Владимир Черкасов - Наезд на актеров
Подъезжая к скопищу гаражей, капитан услышал один выстрел. Пауза, и другой! Он остановил машину, чтобы не привлечь к себе внимание и на этом, оказавшимся нынешней ночью горячем, пятачке.
Кость бежал к гаражу Вадика с пистолетом в руке, не сомневаясь, что выстрелы как-то связаны с Геной. Как старший брат, старшой опер, он молил, чтобы очкарик-лейтенант был жив. Узнать гараж Вадика было нетрудно: у его распахнутых ворот стояла машина с открытой дверцей. Кострецов подбежал к гаражу сзади. Стал красться к воротам по стене.
Заглянул через щель в косяке ворот внутрь. Увидел люк в углу, из которого струился свет. Быстро проскользнул туда и медленно пошел к открытому лазу. Услышал возню в подвале.
Капитан лег на пол и тихо заглянул вниз. Маэстро в дальнем углу подземелья выгребал добро из ящика.
Кострецов спрыгнул в подвал, пружинно приземлился с криком:
— Не двигаться!
Маэстро, сидя на корточках, бросил взгляд на пистолет, который положил на пол рядом с ящиком.
— Не трожь пушку. Встать! — скомандовал опер.
Маэстро медленно выпрямился. Из карманов его плаща свисали нитки ожерелий, в ладони левой руки был зажат орден, отливающий золотом.
Кострецов сказал:
— Чужие награды надо сдать.
— Попробуй возьми, — отрывисто ответил Маэстро, рыская глазами.
Он узнал по описанию Вадика и Мадеры того опера, он же Серега Самарский, что пытался задержать его киллера на Чистопрудном бульваре. Тряхнув гривой, сказал:
— Ты на Вадика выходил и к Соньке прилепился?
— А теперь и на тебя вышел, Указов, он же Челнок и Маэстро.
Криво усмехнулся вор.
— И это знаешь?
— А как ты думал?! Никак тебе было не вывернуться. Нельзя перепрыгнуть через собственную тень. И здесь тебя мой напарник вычислил.
Маэстро тряхнул волосами, отчего глаза пестро вспыхнули под лампочкой, горящей на низком потолке у него над головой.
— Это который дохлым в кустах валяется?
У Кострецова сжалось сердце. Маэстро, уловив заминку, рванул руку вверх и разбил лампочку! Тут же в темноте выхватил второй пистолет из-за пояса и дважды выстрелил туда, где стоял Кострецов!
Капитана уже не было на этом месте. Он бросился вниз, когда исчез свет.
Кострецов отполз к стене со стеллажами, озадаченно думая о втором пистолете Маэстро. Теперь им предстояла дуэль в кромешной темноте. Кость лежал, водя стволом вокруг и ловя звуки.
Текли непроницаемые, безмолвные минуты.
Вдруг в углу, соседним тому, где был Маэстро, раздался дикий вскрик! Что-то будто б всплеснуло, словно бешеная щука предсмертно рванулась в ячейках рыбацкого невода…
Все стихло. Кострецов уловил острый химический запах. Он не стал размышлять: газ это или что-то другое, а рванулся, пригибаясь, к лазу. Взлетел по лесенке вверх.
Захлопнул люк. Привалил его лежавшим рядом старым мотором. Перевел дыхание, подумав:
«В надежной камере Маэстро».
Капитан вышел на улицу и полез в кусты. Посмотрел там на лежащего Гену, вспомнив:
«Как это он говорил? „В основном в жизни нет ничего, кроме слов. Почти ничего не происходит. Человек утром встает, куда-то идет, много ест. Я в милицию поэтому и пошел, тут события…“ Эх, Генок, но самое-то главное у нас событие, если живым остаешься».
Кострецов присел над ним, и ему показалось, что у лейтенанта дрогнули веки. Капитан пощупал пульсацию на шее: Топков был жив!
Сергей разодрал у него на груди рубашку, осмотрел рану. Стал рвать рубаху на себе и лоскутами останавливать сочащуюся кровь. Гена открыл глаза и посмотрел на него со слабой улыбкой.
Быстро набрав номер по сотовику Кострецов, вызвал «скорую» и опербригаду. Ему сообщили о гибели Нодара.
Кость сидел, держа голову лейтенанта, и почти в полный голос молился. Топков разлепил губы и прошептал:
— Маэстро… Где Маэстро?! Ордена Рузского в подвале…
— Полный порядок, Гена. Я Маэстро запечатал в подвале вместе с его и нашими орденами. Сейчас с ребятами доставать будем. И Нодара сегодня хлопнули. Молчи, не теряй сил. Ты сам, как орден…
Капитан говорил и говорил, чтобы Гена держался за нить его голоса, чтобы не улетел из этого мира:
— …Видишь, лейтенант, совершил и Маэстро ту самую оплошность. Уголовень всегда ее совершает… Знаешь, можно защищать невинных, а можно запугивать слабых… Блатное рыбье рано или поздно, а передохнет, будто и не было их ни в жизни, ни в твоей любимой истории… Видишь, их количество всегда переходит в мертвое качество. Убийцы обязаны быть трупами…
Приехавший врач, осмотрев Топкова, заверил Кострецова, что тот выживет.
Опер Кость стал бодро отдавать приказания прибывшему спецназу. В гараже зажгли свет, двое парней с мощными фонарями в руках присели над люком.
Отвалили мотор, распахнули крышку.
— Маэстро! — крикнул Кострецов, — выходи, нас тут много.
Кто-то из спецуры процедил:
— Да засадить вниз гранаткой.
Кострецов пристроился у лаза и попросил парней:
— Посветите.
Те нырнули руками вниз с зажженными фонарями. Капитан осторожно заглянул туда.
Он увидел ванну, на которую до этого в горячке не обратил внимания. Мертвый Маэстро лежал на ее краю, воткнувшись в омут кислоты головой…
Когда в дуэльной темноте Кострецов двинулся к стеллажам, Маэстро пополз из своего угла в сторону ванны, откуда был кратчайший путь к лазу. Зная подвал до подробностей, он привстал около ванны, чтобы аккуратнее ее обойти. Но огненно ударила боль в ране, Маэстро не удержал равновесия, поскользнулся в лужицах кислоты на полу и полетел в ванну.
* * *
Спустившись в подземелье, Кострецов в свете фонарей с рыбацкой приметливостью рассмотрел, что орден, зажатый Маэстро в ладони, при взмахе руки упал в ванну. Но даже со дна, через бурые слои он по-прежнему доблестно сиял.
