Уолтер Уэйджер - Операция «Молот». Операция «Гадюка-3»
Оценка была крайне нечестная и ужасно осторожная.
Взрыв, эквивалентный сотне тонн взрывчатки в замкнутом пространстве, почти наверняка уничтожит их всех, превратив в жидкое желе розового цвета.
Их всех — пятерых преступников и двоих офицеров 168-го ракетного крыла.
Эти двое — в их честь уж точно назовут государственные офисные здания и военно-воздушные базы ВВС США… Не просто общественный сортир им. Уолтера Рида или крематорий им. Пита Дженкинса. Черт, да ради этих несчастных стоит переименовать парочку общаг Академии ВВС — а вот Лебо если что и получит, то всего-то «серебряную звезду». Перспектива была не особенно радужная, поскольку у него уже была и «серебряная звезда», и золотой ретривер стоимостью 275 баксов, и девчонка Патти, вся бронзовая от загара — миленький пупсик, обожавший записи Джуди Коллинз. Загляденье, а не девчонка — так всегда говорил ей Лебо.
— Я ничего не разберу, — говорил Делл в девятнадцати ярдах от стальной двери. — Это все из-за прожекторов. Они постоянно направляют лучи на глазок нашего перископа, так что в таком ослепительном свете мало что увидишь.
— Думаешь, они это нарочно делают?
— Уж не знаю, Виллибой, трудно сказать.
А с внешней стороны четырехфутовой двери Лебо начал развязывать ремни, опоясывавшие ящик со специальным ядерным зарядом.
Через двенадцать, ну, тринадцать минут все будет кончено.
Две или три минуты, чтобы открыть контейнеры и установить часовой механизм, десять, чтобы вернуться к вертолетам. Нет, девять. Не стоило тут особо тянуть резину.
— Но там порядка тысячи людей! — прикинул Пауэлл, когда Делл опять стал двигать телекамерой. — У всех прямо руки чешутся нас убить.
— Но не у всех же руки чешутся убить нас, а?
— Не у всех, майор. У кого-то руки чешутся ноги помыть, у кого-то чешутся трахнуть телку, а у кого-то и вовсе не чешутся. Но у многих чешутся убить нас.
— Но я же ничего не сделал, — запротестовал бывший офицер САК. — С чего им меня убивать?
— Ты кое-что сделал. Ты жену убил.
Прежде чем майор Лоуренс Делл ответил, сержант Фрэнсис Фарли наклонился, чтобы освободить второй ящик от ремней и чуть не ткнулся плечом в гигантскую дверь. Он не дотронулся до металла, но этого и не нужно было.
Горячей волны от его вспотевшего тела было достаточно, чтобы потревожить датчик термостата системы сигнализации.
На командирской приборной доске в «яме» замерцала голубая лампочка и завыла сирена — с неприятным, нарастающим металлическим визгом.
Фэлко мгновенно проснулся и, вскочив с койки, увидел, как Пауэлл уже схватил автомат.
— Жеребчик, ты с Вилли прикрой дверь, — скомандовал Делл. — Эти суки сидят у нас под дверью!
Фэлко повернулся и наклонился, чтобы поднять свое оружие с пола, и как раз в этот момент капитан Стэнфорд Таун и лейтенант Филип Канеллис бросились на него с верхнего яруса.
25
Офицеры боевого ракетного расчета пытались завладеть вторым автоматом. Как им удалось освободиться от своих пут, теперь не имело значения. Сейчас имело значение то, кто первый успеет подхватить автомат: Фэлко или один из офицеров САК. Все трое отчаянно сражались, пустив в ход руки и ноги. Рукопашная продолжалась несколько секунд. И вдруг Канеллис отделился от клубка человеческих тел, крепко сжимая в кулаке приклад автомата, и, издав хриплый торжествующий вопль, повернулся к пульту управления.
И тут Хокси трижды выстрелил.
Святой убийца стрелял из краденого полицейского револьвера 38-го калибра, стоя в дверном проеме. Он поразил правую руку лейтенанта и плечо и проделал ему в правом бедре полудюймовую борозду, вырвав кусок мяса. Канеллис выронил автомат и с пронзительным криком упал. Кровь хлестала из всех трех его ран. Фэлко схватил автомат. Одним коротким движением он сильно ткнул стволом автоматным стволом Тауну в живот, и капитан переломился пополам.
— Все о’кей? — уточнил Делл.
— Все о’кей, — подтвердил наемный убийца, — спасибо Дьякону. У тебя меткий глаз, Дьякон.
Хокси что-то пробормотал в ответ, но Лоуренс Делл его не слушал.
Он уже разговаривал по телефону.
— Сейчас мы осуществим запуск. Мы уже сорвали пломбы со стартовых замков, и если вы не прекратите свой штурм, мы запустим ракеты ровно через две минуты. Через две минуты, — повторил он угрожающим тоном, — начиная с этой секунды.
— Вот что, Делл… — начал главкомстратав.
— Стартовые ключи — оба! — у меня. Немедленно прикажите этим ублюдкам уйти из «ямы» — немедленно!
Сказать, что в «боевом кабинете» Комитета начальников штабов началась общая паника, было бы не совсем верно. Высшее командование и директора разведывательных учреждений не поддаются панике, но некоторая нервозность имела место, наблюдались также излишняя крикливость, повышенное потоотделение и серия внезапных желудочно-кишечных приступов. В сущности наступило всеобщее оцепенение.
— Я начал отсчет времени, — услышали они заявление Делла. — Сто двадцать… сто девятнадцать… сто восемнадцать…
— Пусть они оттуда уйдут! — принял решение президент.
Бономи снял трубку телефона «горячей линии» и повторил вердикт хозяина Белого дома.
…Сто пять… сто четыре… сто три…
По всем каналам связи слышалось пронзительное завывание сирены тревоги.
— Генерал Вудсайд говорит, что на установку зарядов потребуется еще минута, — доложил Маккензи.
Президент Стивенс подскочил с кресла и сжал в ладони телефонную трубку.
— Я же сказал: убрать их оттуда! Это вам говорит президент! Выполняйте!
— Майор Делл, мы немедленно выводим наших людей из шахты, — пообещал Маккензи. — Однако, чтобы выбраться на поверхность, им понадобится минуты две или больше.
— Они могут воспользоваться лифтом! Всех убрать немедленно… Девяносто пять… девяносто четыре… девяносто три…
Оба ящика были уже открыты, когда Браймен передал в шахту полученный им по рации приказ.
— Президент приказывает покинуть место! Оставьте все как есть и поднимайтесь на лифте — побыстрее!
Ну вот — никакой тебе «серебряной звезды» для майора Лебо!
— Быстрее, быстрее! Эти психи собираются запускать ракеты.
Пятеро десантников бросились к лифту, поднялись наверх и побежали, увлекая остальных. Майор помог Браймену проковылять двадцать ярдов к двери караулки.
— Мы ведь уже все подготовили, все подготовили! — причитал сзади Типпетт.
…Тридцать восемь… тридцать семь… тридцать шесть.
— Шевелитесь! Шевелитесь! Все наверх! — рокотал из динамика голос командира ударной боевой группы.
Штук шесть мощных прожекторов ярко осветили лужайку, точно это были гигантские театральные подмостки, и сотни напряженных взглядов смотрели не отрываясь, как штурмовая бригада бежит к воротам базы.
— Ворота заперты, черт побери! — крикнул Лебо.
— Выключатель в правой стойке ворот! — ответил динамик.
…Семнадцать… шестнадцать… пятнадцать… четырнадцать…
Солдаты выбежали за ограждение и захлопнули за собой ворота.
…Девять… восемь…
— Они ушли, Делл, — доложил Маккензи. — Все до единого.
Бывший зам. начальника разведки ответил не сразу.
Он внимательно осмотрел все датчики и лампочки на приборной доске и снова поставил термостат системы сигнализации двери «ямы» в рабочий режим.
Сирена умолкла, и на мгновение воцарившаяся гробовая тишина показалась куда более угрожающей, чем ритмическое завывание сигнала тревоги.
— Все ушли? Без шуток? — переспросил Делл.
— Да.
Тишина.
Обзорная телекамера медленно обвела прилегающую к базе территорию, потом электронный взор устремился вверх и засек два набирающих высоту вертолета, которым предстояло возвращаться в Мальмстром.
— Посмотрим, — предусмотрительно сказал Делл. — Обратный отсчет времени приостановлен на восьми, генерал. И именно с восьми мы возобновим отсчет, если вы что-то предпримете. Сообщите это президенту. Мы начнем отсчет с восьми секунд.
— Я ему передам.
Больше им было нечего сказать друг другу.
А в Пентагоне собравшиеся в «боевом кабинете» Комитета начальников штабов генералы напряженно обсуждали то, что произошло, что могло бы произойти и что делать дальше, как вдруг пришло сообщение из Германии. Все телефонные линии Западного Берлина отсечены, советские МИГи заполнили воздушные коридоры к городу, восточногерманские войска заблокировали движение транспорта на всех автобанах из Западной Германии в бывшую германскую столицу.
Ситуация обострялась ежеминутно, и в каждом новом рапорте обстановка характеризовалась как «ухудшающаяся». Что же касается трех контрольно-пропускных пунктов, через которые люди переходили из Западного Берлина в Восточный и обратно, их перекрыли танки. Движение метро на линиях, связывающих обе части города, прекратилось.
