Владимир Гриньков - Ментовские оборотни
Я слышал, как она судорожно вздохнула в темноте.
– Ее убийцу так и не нашли, – сказал я. – Но разговоры ведь, наверное, ходили.
– О чем?
– О том, кто мог это сделать. Наверняка мотивы убийства обсуждали. Тем более что убили ее не где-то в Москве или в другом каком месте, а прямо здесь.
Хорошо еще, что не в самом доме, подумал я, но не сказал вслух. Потому что, если бы все случилось в доме, Светка никогда больше не переступила бы через порог ужасного жилища – сразу, как только узнала бы об этом.
– Обсуждали, конечно, – сказала Нина Николаевна. – Но ни до чего не договорились, кроме глупостей. Так всегда бывает, когда никто ничего не знает.
– А что за глупости? – проявил я интерес.
– Ой, Женя, ну вам-то это зачем? – попеняла мне собеседница, и в ее голосе явственно слышался упрек, будто я разочаровал ее своими глупыми расспросами.
– Здесь жила женщина, – сказал я. – Ее убили. Убийцу так и не нашли. А теперь эта убитая женщина пишет письма Светлане, которая мне и коллега, и друг одновременно. Я хочу знать, как это все связано и чем оно может аукнуться Светлане.
– Но вы, надеюсь, не верите в то, что письмо написала Вероника?
– Конечно, не верю. Но этот, с позволения сказать, «шутник», который прислал письмо, запросто может быть связан с убийцей или убийцами… Или даже он и есть убийца…
– Вы это серьезно? – не поверила Нина Николаевна.
– Не знаю, – не стал я морочить ей голову. – Вся эта история, может быть, выеденного яйца не стоит. Но кто знает – возможно, и у Вероники все начиналось с каких-то странных историй и непонятных шуток. Так что там за глупости, которые со смертью Вероники связаны? – вернулся я к интересующему меня вопросу.
– Вы знаете, где обнаружили тело бедняжки?
– Нет.
– В старом графском пруду.
– Так тут и пруд есть? Да еще графский? – удивился я.
– Я там была лишь однажды, и мне показалось, что это всего-навсего большая заросшая лужа, – невесело засмеялась Нина Николаевна. – Но здесь говорят, что это бывший графский пруд. Может быть, так оно и есть. Я не знаю.
Впереди между деревьями я уже видел горящий у соседского дома фонарь.
– Веронику нашли в пруду, – сказал я. – И как же это все объяснила общественность?
– Вы слышали про старую графиню?
– Ну да, – сказал я вполне беспечно. – Мне Светлана рассказывала о том, что где-то здесь давным-давно было имение старой графини. Кажется, ее фамилия Воронцова. Ну так и что?
– А вы слышали местную легенду про старую графиню? Про то, что она здесь ходит по ночам, а особенно часто ее видят там, у пруда?
– Когда видят? – спросил я глупо. – Сейчас видят? В наше время?
– Да.
– Но это же глупости!
– Вот и я говорю, что глупости, – согласилась со мной Нина Николаевна.
В моей голове случился такой шурум-бурум, что понадобилось время на то, чтобы хоть как-то привести в порядок разбежавшиеся мысли.
– Хорошо, пускай тут бродят призраки, – пробормотал я. – Но при чем здесь Вероника?
– Говорили, что там, на пруду, графиня появляется по ночам в белом платье…
Еще бы! Все призраки по ночам одеты в белое. Про это каждый школьник знает.
– И Вероника, когда ее нашли, была одета в платье старой графини, – завершила фразу Нина Николаевна.
– Кто это сказал? Кто здесь может знать, как двести лет назад одевалась старая графиня?
– Я не знаю, Женя. Но так говорят.
Мы уже стояли у порога дома Нины Николаевны. И Андрей Михайлович со Светланой нас нагнали. Больше ни о чем расспрашивать свою собеседницу я не посмел – при Светлане. Мы распрощались с соседями и отправились восвояси.
* * *Я принес дров и растопил печь. Мне нравилось, что здесь печь, а не камин, как в большинстве новопостроенных подмосковных коттеджей. На камины я уже насмотрелся. А печь – это будто из старой жизни.
Светлана загрузила грязную посуду в посудомоечную машину и присоединилась ко мне. Мы сидели на брошенной на пол шкуре неведомого мне зверя и смотрели на огонь.
– Хорошо сегодня, – сказала Светлана.
Я понял, что это связано со мной. Она не одна сегодня, и ей не так страшно – вот что она хотела сказать. И я захотел ее приободрить.
– А мне вообще здесь нравится, – сказал я. – И когда у тебя все эти страхи пройдут…
– Они не пройдут, Женька, – оборвала меня Светлана и прижалась ко мне, как будто ей было зябко. – Это уже навсегда. Мне здесь всегда будет нехорошо.
Я демонстративно ее не услышал.
– Завтра пойду к твоим соседям, – объявил я. – К тем, которые свалили мусор на участок Андрея Михайловича…
– Ты думаешь, что это они письмо подбросили?
– Совсем необязательно. Подшутить могли не только ближайшие соседи, но и те, кто через пять участков от тебя живет. Или даже кто-то из тех, кто не местный. В гости приезжал, допустим. А с этих соседей-грубиянов я начну, потому что надо же с кого-то начинать. Может, кто-то что-то и подскажет.
– Возьми меня замуж, Колодин, – вдруг сказала Светка. – Я тебе носки буду стирать. Рубашки твои. Еще буду супы тебе варить.
– Э-э, как тебя расколбасило! – обнаружил я. – Плохо дело, малыш. Совсем с салазок съехала.
– Мне страшно, – честно призналась Светка.
– И сейчас?
– Сейчас нет. Спокойно мне рядом с тобой. Потому я замуж и прошусь.
– Тебе не мужа надо заводить, а собаку. Сыпанула сухого корма в миску – и свободна. Ни носков, ни рубашек, ни супа.
– Получается, что мужик – это хуже, чем собака, – обнаружила Светлана.
– Ну, в общем, да, – самокритично признал я.
– Ты мне глаза раскрыл, Колодин, – сказала Светлана и благодарно меня поцеловала. – А то я чуть было не лопухнулась. Так где тебе стелить?
Ожидаемый ответ я прочитал в ее глазах. Но ведь мы с нею друзья и только друзья, не так ли?
– Я могу лечь здесь, постели мне на диване.
– Какая же ты бесчувственная свинья, Женька! – разочарованно поставила мне диагноз Светлана.
Но постелила мне все-таки на диване, как я и просил.
– Я буду рядом, – пообещал я, чтобы хоть немного ее успокоить. – Ты в той комнате, я в этой. Чего тебе бояться?
– Я всего боюсь, Женька. Я боюсь ходить по своему участку. Я боюсь спать с открытым окном. Я боюсь заглядывать в почтовый ящик. Я – это уже не я, а один сплошной страх.
– Чепуха! – отозвался я насколько мог беспечно. – Завтра с утра зайду к твоим соседям, а потом у нас еще будет время до полудня, и мы с тобой пройдемся по окрестностям. Мне тут в прошлый раз понравилось, честное слово. А Нина Николаевна сегодня мне сказала, что тут даже есть пруд. Ты знала об этом?
– Нет.
Значит, и историю про призрак старой графини ей никто еще не успел рассказать. И я благоразумно не стал ее пугать на ночь глядя.
* * *Утром, когда Светлана еще спала, я отправился к соседям. Попытка пройти прямиком через лес успехом не увенчалась, я очень скоро наткнулся на высокий сплошной забор, мне пришлось вернуться, выйти через ворота на улицу и потом довольно долго идти в обход.
В конце концов я очутился перед массивными воротами с «глазком» видеофона, посредством которого я мог связаться с обитателями дома – его крышу я видел за высоким забором.
Я нажал на кнопку переговорного устройства и посмотрел в объектив видеофона честным взглядом человека, у которого какие-либо дурные мысли отсутствуют напрочь.
Мне долго никто не отвечал, я нажал кнопку повторно, и только тогда заспанный и крайне недружелюбный женский голос произнес:
– Ну чего? Кто это?
– Евгений Колодин! – отрапортовал я. – Программа «Вот так история!».
– Ой! – испугалась женщина, и я живо себе представил, как она сейчас таращится спросонья на экран.
Чтобы ей было удобно меня рассматривать, я приблизился к зрачку видеофона. И даже подмигнул своей на этот раз единственной зрительнице, как это делал иногда в нашей передаче.
– Ой!!! – ужаснулась женщина. – Вы, что ли, к нам?!
По-видимому, она решила, что речь идет о каком-то новом розыгрыше, героями которого выпало несчастье стать ее семейству. Я не стал ее разубеждать раньше времени.
– Я к вам, – сказал я. – Для важной и конфиденциальной беседы.
То ли на нее мое безукоризненное произношение непростого слова «конфиденциальной» так подействовало, то ли она уже успела успокоиться, но щелкнул дистанционно открываемый замок, и я смог пройти на огороженную высоким забором территорию.
Здесь, конечно, был не Светкин лес. Много чего тут повырубили, и было красиво, но неромантично. Меж нечастых деревьев стоял большой дом с пристроенным к нему гаражом на четыре машины. В домике для барбекю, если завершить там кладку стен и сделать окна-двери, могло бы поселиться и жить счастливо многодетное семейство какого-нибудь узбекского хлопкороба. Не скажу, что красиво, а скажу, что спесиво, сама собой сложилась в моей голове фраза.
Я дошел до парадных дверей дома, хотел войти, но у меня не получилось. Удивленный, я постучал, решив, что мне просто забыли открыть, но и это не возымело эффекта. Не зная, что думать, я дурак дураком простоял под дверями добрую четверть часа, как мне представлялось, и уже собирался вернуться к воротам и оттуда с помощью видеофона вновь связаться с занявшей оборону хозяйкой, как вдруг щелкнул замок, дверь распахнулась, и я увидел перед собой мадам – прилично одетую и при полном макияже, и выглядела она так, как будто собиралась сию же секунду отправиться за покупками в Третьяковский проезд, на самую дорогую торговую улицу Москвы, да вот так некстати я обнаружился на пороге ее дома.
