкой, причем эта деталь нисколько ее не портит, а, наоборот, придает дополнительный шарм… Но что-то было в ней такое, из-за чего язык не поворачивался назвать ее «куколкой», эта красотка, определенно, способна, подобно дикой кошке, выпустить свои острые коготки…
Что же касается фигурки, то с этим у девушки полный порядок – Протасов имел возможность убедиться в этом воочию.
– Послушайте… – девушка бросила на него задумчивый взгляд. – А вот те «жетоны», что висят у вас на шнурке… Вы военный, да?
– Гм… В какой-то степени.
– Не поняла.
– Ну… Скажем так: я был на военной службе.
– А сейчас?
Протасов неопределенно пожал плечами.
– Сейчас вроде как на пенсии.
– На пенсии? – она удивленно вскинула брови. – Так рано? Вы же еще совсем молодой!
– Да насчет пенсии это я так, в шутку… Даже не знаю, как обозначить свой нынешний статус. Наверное, так: «временно безработный».
– Опять шутите? – Она улыбнулась краешком сочных губ, едва тронутых помадой. – Кстати, меня зовут Тамара. «Я уже знаю, как тебя зовут, дорогуша, – подумал Протасов. – Благодаря твоим головорезам…» – А меня – Александр.
Он осторожно пожал протянутую девушкой ладошку, вновь уловив исходящий от нее летучий аромат дорогих духов.
– Признайтесь, это вы были там… у озера?
– Да, – вздохнул Протасов. – Это был я.
Он ожидал, что она примется выговаривать ему, как, мол, не стыдно подглядывать за купающейся девушкой, схоронившись в кустах…
Что-нибудь примерно в таком духе. Но она сказала другое.
– Я должна извиниться перед вами, Александр. За то безобразие, что учинили мои сотрудники…
– Не стоит извиняться, – Протасов махнул рукой. – Пустяки… Я и сам хотел попросить у вас прощения. Хотя, если честно, я не ожидал увидеть кого-либо у того озерца.
– Будем считать, что произошло легкое недоразумение, – подытожила она сказанное. – Кстати, как вам это нравится?
Александр сначала не понял, что она имеет в виду. Промелькнула даже дикая мысль, что девушка хочет узнать, какое впечатление он получил от созерцания ее почти обнаженного тела. Но это было, конечно, не так:
Тамара имела в виду бардак на границе.
– Вот я вас и подловила! – затем торжествующе сказала она. – У вас легкий акцент… Нет, нет, с языком у вас полный порядок! Просто у меня очень хороший слух… У вас иногда проскакивает грассирующее «р-р-р»… Должно быть, вы хорошо знаете французский?
– А вы английский, надо полагать? – вопросом на вопрос ответил Протасов. – У меня ведь тоже неплохой слух.
Она улыбнулась.
– Вот что, Александр… Вы, кажется, курите, да? У вас найдется для меня сигарета?
Протасов тут же полез в карман. – «Кэмэл», наверное, будут слишком крепкие для вас, – сказал он. – Вообще-то я привык к марке «Голуаз», но здесь их достать невозможно.
Тамара украдкой обернулась на Бадуева, который все это время держался поблизости от них.
– Александр, давайте отойдем чуть в сторонку. Если Ахмад увидит, что я курю, он будет меня потом сильно ругать…
Пройдя расстояние в полсотни шагов, они остановились там, где начинался склон, вначале пологий, поросший кустарником, затем почти обрывистый. Здесь было оборудовано некое подобие смотровой площадки – даже поручни имелись, дабы обезопасить любопытствующих от возможного падения, – откуда открывался прекрасный вид на ущелье.
Тамара, сделав пару затяжек «за компанию», выбросила сигарету в металлическую урну. Какое-то время они стояли молча, любуясь закатными красками, затем, совершенно неожиданно для Протасова, она вдруг заговорила, причем в голосе ее чувствовались какие-то отстраненные интонации:
– Синие горы Кавказа, приветствую вас! Вы взлелеяли детство мое; вы носили меня на своих одичалых хребтах, облаками меня одевали, вы к небу меня приучили, и я с той поры все мечтаю об вас да о небе.
Престолы природы, с которых как дым улетают громовые тучи, кто раз лишь на ваших вершинах творцу молился, тот жизнь презирает, хотя в то мгновение гордился он ею!..
Когда она замолчала, Протасов бросил на нее удивленный взгляд.
– Впервые слышу, чтобы кто-то цитировал именно этот фрагмент…
Признаться, вы меня удивили, Тамара.
На этот раз уже девушка вскинула брови.
– Вы хотите сказать, что вам известен автор этих строк?
– Конечно. Лермонтов Михаил Юрьевич.
– Гм… Вы тоже меня… удивили. Скажите, вам нравится поэзия Лермонтова?
Протасов про себя усмехнулся. Творчество Лермонтова обожали его родители, они постарались привить эту любовь и своему отпрыску. К тому же матушка была школьной учительницей, преподавала русскую литературу. А когда отца перевели в ЗАКВО (Закавказский военный округ) и они жили некоторое время в Абхазии, на базе в Гудауте, она еще и заведовала библиотекой в военгородке.
Впрочем, он не стал вдаваться в такие биографические тонкости, а предпочел ответить коротко:
– Да.
– И вы можете что-нибудь прочесть? – В словах Тамары просковозило легкое недоверие. – Вот так, по памяти?
– Гм… Собственно, почему бы и нет?
Порывшись немного в памяти, он нашел подходящий случаю «кусок». И тут же, улыбнувшись, принялся декламировать:
В глубокой теснине Дарьяла,
Где роется Терек во мгле,
Старинная башня стояла,
Чернея на черной скале.
В той башне высокой и тесной
Царица Тамара жила:
Прекрасна, как ангел небесный…
В этом месте он замялся, но девушка, поняв причину этой заминки, тут же подхватила:
– …Как демон коварна и зла.
Рассмеявшись, она погрозила Протасову пальчиком:
– Это был намек, Александр, да? Но ведь вы меня совершенно не знаете… Прочтите еще что-нибудь. «Да я хоть до утра могу наизусть читать Лермонтова, – подумал Протасов. – Особенно в такой прекрасной компании…»
Спеша на север из далека,
Из теплых и чужих сторон,
Тебе, Казбек, о страж Востока,
