Том Клэнси - Последняя Инстанция
Мэри Пэт добавила:
— Володин беспокоит меня не только во внутренней политике. Последние события в бывших советских республиках дают понять, что Кремль тянет руки к ним.
— Разведка Романа Таланова и «сильная рука» Валерия Володина создают пояс марионеточных государств.
Райан сказал:
— Содружество независимых государств уже не такое независимое.
Головко оживленно кивнул, сделал еще один большой глоток воды, а затем снова воспользовался салфеткой, но уже чтобы вытереть пот со лба:
— Совершенно верно. Они вмешиваются в выборы, подкупая и запугивая лидеров и влиятельных людей и подрывая оппозиционные силы. Беларусь, Грузия, Молдова… Снова стали сателлитами. Узбекистан и Таджикистан другими и не были. Другие еще балансируют. Мы видели, что случилось в Эстонии, когда одно из соседних с Россией государств не сделало то, что Москва от нее хотела. И если бы не вы, Иван Эмметович, Эстония стала бы вассальным государством, а Литва и Латвия также пали бы.
Райан дипломатично поправил его:
— Не я, Сергей. НАТО.
Головко покачал головой:
— Вы возглавили их. Европа не хотела драки, но вы убедили ее.
Для Белого дома это был больной вопрос. Райан слегка кивнул и сделал глоток чая.
Мэри Пэт спросила:
— Что вы можете сказать о конфликте с Украиной?
— Украина — это особый случай, во многом, благодаря своему размеру. В десять раз больше Грузии. И там огромное число людей, которые связывают свое происхождение с Россией, а не с Украиной. Кроме того, это славянский народ. Он забыт многими на Западе, а Украина, Россия и Белоруссия имеют общее наследие. Володин явно желает их объединения, во-первых, по историческим причинам, во-вторых, потому что хочет управлять этими странами и сделать из них буфер между Россией и Западом.
Эд Фоули сказал:
— Когда Украина начала говорить о вступлении в НАТО, это, конечно, вызвало недовольство России, но реальные угрозы начались только после прихода к власти Володина в пришлом году.
Сергей снова закашлялся. Он подавил приступ кашля и сказал:
— Извините. Я всегда волнуюсь, когда речь заходит о Володине.
Большинство присутствующих вежливо усмехнулись. Но доктору Кэролайн Райн было не смешно. Она отметила бледность кожи Головко и повышенное потоотделение.
— Сергей, у нас есть врач. Если вы хотите, я могу пригласить Мауру к вам после обеда, просто чтобы убедиться, что все в порядке. — Она сказала это с вежливым, но профессиональным выражением, так, как обычно разговаривала с родителями своих пациентов. Она не давила, но она должна была это сказать и гарантировать, что ее услышат.
— Кэти, большое спасибо за предложение, но я вернусь в Великобританию сегодня вечером, и обязательно навещу моего лондонского врача завтра, если боли в животе не прекратятся. — Он слабо улыбнулся, явно ощущая дискомфорт. — Я уверен, что утром мне будет лучше.
Кэти опустила глаза с явным недовольством. Джек отметил ее взгляд и понял, что это был не конец спора.
Бедный Сергей, подумал он.
Головко же явно был больше озабочен разговором, чем собственным здоровьем.
— Да, Эдвард. Русские боятся поворота Украины к западу и ее выхода из ее сферы влияния. Володин пришел в ярость, когда националисты пришли к власти. Он опасается, что украинцы вступят в НАТО, потому что знает, что как только это произойдет, Западу придется их защищать.
Головко добавил:
— Володин положил глаз на Крым, на юге Украины, и он понимает, что когда Украина вступит в НАТО, ему будет трудно что-то сделать. С его точки зрения, ему нужно действовать в ближайшее время.
Райан сказал:
— И он прав. Между Украиной и НАТО нет договора. Если он вторгнется, Европу не удастся заставить сражаться за Крым.
Головко махнул рукой.
— Европа хочет иметь нефть и газ, а Россия поставляет их. Они пресмыкаются перед Москвой уже долго.
— Чтобы быть справедливым, — возразил Райан. — Им нужны нефть и газ. Мне это может не нравится, но иметь хорошие отношения с Россией в их интересах.
— Это вполне так, но по мере того, как Россия становиться все ближе и ближе к ним, устанавливая марионеточные режимы в Центральной и Восточной Европе, страны НАТО будут иметь все меньше и меньше возможностей. Они должны оказать на Москву своей влияние, пока остаются хоть какие-то возможности.
Райан согласился, но эта проблема нарастала многие годы, и ее явно нельзя было решить за обедом.
* * *После десерта, к которому Сергей даже не притронулся, Мэри Пэт и Эд попрощались и удалились. Джек и Кэти пригласили Головко в Желтый Овальный зал, формальную гостиную, в которой Кэти любила проводить частные встречи.
По дороге Головко извинился и направился в туалет. Джек провел его в ванную за гостиной. Когда он вернулся, Кэти подошла к нему.
Она мягко сказала:
— Он болен.
— Да, он же сказал, что вчера съел что-то ни то.
Кэти скривилась.
— Он выглядит намного хуже. Я не знаю как, но ты должен уговорить его показаться Мауре, прежде, чем ехать в аэропорт.
— Я не уверен…
— Зато я уверена. Джек, я действительно волнуюсь. Я думаю, он серьезно болен.
— Ты думаешь? — Спросил Джек.
— Не уверена, но проверить точно нужно. И сегодня, а не завтра.
— Я постараюсь, но он всегда был упертым сукиным сыном.
— В данном случае, это глупость. Напомни ему, что он не дурак.
Райан кивнул, соглашаясь с женой. Он был президентом Соединенных Штатов, но также был сознательным супругом и не хотел, чтобы Кэти весь оставшийся вечер волновалась насчет Сергея.
ГЛАВА 8
Дино Кадич добрался до своей съемной квартиры через тридцать минут после взрыва, вытащил из холодильника пиво и сел перед телевизором. Ему нужно было собираться, но он мог позволить себе время на то, чтобы выпить темного «Ярпива». Ему следовало покинуть Москву первым утренним поездом, но он мог позволить себе несколько минут насладиться собой и посмотреть, как новости освещают сделанное им.
Они не заставили себя ждать. Сделав всего пару глотков, он увидел первые кадры с места события. Выбитые стекла и горящий фасад ресторана. Камера сместилась влево и показала несколько разбитых внедорожников на улице. За ними виднелся купол храма Христа-спасителя. Мигающие огни машин спасательных служб отражались от окон.
Кадич откинулся на спинку дивана, придя в восторг от сотворенного им хаоса.
Привлекательного вида женщина-репортер, появившаяся в кадре, выглядела совершенно потрясенной бойней вокруг. Она поднесла микрофон ко рту и изо всех сил пыталась сказать что-либо.
Кадич улыбнулся, глядя, как она излагает немногие известные ей детали. В основном, она просто мямлила и опустошенно выдавала плохо подобранные прилагательные.
Однако через минуту она поднесла руку к уху и внезапно замолчала, услышав в наушнике сказанное режиссером.
Ее глаза расширились.
— Это подтверждено? Я могу сказать об этом в эфире? — Она ждала ответа, а Кадич задался вопросом, что это происходит. Слегка кивнул, корреспондент сказала: — Нам только что стало известно, что директор службы внешней разведки Станислав Аркадьевич Бирюков находился в ресторане в момент взрыва. Он ранен, и, в настоящее время, о его состоянии ничего не известно.
Кадич медленно опустил бутылку пива и уставился на экран. Менее циничный человек после первых известий мог счесть это стечением обстоятельств. Конечно, она ошиблась. Неверное понимание случившегося в первые минуты репортажа с места было скорее правилом, чем исключением.
Но десятилетия работы на разведывательные службы и мафиозные группы сделали Кадича циничным, как мало кого. Как только он услышал, что Бирюков в момент взрыва был у ресторана, он понял со всей отчетливостью, что это было не случайно.
Это было подстроено. Заказчик убийства Холдейна поручил ему осуществить взрыв в точное время в точном месте, и потребовал, чтобы бомба была как можно более мощной для увеличения зоны поражения. Тот, кто задумал исполненное Кадичем, имел реальной целью главу СВР.
— Пичку матирину!
На сербскохорватском это было что-то вроде «твою мать!», только еще грубее.
И Дино Кадич знал еще кое-что. Тот, кто организовал это все, не будет дважды думать о том, чтобы отправить кого-то сделать так, чтобы он замолчал навсегда и уже не смог поделиться своими соображениями с кем бы то ни было.
Сидя на маленьком диване на съемной квартире, он был в этом совершенно уверен.
Вопрос был не в том, придут ли за ним. Вопрос был, когда за ним придут.
И Кадич, будучи циником, не мог дать себе много времени. Он должен был собрать вещи за минуту и быть внизу у машины через две.
— Оставайся холодным, — сказал он сам себе, бросил бутылку пива в телевизор и бросился в коридор, собирая самое нужное.
