Елена Караваешникова - Офицеры
— Эй, орлы, вас это тоже касается, — уточнил хирург, имея в виду Ставра и Шуракена.
Шуракен не мог оторвать глаз от лица девушки, обрамленного выбившимися из косы золотистыми прядками.
— Если опять будут приставать, зови нас, — сказал он.
— Как это я раньше без вас обходилась?
— Просто мы не были знакомы, — ответил Ставр. — Он — Саша, а я — Егор.
— Женя, — назвалась девушка.
Но на этом волнующий разговор пришлось прервать, потому что привезли раненых, и Женя побежала в операционную.
Командора и его парней поселили в афганском доме. Вечером Ставр и Шуракен взялись готовить ужин. Впрочем, особых талантов для этого не требовалось — достаточно было вскрыть банку с тушенкой. Ловко орудуя штатным ножом, Шуракен высказал идею, которая засела у него в голове:
— Как думаешь, Егор, может, сходим в госпиталь? Женя, наверное, уже закончила дежурить. Посидим, поговорим.
— Отличная мысль. Она как раз сидит сейчас у окошка, подперев кулачком щечку, и смотрит, вздыхая на луну, куда это, мол, все козлы приставучие подевались? А тут как раз мы — легки на помине.
— Лично я козлом себя не считаю. А что касается лейтенанта, то, может, у него любовь без взаимности. Я его понимаю. Что-то в ней есть такое… К ней, как к магниту, тянет.
— Завтра заскочим к ней, узнаем, не доставал ли ее лейтенант. Вроде мы обещали разобраться, если что.
Подошел Командор и сел, скрестив ноги, на ковер, на котором по восточному обычаю был накрыт ужин. Он поставил бутылку водки. Ставр вспомнил, как четыре года назад, когда он прибыл в подразделение, Командор пообещал, что, возможно, когда-нибудь он получит право пить с ним водку. Теперь Ставр понял, что Командор тогда имел в виду.
— Помянем Михаила. Вечная ему память. Выпили молча и приступили к ужину.
— Командор, хотелось бы кое-что понять, — сказал Ставр.
— Что именно?
— Что, собственно, произошло? Мы же здесь не туристы по безвалютному обмену.
— Ставр прав, хотелось бы разобраться.
— Там, в ущелье, крупная база моджахедов, — снизошел до объяснения Командор. — Ее уже месяц долбят артиллерией. Результаты слабые. Приняли решение — сбросить десант. Операция была поручена мне. Мы должны были тут все подготовить, но афганское командование приказало начинать операцию немедленно. Десант выбросили с ошибкой в двадцать километров — на территорию Пакистана. Из восьмидесяти человек на свою территорию прорвались семнадцать. Комбат погиб. Миша вывел остатки десанта, но тут, видно, удача его кончилась. Командор разлил водку.
— Ладно, давайте выпьем. Есть повод. С боевым крещением, ребята.
— Да мы, получается, ничего сегодня и не сделали, — произнес с досадой Шуракен.
— Не горюйте. У вас все еще впереди. Командор увидел, как во двор вошел тот самый
переводчик, который работал с Михаилом.
— Юра, иди поешь с нами, — пригласил Командор.
Переводчик сел на ковер.
— Вы знаете, что в полку произошло?
— Нет, а что?
— Духи совсем обнаглели. Устроили налет на госпиталь. Утащили хирурга и медсестру. Девчонке, говорят, всего двадцать лет.
Ставр и Шуракен посмотрели друг на друга.
— Женя… — пробормотал Шуракен.
Ставр взглядом предупредил его: молчи, это наши дела.
Командор, почувствовав что-то, внимательно посмотрел на парней. Шуракен, никогда не умевший лукавить, потянулся за лепешкой, чтобы избежать прямого взгляда Командора. Ставр, наоборот, проявил к ситуации интерес:
— Вот сволочи. Надеюсь, им этого не спустят, пошлют спецназ?
Переводчик с сомнением покачал головой:
— Не знаю. Война кончается. Отношения с полевыми командирами очень непростые. Скорей всего руководство полка начнет переговоры.
— Переговоры? Какие тут могут быть переговоры? — напрягся Шуракен. — А если духи убьют хирурга и сестру?
— А вы думаете, это исключительный случай? У духов это обычное дело — взять пленных. Обменивают, требуют выкуп. Бывает, что и убивают.
— Иван Георгиевич, может, мы попробуем отбить сестру и хирурга? — предложил Шуракен.
— Нет. Во-первых, мы завтра улетаем. А во-вторых, вряд ли руководство полка позволит нам вмешиваться в их дела. Они тут воюют несколько лет, это их территория. Мы же — варяги, пришлые. Попросят помочь, тогда может быть.
Сумерки на востоке короткие. Сгустилась жаркая бархатная тьма. Над абрикосовыми и персиковыми деревьями зажглись звезды. От табачных листьев, сушившихся на бечевках, натянутых под навесом, поплыл густой дурманящий дух.
Ставр и Шуракен придумали для Командора историю о том, как днем они познакомились в госпитале с двумя ребятами из спецназа, что было почти правдой, и пообещали вечером к ним зайти. Командор знал, что с «рексами» его парни неизбежно напьются, но сегодня был тяжелый день, и им надо было снять стресс.
В госпитале худшие ожидания Ставра и Шуракена подтвердились. Медсестрой, попавшей в плен к моджахедам, была именно Женя.
Дальше стали действовать, как их учили — быстро и решительно. Выяснили, что переговоры с полевым командиром, учинившим налет на госпиталь, будут вестись через афганца, представителя местной власти, служившего связующим звеном между советскими и теми, кого теперь тактично стали именовать «вооруженной оппозицией». Быстро составив план действий, Ставр и Шуракен решили, что прежде всего необходимо добыть машину. Подходящий «уазик» нашли возле штаба полка. Водитель-сержант прохаживался возле машины, критически рассматривая покрышки. Ставр бесшумно возник из темноты у него за спиной, подмял и мгновенно вырубил. Затем он отволок сержанта за угол здания и усадил там, прислонив спиной к стене. Когда Ставр вернулся к машине, Шуракен уже сидел за рулем, разогревая двигатель. Из полка поехали в кишлак и «повязали» сельского голову прямо в служебном кабинете, под носом у секретаря и охраны. Афганец вынужден был показать дорогу в горный кишлак, в котором располагалась ставка полевого командира, похитителя советских медиков.
Возле кишлака трясущийся от страха проводник попросил отпустить его, ссылаясь на то, что больше ничем не может быть полезным. Если полевого командира нет в кишлаке, а его скорей всего там нет, то он на одной из баз в неприступном горном ущелье, а туда сельский начальник отказывался вести даже под угрозой смерти. Он клялся, что не знает ни тайных троп, ни паролей, чтобы миновать засады на дальних подступах. Может быть, он не врал.
В это время Женя ассистировала хирургу в богатом афганском доме. Тяжелораненый моджахед лежал на полу на коврах, застеленных полотняной тканью. Оперировать приходилось, стоя на коленях. Двое бородатых воинов Аллаха стояли над раненым с аккумуляторными фонарями в руках. Полевой командир, брат раненого, сидел на корточках в углу. С неподвижным и внешне абсолютно бесстрастным лицом он наблюдал за операцией.
Из-под рук хирурга вдруг ударила струя крови. Она попала ему в лицо. Хирург посмотрел на Женю и покачал головой. Раненого спасти не удалось.
По горной тропе Ставр и Шуракен подобрались к кишлаку. Глинобитные хижины с плоскими крышами лепились к горному склону. В нескольких окошках мерцали слабые огоньки керосиновых ламп, но в одном доме ярко горел электрический свет. Ставр и Шуракен стали спускаться к кишлаку и вскоре оказались на крыше дома, пристроенного вплотную к скале. Плоские крыши почти смыкались, между ними были перекинуты доски, по которым можно было перейти с одной крыши на другую. На одной из крыш стояла лошадь, накрытая пестрым ковром. Она вскинула голову и скосила на пришельцев блестящий тревожный глаз. Шуракен подошел к лошади, похлопал ее по шее, успокаивая. Он любил лошадей, и те отвечали ему взаимностью — спокойно принимали еду из его рук, разрешали себя гладить, слушались. Порой детские навыки оказываются важнее многолетней спецподготовки. Лошадь успокоилась, и бойцам удалось остаться незамеченными.
Подобравшись к дому, в окнах которого горел электрический свет, Ставр и Шуракен с крыши соседнего строения осмотрели внутренний двор. Это почти наверняка был тот самый дом, который им нужен. Во дворе стояло несколько машин, возле них сидели вооруженные люди. Ставр и Шуракен начали прикидывать план дальнейших действий, но тут дверь распахнулась, и из дома во двор выволокли мужчину и девушку в белых халатах.
— Женя, — прошептал Шуракен. Ставр кивнул.
Хирурга поставили на колени.
— Иншалла, — произнес вожак моджахедов. Афганец, державший хирурга, неспешно достал
нож и спокойно, как барану, перерезал ему горло. Женя закричала от ужаса. Вожак сказал что-то своим людям, кивнул на девушку и повернулся, чтобы уйти в дом. Афганец потянул Женю куда-то за собой, она рванулась, он толкнул ее. Женя упала. Афганец сделал движение к ней, но тут прогремел выстрел. Убитый наповал моджахед упал на Женю. Крик ужаса потонул в грохоте стрельбы.
