Владимир Черкасов - Наезд на актеров
— Веревки?! — с удивлением спросил Камбуз.
— Веревки, в миру Пахомова Никиты, дважды осужденного за хищения. Он нам уже все выложил, — уверенно брал на понт Кость. — Вы из команды Грини Духа. «Плимут» угнан от театра Табакова. Сегодня пришел покупатель на него посмотреть.
У Камбуза все перемешалось в голове, распухшей от «ерша» и последних приключений. Он и вообразить не мог, чтобы истинно духовой Веревка раскололся до самых яиц. С какой стати?! Тот-то совершенно ничем не замазан.
Сполохи бурных размышлений плясали на простодушном лице Камбуза. Но вспомнил он разговоры Веревки о его ходках, отважном поведении корифана на допросах, где бьют и бьют, а ты сплевываешь кровь и с усмешкой молчишь, поэтому усмехнулся и тягуче сказал:
— Горбатого лепишь?! На фу-фу берешь?!
Лицо Кострецова снова стало сонным.
— А зачем мне это надо, если у Веревки другого выхода не было?.. Ладно, собрался на нарах повонять, скатертью дорожка.
Он опять начал писать.
У Камбуза душа снова кинулась в пятки: из тумана в башке снова полезла угреватая харя с его «интере-есно».
Уже вежливо Камбуз осведомился:
— Как это у Веревки выхода не было?
— Да так. На нем после недавней отсидки два дела висят. Давно его разыскиваем, сегодня случайно попался. Предъявили Веревке неоспоримые доказательства. А он рецидивист — длинненькая удавка зоны теперь ему ломится. Предложили помочь следствию. Он и пошел на то, чтобы срок скостить за сотрудничество. Романтика-то — это больше для трепа на блатхатах. А тем, кто парашу нюхал, снова к ней надолго никак не хочется.
Камбуз вспомнил, что Веревка не раз по пьяни многозначительно щерился, складывал грабли пальцев в эффектный веер и неясно намекал о больших делах, в которые замешан.
Пахомов-Веревка плел все это недалекому дружбану для укрепления своего авторитета. Ничем, кроме автоугонов у Духа, он не занимался. И вот его веера аукнулись у рыбака, программиста-«динамиста» и психоаналитика Кострецова.
Капитан лениво продолжал:
— Что ты себя с Веревкой равняешь? На тебе только ствол. Взяли мы его у тебя незаметно от других задержанных. Выйдешь, Гриня будет пытать, почему отпустили. Скажешь: успел пистолет закинуть, попал чистым. Мол, наплел в милиции, как положено. Напел, что хотел сообразить на троих, подсел к незнакомому Веревке, потом второй неизвестный, покупатель ваш, к вам в питейную компанию влез, — подсказывал Кострецов Камбузу версию, чтобы совпала она с тем, что Веревка будет говорить на обязательной разборке у Грини Духа.
Камбуз глубоко задумался. Он слыхал о законе выживания перед ментами и в зонах: «Не верь, не бойся, не проси». Но он испугался сразу, как только увидел легендарный почечный сейф с книжками в этой комнате. И Камбуз хотел верить кудрявому следователю. Мент точно высмеивал угреватое «интере-есно», когда мышами в коробе палят, да еще и варят будто б шерсть со своих хвостов. — Пиши за Гриню Духа, как все было, — решительно сказал Камбуз. — Закурить есть? уже осмелев, попросил он.
Кость не пожалел ему своего «Мальборо» и начал старательски намытое золото показаний писать, писать.
Когда закончили, распрощались дружески. Попозже Кострецов приказал выпустить и Веревку.
Оставшись один, капитан посмотрел на свой парадный костюм, на измызганную в этой кутерьме рубашку — между прочим, от Кардена — без галстука. Потирая виски, весело подумал: «Так дела пойдут, еще костюмчик знатной работы приобретем».
Получал опер ежемесячную зарплату, эквивалентную двум сотням с небольшим долларов. Премии от начальства были редки, но за найденную после угона классную иномарку ее хозяин, если не был скуп, мог выплатить приз под тысчонку баксов. Такие случайные деньги Кострецов единственно и позволял себе брать.
Глава 5
На следующий день после того, как Камбуза и Веревку выпустили, они должны были предстать для отчета перед Гриней Духом.
До появления у главаря на законспирированной блатхате подельники, отпиваясь пивом на своей квартире, сводили концы с концами.
Выслушав притчу Камбуза о том, как он заливал Кострецову о своей попытке выпить с двумя неизвестными, Веревка покровительственно похвалил напарника:
— Не фраернулся ты, Камбуз. В самый цвет лепил. Я то же самое горбатил. Не поверили они, конечно, ни хрена, а чем крыть?! Ну, проверили: «плимут» в угоне. А дальше? Мы ж на нем не уехали. Просто культурно сидели. Нового угона-то нет. Поторопились менты нам чалму намотать. Подожди они еще, как мы на тачке тронемся, — и вяжи за милую душу. Тогда тут и угон, и что хошь.
Камбуз глотал пиво, потел, мрачно думая, какая же сука этот Веревка: «Гриню сдал, меня подставил, и как ни бывало. Вот она, школа та парашная. В глаза ему, твари, плюнь, а будет стоять на своем. Умеет метлой мести».
— Пушку-то свою скинул?! — спросил Веревка.
— А как же! — невозмутимо отвечал Камбуз. — Как менты рыпнулись, я ее сразу под свое сиденье. Мент, что допрашивал, кричит: «Твой ствол!» А я ему: «Докажи. Я эту тачку первый раз вижу. Только в нее сел, и вы объявились».
— А меня за ствол и не пытали. Выяснили, видать, что имею две ходки на рогах, так и не стали фуфло двигать.
Камбуз, снявший проклятую тельняшку, сидевший голым по пояс, погладил жирные плечи.
— Мне тот мент на допросе хотел в рог дать. Я спокойно говорю: «Смотри, в натуре. Ты тоже не вечный». Сразу успокоился. Веревка одобрительно кивнул.
— Так с ними и надо. Мало их пацаны заваливали?.. Ништяк, канаем к Духу. От ментов отделались, но Гриня с нас круто спросит. По дороге к Духу давай оглядываться, менты могут нам хвоста привесить.
К пахану поехали на такси. Внимательно проверяли, нет ли слежки от самого подъезда, из которого вышли.
* * *
Около дома, где в заныре жил Гриня, парни еще покрутились — понаблюдали, чтобы не привести за собой хвоста. Потом поднялись на этаж и условным знаком позвонили в дверь.
Им открыл помощник Духа. Кореша прошли в апартаменты, занимавшие несколько комнат, вылизанных евроремонтом. Гриня в халате сидел в гостиной и пил водку, пиво, отходя от своих вчерашних развлечений.
Веревка, как человек бывалый и более развязный, сказал пока еще бойко:
— Где задницы припарковать?
Дух кивнул на два кресла. Парни сели, сразу закурив, чтобы хоть на минуту оттянуть неприятный разговор.
Здоровье есть, Но он того не знает, Что и быка в консерву загоняют… промурлыкал Гриня как бы случайно куплет, которых знал множество. Но он был вполне к месту к тому, что собирались сообщить ему Веревка и Камбуз. Они притихли.
— Чего помалкиваете? — спросил Дух.
— Да влипли мы вчерась на ментов, — произнес Веревка, — но отмазались. «Плимут», правда, уж не наш.
— Вы чего, фуфляки?! — грозно возгласил Гриня. — Чего ты плетешь, гниль веревочная?!
Веревка, нервно сплевывая на ковер под ногами, стал излагать:
— Все делали как надо. За полчаса, как тот купец должен был нарисоваться, сели мы в тачку. Потом тот канает. Только он к нам залез — ментов целая куча! Повязали всех. Отволокли в мелодию. Я лепил как обычно. Камбуз тоже. Потом выгнали нас оттуда.
Он промолчал о пистолете Камбуза, чтобы совсем не разозлить пахана.
— Выгнали? — затараторил Дух. — Выгнали парнишек! Поверили за просто так и выгнали? Вы кому эту тюльку гоните?! Козлы малахольные!
— А чего? — подал Камбуз голос в поддержку дружка. — Мы ж в тачке только сидели, не поехали. Угона-то не было.
— Ну-у, лохи! — взвыл Дух. — С кем я на грядке оказался! Запросто вас отпустили?!
Он вдруг вскочил, перегнулся через стол и ударил Камбуза в лицо. Тот осел в кресле, обливаясь кровью, брызнувшей из разбитого рта.
— Колитесь, чего вы ментам напели! — закричал Гриня.
Он выхватил из стола нож, подскочил к Веревке и приставил острие к задергавшемуся кадыку.
У Веревки совесть была чиста, он сдавленно прохрипел:
— Хошь, вали, но я ментам только лапшу повесил.
Дух развернулся и снова страшно ударил согнутым локтем Камбуза в лицо. Тот вскрикнул и потерял сознание. Гриня вернулся за стол, отхлебнул пива.
Камбуз приходил в себя, лихорадочно соображал: «Вот суки! Менты, пели эти курвы, бьют. А что же сами делают?! Сучары позорные! Ни хрена не возьмете!» В душе его вспыхнула неизрасходованная отчаянность, которую он собирался вчера истратить на Кострецова.
— Ты кого тронул?! — заорал Камбуз на Гриню. — Ты, сука, тоже не вечный!
Подручный Духа, стоявший за спинами допрашиваемых, подался к нему, вытаскивая пистолет.
— Стоп! — скомандовал ему Гриня. — Хорош… Извиняйте, братаны. Но дело наше такое, пришлось на всякий случай вас пощупать. Ничего, круче будете, — он рассмеялся.
Налил водки в стаканы, подвинул их парням.
