Сергей Зверев - Космический рубеж
Все пленные оказались на земле. Прапорщик осмотрелся. Пылали четыре костра. Над головой простиралась маскировочная сеть, которую поддерживали высокие жерди. Шел дождь, и над нею поднимался пар. В перспективе виднелась вертикальная скалистая стена. К ней вплотную примыкала сооруженная из стволов акации просторная клетка. Высота ее была такой, что уже находившиеся в ней пленники не могли подняться в полный рост. Они сидели, вглядываясь во вновь прибывших. Прапорщик уловил в их взглядах не только тревогу, но и подобие радости, мол, еще кому-то не повезло. Население клетки представляло собой пеструю картину. Здесь были и темнокожие крестьяне, и арабы, и даже несколько белых.
Тумани прошелся перед пленными миротворцами, разглядывая их. Взгляд у него был тяжелый, не каждый мог выдержать его, и люди опускали головы. Полевой командир задержался перед прапорщиком, посмотрел ему прямо в глаза. Григорьев взгляда не отвел, и они с минуту пристально смотрели друг на друга.
– Не хорохорься, – с улыбкой произнес Тумани. – С тебя здесь быстро спесь собьют.
– Ты пожалеешь, что напал на миротворцев, твою банду уничтожат, – проговорил Григорьев.
Тумани хищно улыбнулся, словно ждал этих слов. Он сделал шаг вперед, а потом, резко развернувшись, ударил прапорщика в солнечное сплетение. Это произошло так быстро, что Григорьев не успел приготовиться к удару. Кулак вошел глубоко в живот, дыхание перехватило, но прапорщик все же устоял на ногах.
– Запомни, – прошипел Тумани, – говорить здесь разрешено только тогда, когда тебя спрашивают. Понял? – Он схватил Григорьева за плечи и выпрямил: – Я спросил, а ты не ответил.
– Он все понял, – поспешил ответить за хватавшего ртом воздух прапорщика британский майор.
– А тебя не спрашивали, – холодно произнес полевой командир и занес руку, чтобы ударить Филдинга.
– Я понял, – прохрипел прапорщик, предупреждая удар.
– Со мной быстро соглашаются, – ухмыльнулся Тумани. – Я умею обращаться с людьми, и вы сейчас в этом убедитесь. – Он повернулся к своим малолетним бойцам, которые моментально притихли и попятились, и негромко произнес:
– Стоять!
Мальчишки замерли, как мелкие грызуны под взглядом удава.
– Подойди ко мне, – почти беззвучно проговорил Тумани, указав на одного из подростков.
Тот испуганно вжал голову в плечи, его сковывал страх. На негнущихся ногах он подошел к командиру и опустил голову.
– В глаза смотри! – приказал Тумани, взял подростка за подбородок и поднял ему голову.
Мальчишка трясся от страха. Выдержав всего несколько секунд, он пошатнулся и упал, потеряв сознание.
– Вот так, – сказал Тумани, обводя взглядом пленных. – Для начала я преподам вам урок. Всех пленников у нас встречают одинаково, чтобы потом не тратить зря время на уговоры.
Он взмахнул рукой. Процедура встречи была в лагере отработана до мелочей. Два десятка подростков отдали товарищам свои автоматы, взяли в руки палки и выстроились коридором перед входом в деревянную клетку.
– Первый пошел! – выкрикнул Тумани.
Боевики подтолкнули в спину британского майора. На его плечи тут же посыпались удары дубинок. Спасение было только одно – как можно быстрее добежать до клетки и укрыться в ней. Лоренс побежал под улюлюканье подростков, но не сумел удержать равновесие и упал. Его тут же принялись пинать ногами, заставляя подняться. Майор с трудом встал на колени, и дубинки снова обрушились на него. Он еле добрался до клетки, ввалился в нее.
– Второй пошел! – залихватски крикнул Тумани.
На этот раз в живой коридор втолкнули прапорщика. Он бежал согнувшись, вжимая голову в плечи. Дубинки опускались ему на спину, один удар пришелся в голову, из-под рассеченной кожи густо потекла кровь. Григорьев нырнул в спасительную клетку. Руки других пленников не дали ему упасть, бережно опустили на пол.
Миротворцев прогоняли по живому коридору по одному. Охранник закрыл за последним дверцу клетки.
– Можете их развязать, – разрешил Тумани и, повернувшись, зашагал к приземистому дому, за окнами которого брезжил свет керосиновой лампы. У прапорщика продолжала течь по лицу кровь. Кто-то пытался развязать ему тугие узлы веревки, стягивающей запястья за спиной, шепча по-французски:
– Не получается, попробую зубами.
Григорьев почувствовал, как веревка ослабла и, наконец, свалилась. Растирая затекшие запястья, он обернулся. За ним сидел и тяжело дышал немолодой мужчина-мулат. На его лице поблескивали треснувшими стеклами очки-«велосипед».
– Спасибо вам, – проговорил прапорщик, вытирая рукавом кровь со лба.
– Мне тоже развязали руки зубами, когда я впервые попал сюда, – ответил мулат. – Но этого человека уже нет в живых. Тумани убил его.
Рядом раздался тихий стон – это Филдинг пытался самостоятельно избавиться от веревки.
– Я помогу. – Григорьев не стал тратить время на то, чтобы развязать туго затянутый узел пальцами, сразу же впился в него зубами, веревка поддалась и свалилась с рук. – Что ему от нас надо? – спросил он.
– Откуда я могу знать? Все скоро выяснится, – проговорил Филдинг. – Пока все живы, и это уже хорошо.
– Слабое основание для оптимизма, – попытался пошутить Григорьев.
– Ну и сброд у него в банде, – глядя через клетку, сказал майор. – Сплошь малолетние оборванцы. Расходный материал, которым он совсем не дорожит.
Мужчина в очках-«велосипеде» решил представиться:
– Меня зовут Жульен Розе.
– Очень приятно, – ответили прапорщик и майор и тоже назвались.
У костров в лагере происходило движение. Подростки черпали какую-то дрянь из чана металлическими кружками, пили и быстро хмелели. Некоторые падали и лежали под дождем просто на земле.
– Прямо как зверьки. Никакая зараза их не возьмет, – заметил Филдинг. – Европеец уже заработал бы себе воспаление легких.
– Вы расист, майор? – спросил Григорьев.
– Нет, я просто реалист, есть факты, против которых не попрешь.
На крыльце дома, где скрылся полевой командир, появились двое арабов-мордоворотов в камуфляже, оружия при них не было, лишь дубинки. Они прямиком направились к клетке, и ее обитатели стали боязливо жаться к скале.
– Что происходит? – спросил Филдинг.
– Здесь всегда так. Не знаешь, за кем придут, – пугливо произнес мулат.
Мордовороты подошли к клетке, у них за спинами тут же появились двое подростков с автоматами, стволы которых смотрели на пленников. Дверь отворилась.
– Ты, выходи, – посмотрел на британца араб.
Жульен стал потихоньку отодвигаться от майора.
– Вы мне говорите? – оглядываясь, спросил Лоренс.
– Выходи, я сказал!
Майор поднялся и, согнувшись, стал пробираться к дверце, выпрямиться не позволял низкий потолок. На самом выходе его схватили и выволокли из клетки.
– Уберите руки, я сам пойду! – вырывался он.
Но его никто не слушал. Мордовороты схватили его за руки, поволокли по грязи к дому и буквально забросили в дверь. Все пленники напряженно молчали. Минуты через две послышались звуки ударов, а за ними и крики.
– Не могу этого слышать, – закрыл руками уши мулат. – Каждый день одно и то же. И никогда не знаешь, за кем придут.
Крики прекратились. Послышалось, как Тумани о чем-то спрашивает, но слов было не разобрать, они тонули в шуме дождя и выкриках подростков, развлекавшихся у костров. Жульен отнял ладони от ушей и посмотрел на прапорщика.
– Вот, теперь он и до миротворцев добрался.
– Это ему дорого обойдется, – пообещал Григорьев.
– Ему все сходит с рук, – горячо зашептал мулат и поправил треснутые очки. – Он страшный человек.
– Да уж, понимаю, что не ангел.
– Он – дьявол во плоти.
– Да нет, он просто подонок. Не надо его демонизировать, – попытался вернуть соседа к реальности прапорщик.
– Вы его не знаете. Он наделен сверхъестественной силой, он – шаман. Тумани практикует вуду, и он умеет убивать, не прикоснувшись к человеку даже пальцем. Его взгляд несет смерть. Вы сами видели.
– Мальчишка просто сильно перепугался, вот и потерял сознание.
– Не так все просто. Тумани знает страшные заклятия. Он делает восковые фигурки людей и протыкает их иголками.
– Вы же вроде бы интеллигентный человек, а верите в бредни необразованных крестьян.
– Я тоже раньше не верил в силу вуду. – Жульен говорил, часто оглядываясь. – Я – зубной техник, учился во Франции, а потом вернулся в родной город, стал неплохо зарабатывать. Но люди Тумани обложили данью всех торговцев, всех состоятельных людей. Однажды они пришли ко мне и потребовали денег. Я им не дал. Назавтра ко мне пришел сам Тумани. Он не кричал, не бил, просто сказал, что, если я не заплачу, то умрет моя младшая дочь. Сказал и ушел.
– Она умерла? – Ответ Григорьев прочитал в глазах мулата.
– На следующий день она заболела. Поднялась температура, малышка бредила. Врачи не могли поставить диагноз. И тогда я поверил в силу вуду и пошел к Тумани с деньгами. Он взял их, но сказал, что уже ничего не может поделать, так как наложил на мою дочь необратимое заклятие. Девочка умерла. Но я продолжал ему регулярно платить, боялся за других детей.
