Данил Корецкий - Код возвращения
И только генерал-полковник Вериченко снисходительно улыбнулся:
— Прошу вас, товарищ. Яскевич вскочил.
— Полковник Яскевич, товарищ генерал-полковник! Докладывал он четко и уверенно:
— Дело в том, что Бекмурзаев дважды получал крупные суммы денег от ЦК КПСС для поддержки борьбы за дело коммунизма. Деньги передавал ему специальный курьер Особой экспедиции ЦК КПСС Карданов. Второй контакт произошел после того, как Вахит без санкции Центра сделал пластическую операцию.
Вериченко утратил монументальность и подчеркнутое спокойствие.
— Откуда вам это известно?!
— Мы работали с Кардановым и потому изучали его биографию. Он писал подробные отчеты. После второго контакта Вахит перестал выходить на связь, и Карданова несколько раз допрашивали обо всех обстоятельствах встречи. Так вот, Карданов спас Гепарду жизнь!
По залу прошла волна оживления.
— И где сейчас Карданов? — заинтересованно спросил Вериченко.
— Его подозревали в предательстве и хотели арестовать, но он скрылся за рубежом. Он вообще хороший оперативник. Сейчас, по нашим данным, он находится в Англии.
— Как вы считаете, подозрения в предательстве имели под собой основания?
Яскевич покачал головой и начал отвечать, но наткнулся на яростный взгляд Золотарева. И осекся. То, что он делал, было грубым нарушением субординации. Даже не субординации, а правил аппаратных игр. Потому что сейчас он показывал, что осведомлен более своего начальника, что он «самый умный». А значит, «тянул одеяло на себя», «набирал очки», «метил в кресло руководителя».
— Извините, этот вопрос не входит в мою компетенцию. Но…
Полковник опустил голову и замолчал.
— Что «но»? — требовательно спросил Вериченко. Яскевич вздохнул и прямо посмотрел в глаза генерал-полковнику.
— Но, на мой личный взгляд, Карданов — истинный патриот своей Родины.
— Которой из родин? — саркастически спросил Золотарев. Он не знал, какие последствия вызовет демарш подчиненного, и на всякий случай решил подстраховаться. — Ведь он перебежчик!
— Он патриот России и неоднократно доказывал это при выполнении специальных заданий, — не поворачивая головы, ответил Яскевич. И хотя тон у него был смиренным, это был дерзкий ответ. За такие ответы подчиненного стирают в порошок. Но здесь и сейчас решения принимал не Золотарев.
— Я вижу, вы хорошо знаете материал, товарищ полковник. — Вериченко одобрительно улыбнулся. — И имеете собственное мнение! И не боитесь его высказывать!
Генерал-полковник обвел собравшихся взглядом, и остальные генералы тоже заулыбались и теперь смотрели на полковника вполне доброжелательно. Он вмиг превратился из нахального выскочки в смелого и компетентного работника. Правда, это чудесное превращение имело ограниченное место и время. Только здесь и сейчас, на глазах Вериченко.
— Поэтому я включаю вас в состав штаба по противодействию «Руке Аллаха», — продолжил генерал-полковник. — Вам поручается задача найти этого… как его?..
— Карданов. Макс Карданов, — подсказал Яскевич.
— Найти Карданова и привлечь его к операции по установлению и нейтрализации Гепарда.
— Есть, товарищ генерал-полковник! — четко ответил Яскевич.
Глава 2
ВОЗДЕЙСТВИЕ НА ПОДСОЗНАНИЕ
Лондон,
29 сентября 2004 года,
8 часов 15 минут.
— Подъем по камере! На оправку по одному! Обиженные последними!
Макс проснулся. Он лежал на полупустом матраце, брошенном на дощатый пол тесной кухоньки. Это наказание за неумение зарабатывать деньги.
— Вставай, Чокнутый! — на пороге криво скалился Димка. — Пора бабки рубить! А то маманя тебя быстро на улицу пропишет!
Сердце Макса томительно защемило. Она может. Холодильник заперла, из супружеской постели выкинула.
— Хватит за мой счет обжираться да в мохнатку на шар-мака лазить!
Пасынок почему-то заговорил голосом матери. И ее словами. Черты лица Димки изменились, волны трансформации пробежали по телу, длинная спортивная майка превратилась в грязный замызганный халат.
Теперь на пороге стояла сама Тонька с лицом столь же мятым и линялым, как и ее одежка.
Из щелей в полу дуло, под облезлыми досками отчетливо скреблись мыши. Тяжело вздохнув, Макс приподнялся и сел. Спина у него совершенно одеревенела.
— Деньги принес? — гортанным голосом произнесла Антонина. Нет, не Антонина. Над ним, чуть согнувшись и уперев руки в бока, вновь стоял Димка. Только с широкими кавказскими усами, лихо закрученными кверху, и в материном халате, от которого тянуло каким-то мертвенным смрадом. Опять галлюцинации? Почему у него голос Рубена из чебуречной на Богатяновке?
— Какие деньги? Я ведь только проснулся. Я никуда не ходил, была же ночь, — жалким голосом стал оправдываться Макс и попытался встать, но не мог. Чьи-то сильные, покрытые густой шерстью руки удерживали его на месте. Кто это вдавливает его в прогибающийся пол? Антонина! Она стала вдвое выше, шире в плечах и с огромными, как у гориллы, руками.
— Сейчас узнаешь, какие деньги! — зарычал монстр, и по телу Макса прошел озноб ужаса. Он дернулся, но волосатые конечности сожительницы цепко держали его за ключицы. Лицо монстра приблизилось, распахнулась ужасная пасть, и острые клыки нацелились ему в шею. Он отпрянул, задергался и отчаянно закричал:
— А-а-а! А-а-а! А-а-а!
Тонька исчезла, убогая кухонька начала деформироваться, будто дом разрушался землетрясением.
— А-а-а! А-а-а!
Теперь Макс проснулся окончательно и настолько быстро, что еще успел услышать этот отчаянный крик обреченного человека и даже успел осознать, что это кричит он сам.
Сон! Это всего-навсего страшный сон!
Он сидел в просторной кровати, на упруго пружинящем гидроматраце, в окно светило неяркое лондонское солнце, заливая светом просторную, богато убранную спальню, причем в косых лучах, против обыкновения, не клубились пылинки — Инди убирала очень тщательно. Он давно жил другой жизнью и в другом мире, но прошлое не отпускало, и сейчас сердце бешено колотится в груди от того, что происходило бесконечно давно в Тиходонске, в одной из Богатяновских трущоб.
Макс несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, успокаивая сердечный ритм. По виску скатилась струйка пота, и Карданов медленно смахнул ее напряженной рукой. Во рту пересохло. Жутко хотелось пить. Он протянул руку к пульту у изголовья и нажал кнопку.
— Доброе утро, хозяин! — раздался из интерфона мягкий, приветливый голос.
— Доброе утро, Инди. Я же просил не называть меня хозяином. Принеси, пожалуйста, соку, воды или чая.
На другом конце связи сгустилось замешательство.
— Сок? Но какой? А если вода, то с газом или без? А если чай…
— Все равно что. Просто я хочу пить.
— Хорошо, Макс Витальевич. Вот так-то лучше.
Через несколько минут гибкая двадцатипятилетняя индианка вкатила столик, на котором были и чайник, и три вида сока, бутылочки «Эвиан» и «Перье» и кофейник — очевидно, на всякий случай.
— Чего желаете, хо… Макс Витальевич?
— Чай, Инди. Спасибо.
Он жадно прильнул к чашке с янтарной ароматной жидкостью. Чай был горячим, но хорошо утолял жажду. Он пил его мелкими глотками.
— Может, принести завтрак?
— Нет, я выйду к столу.
Он не любил всех этих барских штучек: «хозяин», «завтрак в постель», «кофе бразильский, без кофеина, собранный с росой». А получается, что все равно пользуется ими! Какая разница — есть в постели яичницу с беконом или пить чай? Если служанка приносит тебе в спальню чай и кофе, то ты ее хозяин, независимо от того, как она тебя называет!
Индианка выкатила сервировочный столик и закрыла за собой дверь. Макс упруго вскочил, размялся, нанес в воздух несколько ударов, увернулся от встречных. Бой с тенью был в разгаре, когда сзади открылась дверь в смежную спальню.
— Доброе утро, Макс!
Он опустил кулаки и оглянулся.
На пороге, облаченная в короткий нежно-розовый пеньюар, стояла Анна. Она облокотилась на дверь и скрестила стройные гладкие ноги. Макс любил, когда она ходила босиком, и она при каждом удобном случае предоставляла ему возможность полюбоваться своими аккуратными, ухоженными ступнями.
— Ты опять кричал? — Анна подошла к нему вплотную, обняла и прижалась всем телом, словно высасывая любимым теплом ночные кошмары. Именно из-за ночных кошмаров Макса они спали в разных комнатах. Впрочем, в Великобритании так принято.
— Да, снова сон, — нехотя ответил Карданов. — Сейчас уже все прошло.
— Что на этот раз?
— А! — Макс отмахнулся. — Тиходонск, трущоба, я в облике какого-то бесправного бедолаги. Жуткие воспоминания! К счастью, они посещают меня все реже.
— Бедный Максик! — Миниатюрная ладошка с длинными тонкими пальцами осторожно погладила его по щеке. Карданов благодарно улыбнулся. Энн Кондакову он встретил в Лондоне, когда прибыл сюда пять лет назад. В английской столице численность русской колонии достигает уже семидесяти тысяч человек, и Энн-Анна была одной из них. Анна, по мнению Макса, была идеальным воплощением женской красоты. Высокая стройная голубоглазая блондинка, она покорила Карданова с первого взгляда. Дочь эмигрантов третьей волны, Анна помогла ему адаптироваться в Старом Свете. Когда они поженились, она взяла на себя все хозяйственные заботы. Она выбирала дом, руководила ремонтом, покупала мебель и нанимала прислугу. С тех пор как он встретил эту девушку, в его жизни многое изменилось. И хотя с момента свадьбы прошло уже пять лет, Макс любил свою жену, сына, которого она ему родила, и ощущал себя самым счастливым семьянином на свете.
