Пётр Разуваев - Русский калибр (сборник)
– Давно мечтал увидеть, как кто-нибудь утрёт Лагарду нос, – добродушно пробасил пожилой здоровяк по имени Шарль, с чувством пожимая мне руку. – Несчастный зануда двадцать лет перекладывал бумаги с одного стола на другой, и, когда до пенсии оставалось два года, начальство вдруг решило дать ему шанс отличиться…
– Лучше бы ему дали третий стол, – вмешалась стройная рыжеволосая девушка. Окинув меня откровенно оценивающим взглядом, она с милой улыбкой закончила: – Меня зовут Жюли. Простите, вы женаты, месье Дюпре?
– Мм… По-моему, нет, – неуверенно ответил я, старательно уводя взгляд от груди мадемуазель Жюли, вызывающе обтянутой светлым пуловером. Интересная штука – оптика: даже глядя вверх, я всё равно видел лишь её острые соски, агрессивно выпирающие из-под тонкой ткани.
– Имейте в виду, сегодняшний вечер у меня свободен, – очаровательно улыбнувшись, Жюли вернулась к своему столу, на ходу виртуозно покачивая стройными бёдрами.
– Вертихвостка, – буркнул длинноволосый молодой блондин, провожая её скептическим взглядом. Юноша был одет с изящной небрежностью клошара, знававшего лучшие дни. Светлые волосы собраны в хвост и стянуты на затылке резинкой, поношенная красная джинсовая куртка, короткие штаны цвета хаки, футболка с фотографией Че Гевары, тонкая шея укутана дорогим кашне. Очень живописно смотрелся его левый ботинок, обмотанный серебристым скотчем. Очки, впрочем, у молодого человека были от «Ray-Ban».
– Николя, – представился он, когда нам обоим удалось оторвать глаза от соблазнительных бёдер мадемуазель Жюли, – сектор технической разведки. Компьютеры, фрикинг, пароли, кодированные файлы – это ко мне.
– Как насчёт APRAnet? – наугад поинтересовался я.
Николя пренебрежительно усмехнулся.
– Пройденный этап. Первый раз я взломал их пароли, когда мне было девятнадцать.
– Простите, а сколько вам сейчас? – удивился я.
– Двадцать пять, – ответил юноша. – Сразу после Ecole Normale Superiere – сюда. Честно говоря, тоска смертная.
– Попробуйте поработать с сетью Национального Бюро безопасности Ливии, – посоветовал я. – Возможно, это вас развлечёт.
– Ливии? – удивился юноша. – А что, в этом что-то есть…
Пятый сотрудник отдела 2F, всё это время сидевший за соседним столом, молча наблюдал за нашей беседой, внимательно разглядывая меня живыми тёмными глазами. Это был худощавый мужчина лет сорока, с тонкими чертами лица, истинным украшением которого являлся хищно изогнутый нос. Судя по той спокойной уверенности, с которой держался этот человек, он-то как раз и являлся настоящим руководителем группы.
– Жан-Луи Дорман, – представился он, когда поглощённый новой задачкой Николя с задумчивым видом скрылся за дверью. – Заместитель месье Лагарда.
– Задачи, стоящие перед вашим отделом, мне уже известны, – поспешно предупредил я его. – Равно как и роль крестовых походов в борьбе с исламским терроризмом.
Дорман снисходительно усмехнулся:
– Вам повезло. Обычно он успевает дойти до Алжирского периода.
– Я не столь терпелив, как это может показаться, – улыбнулся в ответ я. – Вы давно работаете по аль-Хаулю?
– С 1993 года. Я начинал разрабатывать его параллельно с Санчесом, а когда Шакал был арестован, полностью переключился на аль-Хауля.
– Следовательно, русские выдали личное дело аль-Хауля по вашему запросу? – спросил я.
– Если это можно назвать личным делом, – пренебрежительно скривился Дорман. – Они вытащили из него всё, что смогли. Анкета, физические параметры – два листочка бумаги. Всю остальную информацию нам пришлось восстанавливать самостоятельно. Хотя… Один русский мне всё же помог.
– Генерал Стрекалов? – уверенно предположил я и не ошибся. Дорман кивнул:
– Да. Вы с ним знакомы?
Я не спешил с ответом. Судя по тому, как разговаривал со мной Лагард, моя истинная биография оставалась тайной для шефа отдела. Что же касается Дормана, то тут дело обстояло совсем иначе…
– Что вам известно обо мне? – спросил я прямо.
– До 1983 года – всё. Но после вашего отъезда в Россию – сплошной туман, – покачал головой тот. – Знаю, что вы работали на русских. У вас характерная внешность, и вас легко узнать на фотографии, которую передал мне генерал Стрекалов. Хотя вы и изменились за эти годы. В то же время указание подключить вас к операции пришло с самого верха, следовательно, там вам доверяют.
– У них нет выбора, – заметил я. – Остальные сотрудники в курсе моей биографии?
– Разумеется, нет. Фамилия Дюпре достаточно распространена во Франции. Все, не исключая Лагарда, думают, что вы работаете на английскую контрразведку.
Это известие меня немного успокоило. В моём прошлом нашлось бы немало эпизодов, знать о которых рядовым сотрудникам DST было совершенно ни к чему.
– Введите меня в курс дела, – попросил я Дормана. – Время идёт, не хотелось бы тратить его впустую.
– Согласен, – кивнул француз. – На сегодняшний день ситуация примерно такова: у нас есть подозреваемый, наши люди наблюдают за ним двадцать четыре часа в сутки, а в его ближайшее окружение внедрён наш сотрудник.
– Как вы на него вышли?
– Он был в числе людей, которых допрашивали в связи со смертью принцессы Дианы.
– Бывшей принцессы, – машинально поправил я. – К этому времени она уже была лишена титула.
– Как вам будет угодно, – покладисто согласился Дорман. – Имя объекта – Робер Сиретт. Согласно официальным данным, родился в 1964 году в Гамбурге. Отец – азербайджанец, мать – француженка, погибли в автокатастрофе в 1986 году. Скорее всего, взята подлинная биография. Мы проверяли – всё сходится, за исключением фотографий.
– А что с фотографиями? – спросил я.
Дорман довольно улыбнулся.
– Вы не поверите, но в 1994 году на Робера Сиретта было совершено нападение. Обычный грабёж, если бы не одно обстоятельство: ему тогда буквально размозжили лицо. Врачи кое-как собрали то, что осталось, он долго лечился, и сейчас шрамы не слишком заметны, но черты лица изменились очень сильно.
Во Францию Робер Сиретт приехал в 1995 году. Сразу же начал активно публиковаться, его фотографии пользуются успехом. Некоторое время работал в «Пари Матч», с 1996 года – свободный фоторепортёр, сотрудничает с самыми разными изданиями. Часто бывает за границей, преимущественно в Северной Африке и на Ближнем Востоке. В 1997 году активно включился в охоту за принцессой Дианой, бывал в Англии, Италии. Одним из его близких знакомых был некто Фабрис Шасери, также фоторепортёр. Следствие установило, что накануне аварии Шасери по телефону получал данные о передвижении Дианы и Доди аль-Файеда от Нильса Сежеля, хозяина фирмы, у которой был арендован «Мерседес-280С». Также в период с июля 1995 по ноябрь 1996 года Сиретту принадлежал автомобиль марки «Фиат-Уно», белого цвета, который, по его словам, он впоследствии продал маленькой фирме. Мы установили, что такая фирма действительно существовала в течение шести месяцев, и в декабре 1996 года была закрыта.
– Слишком много совпадений, – заметил я. – Где он был в момент аварии?
– Его допрашивали в прокуратуре, и, согласно его показаниям, в ночь с 30 на 31 августа 1997 года Робер Сиретт находился в своей квартире. Свидетелей у него, правда, не было, но и у отеля «Ритц» его в тот день никто не видел. Сами понимаете, отсутствие Сиретта на месте происшествия не имеет особого значения. Скорее, это даже минус для него. Мы могли бы арестовать Сиретта уже давно, но у нас не было полной уверенности, что этот человек и Абу аль-Хауль – одно и то же лицо. Пластическая операция, сделанная в 1994 году, могла изменить его до неузнаваемости. Нам был необходим свидетель, который смог бы опознать в подозреваемом Абу аль-Хауля.
– Этот человек перед вами, – нетерпеливо сказал я. – Скажите, как вы представляете себе эту процедуру? Практически. Ведь не только я могу узнать аль-Хауля. Если это действительно тот, о ком я думаю, то с тем же успехом и он сможет узнать меня.
– К сожалению, прокуратура прекратила дело о смерти принцессы Дианы, – задумчиво произнёс Дорман. – Жаль, было бы гораздо проще вызвать его во Дворец Юстиции для повторной дачи показаний…
– И что же остаётся?
– Есть два варианта, – ответил Дорман спокойно. – Во-первых, мы могли бы показать вам его на улице. Оставаясь в машине с затенёнными стёклами…
– Нет, это не годится, – отказался я. – Последний раз мы встречались одиннадцать лет назад, да ещё эта пластическая операция… Мне нужно видеть его вблизи и понаблюдать за ним хотя бы час-полтора. У вас есть приличный гримёр?
– Гарантирую вам лучшего гримёра Парижа, – улыбнулся Дорман. – Что же, это можно будет устроить. К счастью, у этого человека множество постоянных привычек. Например, находясь в Париже, он почти каждый вечер проводит в кафе на rue du Temple. Там не очень большой зал, но заведение пользуется успехом, и, кроме завсегдатаев, бывает много случайных людей. Думаю, этим вечером он будет там. Один из наших сотрудников внедрён в окружение Сиретта, так что мы сможем организовать вам дополнительное прикрытие. Если, конечно, к этому времени они успеют вернуться из Рамбуйе.
