Елена Караваешникова - Офицеры
Стреляя с крыши, Ставр и Шуракен имели значительное преимущество — несколько секунд все, кто был во дворе, представляли собой удобные мишени. Ребята успели завалить четырех моджахедов — из тех, кто был ближе к Жене. Оставшиеся в живых бросились под прикрытие машин. Вожак успел спрятаться в доме.
— Прикрой! — крикнул Шуракен — Я иду за ней!
Ставр, не целясь, поливал свинцом все пространство двора, не давая моджахедам высунуться из укрытий. Шуракен прыгнул во двор и перекатом в два броска добрался до Жени.
— Все в порядке, — сказал он. — Мы уже с тобой.
Ставр в доли секунды заменил магазин автомата.
— Давай, Шуракен! — заорал он — Я готов!
Шуракен закинул себе на шею руку Жени и вместе с нею поднялся с земли. Прикрывая их, Ставр стрелял в ответ на любое движение возле машин и стен, окружавших дом. На их счастье, моджахеды пока не понимали, сколько человек окружили дом, и предпочитали не высовываться.
Женя оказалась храброй и сообразительной девушкой. Когда Шуракен подставил ей руки, она сразу поняла, что от нее требуется. Опершись ногой о его сомкнутые в замок ладони, Женя ловко вскарабкалась Шуракену на плечи. Этого было достаточно, чтобы Ставр смог схватить ее за руку и втащить на крышу. Шуракен простреливал двор, давая напарнику время перезарядить автомат. Затем Ставр прикрывал его, пока Шуракен по столбу, поддерживающему навес, вскарабкался наверх.
Потом был бешеный бег в темноте по крышам, по качающимся узким доскам. В кишлаке слышалась беспорядочная стрельба. Стреляли моджахеды, которым в каждой тени чудился русский спецназ. Последней была крыша, на которой стояла лошадь. Ставр и Шуракен переглянулись, они мгновенно поняли друг друга.
— Давай! — велел Ставр. — Уходи с ней. Я прикрою.
Шуракен поймал беспокоившуюся из-за близкой стрельбы лошадь и вскочил на нее. Ставр помог Жене, и Шуракен усадил ее перед собой. Одной рукой он крепко прижал девушку к себе, другой взялся за сплетенную из шерсти петлю с кистями, накинутую на шею коня. Ему случалось скакать у себя в деревне без седла и уздечки.
— Женя, не бойся, — проговорил он, крепче прижимая девушку к себе. — Я хороший наездник.
Ставр ножом перерезал веревку, освобождая коня. Конь закрутился, храпя и норовя сбросить седоков, но Шуракен сжал ногами его бока, заставляя повиноваться. И конь прыгнул с крыши на прилегающий почти вплотную горный склон.
Женя смотрела вперед огромными от ужаса глазами. Она видела бешено мелькающие впереди кусты и камни, развевающуюся гриву коня. Рожденная в горах, моджахедская лошадь сама нашла тропу.
Убедившись, что Шуракен с Женей прорвались, Ставр ломанулся напрямик без дороги к тому месту, где стоял «уазик». Его заметили и обстреляли. К счастью для Ставра, моджахеды по-прежнему не понимали, сколько русских напали на них, и не хотели уходить из-под стен родного кишлака. Они стреляли наугад, на звук. Ставр гораздо больше рисковал сломать шею, сорвавшись на горном склоне, чем получить пулю.
Доскакав до машины, Шуракен остановил лошадь, спрыгнул сам и снял со спины скакуна Женю. В ущелье гремели выстрелы. Звук отражался от скал и множился, так что уже невозможно было понять, где стреляют. Казалось, что в горах идет большой бой. Шуракен решил спрятать Женю и идти на выручку напарнику, но тут Ставр появился на дороге.
— Уходим! — крикнул он каким-то диким и одновременно почему-то веселым голосом.
Ставр вскочил в машину, Шуракен надавил на газ, «уазик» рванул вперед, выбросив из-под колес фонтан мелких камешков. И тут Шуракен в первый раз услышал резкий, отрывистый смех Ставра. Он с удивлением взглянул на напарника и увидел сведенное судорогой лицо. Ставр сам был удивлен этим своим диким смехом, совершенно не зависевшим от его собственной воли, как будто внутри него смеялся кто-то другой, возможно, его альтер эго.
Ставр и Шуракен надеялись, что им повезет вернуться в полк до рассвета. За ними числилось нападение на водителя и угон штабной машины, но победителей не судят. Особенно если они возвращаются вовремя и предъявляют свидетельства своих несомненных подвигов. Но в самом конце горной дороги лопнула шина. «Уазик» соскочил с колеи и застрял среди камней и кустарника.
Над горными вершинами тихо разгорался рассвет, шумела река. Женя спустилась к воде, умылась и заплела растрепавшиеся волосы в косу.
— Женечка, — Шуракен тоже спустился к реке и, зачерпнув горстью воды, напился, — расскажи, как все было. Что духи от вас хотели?
Губы Жени задрожали, на глаза навернулись слезы. В ее воображении снова ожила картина ужасной смерти хирурга.
— Прости, Женечка. Пожалуйста, прости. Я, дурак, напомнил тебе о том, о чем вспоминать страшно. Ничего не говори, забудь.
Женя упрямо вытерла слезы.
— Лучше рассказать. Так легче будет.
Ставр опустился на землю, прислонив автомат к большому камню. Женю раздражал его взгляд, она ведь ужасно сейчас выглядит: бледная, растрепанная, в грязной футболке и джинсах.
— Ну так что же случилось? — спросил Ставр.
Женя стала рассказывать, как моджахеды ворвались в палатку прямо во время операции. Один из них, говоривший по-русски, приказал взять инструменты, перевязочный материал и медикаменты, необходимые для того, чтобы прооперировать тяжелораненого.
— Они привезли нас в кишлак, — рассказывала Женя. — Их вожак сказал, что его брат ранен, и если Павел Петрович не спасет его, то они нас убьют. А Павел Петрович сразу понял, что того человека нельзя спасти, только мне он ничего не сказал. Но я сама все поняла…
— Вот сволочи. Зачем доктора-то убивать?
— Их вожак сказал, что убьет, если его брат умрет. И убил…
— Понятно, — усмехнулся Ставр. — Сдержал слово.
— Женя, а ты сама-то как здесь, в Афгане, оказалась? — спросил Шуракен.
— Рассчитывала, наверное, встретить настоящих мужчин, героев и замуж выйти? — предположил Ставр.
— Ты думаешь, у девушки не может быть другой мысли в голове, кроме как замуж выйти? Очень надо!
— Тогда что же? Искала приключений?
— Я в мединститут хочу поступить. А там конкурс бешеный и блатники. Если я здесь по контракту отработаю, то вне конкурса пойду.
— И долго тебе еще надо служить? — спросил Шуракен.
— Долго. Я ведь здесь всего полгода.
— А откуда ты?
— Из Сибири, из Омска.
— Ого! Ну с сибирским характером ты все преодолеешь. — Шуракен поднялся с камня, пора было заняться делом. — Идем, Егор, поменяем колесо.
Шуракен пошел к машине. Симптомы опасного заболевания были уже налицо: все его мысли витали вокруг Жени. Надо же было оказаться в Афгане, чтобы здесь встретить суженую. И как страшно теперь оставлять ее здесь на войне одну. А Ставр тоже хорош! Наговорил хорошей девчонке гадостей и доволен собой. Надо сказать, чтобы в следующий раз придерживал язык. А будет ли этот следующий раз? Сегодня они улетят в Москву…
Ставр каким-то вкрадчивым, плавным движением, как кот, подбирающийся к птичке, переместился к камню, на котором сидела Женя. Он посмотрел на Женю снизу вверх. Она вдруг увидела, что глаза у этого парня светло-карие с золотистыми искрами — красивые глаза необычного цвета.
Ставр взглянул на ноги Жени, обутые в кроссовки. Маленькие, они стояли на камне, изящные, несмотря на то что кроссовки были изрядно потрепаны и густо покрыты пылью. Ставр медленно потянул за шнурок и развязал бантик на одной кроссовке. Женя смотрела на него из-под упавших на лоб рыжих кудрей. Ее взгляд говорил, что она отлично поняла смысл его жеста. Ставр вопросительно улыбнулся. Женя решительно завязала шнурки на кроссовке, давая понять, что все не так легко, как ему мечтается.
— Егор! — позвал Шуракен. — Хорош сачковать. Покатались, теперь давай поработаем.
Штабная машина была укомплектована, как положено, имелось все — и запаска, и необходимый инструмент. Ставр и Шуракен приподняли «уазик» домкратом и начали снимать колесо с разорванной шиной, когда на дороге появилась легковая машина.
На всякий случай парни взялись за автоматы, но тут же определили, что машина из полка. Это был точно такой же «уазик», как тот, который они угнали, только с крытым кузовом.
— Ну все, — сказал Ставр. — Приплыли.
Из машины выбрался Командор. Лицо его предвещало разбор полетов по самому жесткому варианту.
8
После командировки в Афганистан прошло два месяца. От Жени пришла телеграмма, она сообщала, что прилетает в Москву. Ставр и Шуракен получили увольнительные и поехали в Чкаловскую, куда на военный аэродром прилетал самолет из Кабула. Вопрос, чьей девушкой станет Женя и как теперь сложатся их отношения, встал ребром.
— Егор, давай договоримся, чтобы потом без обид, — Шуракен начал трудный разговор.
