Наталия Матвеева - По моим правилам (СИ)
Вторая.
Там была вторая полоска.
Лив с трудом сглотнула и заставила себя вдохнуть воздух, тряхнув головой… Показалось?.. Она еле сфокусировала зрение, как специально, именно в этот момент начавшее ее подводить… Но это не было галлюцинацией: в окошке явно удобно уместились две синие полоски… Лив судорожно поднесла тест к самым глазам, чуть не ткнувшись в него носом, впиваясь в него руками и чувствуя совершающийся внутри нее переворот…
- Да… да… да!!! – она вдруг истерично захохотала, снова плюхнувшись на унитаз и утирая бешеные слезы дрожащими руками… Это невероятно!!! Счастье, счастье, спасибо, спасибо, спасибо… - Спасибо, спасибо… - зашептала в исступлении Лив, всхлипывая и сжимая бесценный тест руками. – Спасибо, Господи, я тебя не подведу, не подведу, я буду самой лучшей матерью за всю историю Соединенных Штатов, я никогда, никогда, никогда его не оставлю, я не посмею умереть, я не посмею быть с ним плохой, жестокой, холодной, я не позволю ему чувствовать себя одиноким или ненужным ни на одну минуту… Спасибо тебе, я не верю… Как же я нуждалась в этом!
Лив хохотала и плакала, осторожно положив руки на живот, ощущая тепло своих ладоней и мечтая, чтобы и он чувствовал это тепло. Всегда. Она не замечала и не слышала оклики женщин, с беспокойством реагирующих снаружи кабинки на ее хохот через плач или плач через хохот, пытавшихся понять, не нужна ли ей какая-либо помощь… Волшебство!!! Чудо! И именно сейчас, это случилось сейчас, когда все тревожные дни остались позади, когда с проблемами было покончено, и остались обыкновенные повседневные дела… Малыш, внутри нее малыш!!! Малыш!!!
Очень громко хлопнула входная дверь, и Лив притихла, перестав хохотать, потому что сначала услышала недовольные женские вскрики, а затем самый любимый на свете, взволнованный голос:
- Оливка!!! Лив, ты где?? Да отстаньте, леди! – отмахнулся он от какой-то женщины, требовавшей немедленно убраться из женского туалета куда подальше. – Оливка, ты в порядке??? Лив! Лив!!!
Это он, он. Он подарил ей все счастье в ее жизни, он спас ее от одиночества, он спасал ее каждый день, просто находясь рядом с ней… ее муж. Джонни. Ее рыцарь, герой. Бросив тест и умирая от счастья, Лив быстро вытерла слезы и мигом вылетела из кабинки, нацепив на лицо укоряющий вид. Джонни был у входа, тревожно осматривая помещение своими зелеными глазами, и Лив любила его еще больше сейчас, если это вообще было возможно…
Увидев друг друга, они бросились навстречу.
- Лив!
- Джонни, идиотина! – воскликнула Лив, не сдерживая улыбки, и схватив его за предплечья. – Ты чего сюда влез??? Думал, я тут полеживаю без сознания, воткнувшись лицом в грязную плитку??? Ну и фантазия, придурок!
Джонни тревожно заглянул в ее глаза, и на его лице вспыхнуло еще большее беспокойство. Он нежно провел рукой по щеке девушки, зарывшись в ее волосы, не зная, что она сейчас летает от бесконечной радости, не зная, что она чувствует внутри себя нечто особенное, необыкновенное, заставляющее ее дышать все глубже, наполняя маленькую, целиком зависящую только от нее, клеточку кислородом, заполняющую ее жизнь смыслом на долгие десятилетия вперед.
- Оливка. – выдохнул он требовательным тоном и нахмурился. – Пятнадцать минут! Что я еще должен был подумать?!? Скажи мне, что с тобой, прошу!! Ты плакала?? Я вижу, ты плакала… Пожалуйста, я должен знать, я помогу тебе, малышка Лив, я все исправлю, только скажи…
Лив не могла наглядеться в его сияющие тревогой и любовью зеленые глаза, не могла насытиться этим стремительным теплым шаром, окутавшим ее с ног до головы, а от его слов ее захлестнула удивительная волна благодарности…
Она нежно улыбнулась и, обхватив нетерпеливо ожидающего ее ответа Джонни за шею, поднялась на цыпочки и поцеловала, попытавшись вложить в этот поцелуй всю свою бесконечную любовь к нему, которая горячим следом жгла ее сердце, то счастливое сияние, что разрывало ее изнутри…
Она благодарила его, не знающего пока ничего о ее состоянии, за то, что теперь у нее есть все, все, все… Есть он. Без него она не могла существовать. Есть маленькая, крошечная жизнь, совместившая в себе переплетение его и ее генов, есть семья, о которой она всегда мечтала…
Как же нежно она любила его в эту самую минуту, как упоенно, самозабвенно целовала его губы, не имея сил оторваться от них, получая такую же бешеную порцию ласки в ответ, чувствуя, что он как будто все понял…
Одна ее рука впилась в его мягкие, чуть волнистые волосы на затылке, а другая опустилась к сердцу, слушая, как ускоряется с каждой секундой его ритм…
Джонни с трудом вздохнул, и Лив ощутила, как его горячие руки скользнули под ее куртку, ласково и игриво пройдясь по бокам к талии и, переместившись на поясницу, обжигая шлейфом страсти, также нежно и любовно поднялись обратно, остановившись в миллиметре от ее груди… Вспышка, вспышка… Лив обожала его руки, прижавшись к нему теснее, чувствуя усиливающийся жар его тела, она обожала его силу, его страсть, и губы, ласкавшие ее губы с жадной, ненасытной любовью, которой никогда не будет достаточно, которая всегда нужна, как воздух… Подразнивая ее и дыша все тяжелее, Джонни снова провел руками по ее спине, разжигая чертовски горячий огонь внутри ее груди и живота, и снова, будто не желая отрываться от этого места, вернулся наверх, к груди, в этот раз нежно, едва заметно проведя пальцами по ее нижней части так, будто это было бесценное сокровище для него…
Вспышка… Жар заставлял Лив задыхаться от его прикосновений, она крепче вцепилась в его шею и волосы и еле слышно застонала ему в губы, ощутив, как с новой силой вспыхнуло его тело и как неистово он прижал ее к себе, сходя с ума от ее реакции...
- Оливка… - шепнул он ей тихим, неровным шепотом, с трудом вдыхая воздух… Лив открыла глаза, очнувшись от бешеных вспышек внутри нее, от невероятного, обжигающего ей все внутренности, пламени и встретилась с его страстным, безумно, до черна потемневшим взглядом. – Лив… Что ты со мной делаешь?.. – задал он риторический вопрос шепотом, снова жадно глядя на ее губы, и Лив точно знала, что не было в ее зигзагообразной, черно-серой, с белыми крапинками, жизни момента, в котором она была бы счастливее, чем сейчас.
Лив улыбнулась и, преодолевая невероятное искушение целовать и целовать его до тех пор, пока за окном не стемнеет, пока не улетят и не прилетят все самолеты, пока она не станет совсем слабой и немощной от голода или пока не захочет спать так сильно, что рухнет и уснет на этом самом месте, просто нежно, мимолетно, но так мучительно для них обоих, легко поцеловала его в губы, задержавшись ровно на несколько секунд, чтобы ощутить волшебство момента (совсем как это обычно делает Джонни), и тихо проговорила:
- Я просто люблю тебя, Джонни. Вот и все. Идем. – она подмигнула недоумевающе уставившемуся на нее с неописуемым восторгом парню и потянула его к выходу, но он все стоял и смотрел на нее изучающим взглядом, в котором на место желанию приходила тревога.
Лив вздохнула, более настойчиво проговорив:
- Идем же скорее, пенек! Если ты не заметил, тут вообще-то женский туалет!
- Нет, Оливка. – уперся с самым упрямым лицом, на какое только был способен, Джонни, возвращая ее к себе. – Мы никуда не пойдем, пока ты мне все не объяснишь. Я должен знать, Лив! Что с тобой, что с тобой??? Ты больна? Ты смертельно больна?? Или это все последствия твоего самострела?? Или у тебя депрессия… м-м-м… по поводу Макса? – с явным недовольством произнес Джонни его имя. – Или это из-за событий с Эрнесто?.. Скажи мне, скажи мне, я должен…
Лив с улыбкой слушала его, разрываясь от желания сказать ему правду, но как-то общественный туалет не очень подходил для таких личных сообщений… А Джонни весь сияет ужасом, в глаза ей заглядывает, переживает… Но ведь уперся, как бамбук, в это место и шага сделать не хочет, бык-тупогуб, тупогубенький бычок!
- Молодые люди! Может, вы, наконец, выйдите отсюда в зал? – недовольно проговорила какая-то пожилая женщина, недобро поглядывая на Джонни. – Здесь, вообще-то, ЖЕНСКАЯ уборная, разве вы не видите???
Вопреки своему обыкновению очаровывать любых женщин, вне зависимости от красоты или возраста, Джонни и бровью не повел, да и даже не посмотрел в ее сторону, не сводя горящих волнением глаз со своей жены.
- Извините, бабуля, но вы сами разве не видите?! Мы разговариваем! – жестко и грубо ответил он, отчего старушка в негодовании вытаращила глаза и открыла рот, резко бросив ему:
- Хам! А еще импозантно так оделся… Хамскую натуру никакими костюмами не скроешь…
Лив прыснула и с огромным трудом вытащила упирающегося Джонни из туалета, весело проговорив:
- Пойдем уже, импозантная хамская натура!
Джонни на минутку стал самим собой, весело подмигнув бабульке, и, догнав Лив и обняв ее за талию, наклонился к ее волосам и шепнул на ушко так горячо и игриво, как мог только он:
