Александр Тамоников - Пропуск с красной печатью
– Я слышу, о чем вы думаете, господа офицеры, – констатировал полковник, озирая притихшую компанию. – Не слишком ли это круто, думаете вы, затеять в России бучу со стрельбой и взрывами? А то, что взрывы и стрельба будет – можно гарантировать. Отвечаю: у нас им можно устраивать бучу, а нам у них нельзя? Что позволено Юпитеру, не позволено быку? Тем не менее, если вскроется, кто это сделал, будет большой скандал, и уж тут Россия постарается, чтобы смешать нас с грязью. Если дело не выгорит и нас вычислят, то разгребать дерьмо придется нам самим. Если выгорит, но все равно вычислят, – то не забываем, что мы не одни, за нами вся мощь цивилизованного мира.
– В любом случае поймут, кто работал, Григорий Степанович, – сказал Сердюк. – Мы можем утаить этап подготовки, но правда потом все равно вылезет.
– Не волнуйтесь, Остап Николаевич, – улыбнулся полковник, – победителей не судят. Мы действуем против злобного агрессора и его реваншистских устремлений. История нас оправдает, не переживайте.
– Я похож на человека, который переживает? – удивился Сердюк. Обстановка разрядилась – присутствующие украдкой посмеивались.
– Вопрос неудачи даже не рассматривается, – отрезал полковник. – Нам нужно успешно провести операцию, вывезти блоки из России и передать их нашим заокеанским партнерам. Добро получено. Даже не добро – приказ. Эти блоки крайне нужны. Есть возможность одним ударом парализовать работу ВПК России по вводу в строй новейших крылатых ракет. В ЦРУ существует мнение, что Россия может ввязаться в сирийский конфликт, а с ее новейшим высокоточным оружием, на которое нельзя воздействовать, для наших партнеров это будет катастрофа. Кроме того, это сведет на нет любые усилия штатовской ПРО. Остап Наумович, вам придется сегодня вылететь в Москву. Полетите через Минск, подберем вам стыковочные рейсы. У вас же есть белорусский паспорт? Вам нужно обязательно встретиться с Сухановым лично, уладить денежный вопрос и получить от него полную информацию по конвою. В его интересах, чтобы операция прошла успешно. Самое позднее завтра к вечеру вы должны вернуться в Киев. О месте встрече с Сухановым сообщу после телефонного разговора с ним.
– Суханов попадет под подозрение, – негромко и совершенно в точку заметил капитан Парчук.
– Если это не волнует самого Суханова, почему это должно волновать нас? – пожал плечами полковник. – Будем надеяться, что информатор выкрутится. Раз идет на риск, значит, имеет план. Не он один будет под подозрением. В крайнем случае можем пожертвовать информатором – дело того стоит.
– Я понял, Григорий Степанович, – кивнул Сердюк, – сегодня же вылетаю. Какой суммой я могу оперировать?
– За действенную помощь – а сюда входит не только текущая информация, но и поддержка, вплоть до захвата конвоя, – пять миллионов долларов. Не называйте сумму сразу – выслушайте сначала его предложение. Не исключено, что сумма окажется меньше. Покажется мало – добавьте два, ну, три миллиона, не больше. Станет ломить цену – уходите. Он купится на блеф. Даже жадность имеет пределы. Американцы обещали не скупиться. Финансирование закрытое, из посольства США.
– Все понятно, Григорий Степанович, – учтиво склонил голову Сердюк.
– Готовьте диверсионную группу, Виктор Михайлович, – устремил взгляд на тактично молчащего Гальского полковник. – Ваша задача: перебросить группу в Россию. По одному-два человека, на неприметных автомобилях, под видом гастарбайтеров. Документы закажет Парчук в техническом отделе. С собой никакого оружия, все получите на месте. Место сбора группы и место проведения диверсии определим отдельно – сейчас об этом говорить рано. В понедельник все станет известно. В этот же день начнете выдвижение. Американцы заинтересованы в получении хотя бы одного блока. Но я считаю, что нужно забрать два, остальные уничтожить – чтобы русские свернули свою программу по модернизации ракет «Вектор».
– Ясно, – кивнул Гальский.
– Вам, Остап Николаевич, – повернулся полковник к Сердюку, – на момент совершения акции придется курировать группу непосредственно в России. Возможно, придется подстраховать парней. Не утратили еще боевые навыки?
– Я понял, Григорий Степанович, – криво усмехнулся тот. – Разберемся с навыками.
Совещание подошло к концу. Полковник пожелал всем удачи, и офицеры покинули служебную квартиру. Григорий Степанович расслабился, стащил свитер, завалился в ботинках на диван. Детали предстоящей работы, в которой дыр было больше, чем определенностей, мелькали перед глазами. Он не жаловался на память. Еще в прошлом году, зная, что противостояние с Москвой будет долгим и трудным, отправил в Россию под видом беженцев несколько семей. За год эти люди осели, завели свое жилье, работу. Управление помогало им деньгами – разумеется, опосредованно. Он держал их, надеясь, что когда-нибудь пригодятся. Помнил всех наизусть – вместе с биографиями и прочими подробностями. Двое агентов, в окружении жен и детей, проживали в Подмосковье, один – на юге, в Воронежской области, один – под Псковом, недалеко от границы. Вполне возможно, что скоро один из них понадобится – зависит от маршрута, которым пойдет конвой…
Григорий Степанович взял телефон, поколебался и вызвал абонента. Тот не ответил – в чем не было ничего удивительного, а через несколько минут перезвонил сам.
– Можете разговаривать, Олег Александрович?
– Могу, Григорий Степанович, – не очень любезно отозвался Суханов. – Надеюсь, беседа будет продуктивной?
– Уверен в этом. Ваш запрос рассмотрен положительно, информация заинтересовала. Ждем продолжения. Но вынужден предупредить: бюджет ограничен.
– Понимаю, кризис, – хмыкнул тот. – Информация тоже ограничена, полковник. Но знаете, я уверен, что мы сойдемся в цене, и все закончится благополучно.
– Именно поэтому я отправляю к вам своего человека. Пароль: «У вас не было, случайно, тетушки в Канаде?»
– Хороший пароль, правильный, – манерно вздохнул Суханов. – Вашими устами бы, Григорий Степанович… Хорошо, завтра воскресенье, и я весь день буду находиться по адресу: Московская область, поселок Белоозерное – это в 15 километрах, не доезжая Королёва…
– Можете не продолжать, Олег Александрович, я знаю этот адрес. Елизавета Андреевна, надо полагать, отсутствует?
– Поражен, просто шокирован вашей осведомленностью, Григорий Степанович. А к чему вы это сказали? Кстати, Анна Тимофеевна и Юрий Григорьевич, ваш сын, до сих пор находятся в Анталье? Улица Коньяалти, дом 24?.. Гм. Передавайте привет, когда вернутся. Не стоит нам пикироваться, полковник, сохраним дружественные отношения, согласны? Давайте так. Не знаю, каким путем прибудет ваш человек, но будет кстати, если его визит не затянется. Это джентльменское соглашение, мы же не оформляем сделку? Неплохо, если он прибудет до двенадцати утра и успеет засветло вернуться в Киев, а я – заняться домашними делами. Что-нибудь еще, Григорий Степанович? Вы помните, на какие счета следует перечислять гонорары…
Вот ведь шельма! Настроение портилось. Все чаще преследовала мысль, что не существует абсолютной защищенности в этом мире. Ты думаешь, что играешь другими людьми, а на самом деле играют тобой. Бородко позвонил Сердюку, попросил не затягивать с отъездом, назвал адрес, пароль. «Надеюсь, ночная жизнь вражеской столицы вас не прельщает, Остап Наумович? Уверяю вас, в Киеве она ничем не хуже. Не надо осматривать достопримечательности Красной площади, мы все равно не сможем разместить под ними нужное количество взрывчатки. В аэропорту берите такси и езжайте в окрестности Королёва. Озаботьтесь обратным билетом…»
Сердюк вернулся вечером следующего дня – прибыл на такси, не заезжая домой, уставший, с онемелыми от долгого сидения ногами. Полковник поджидал его на служебной квартире. Настроение было приподнятое: в коротком телефонном разговоре Сердюк намекнул, что дело выгорело.
– Утомительная поездка, – признался подполковник, вытягивая ноги в кресле.
– И как там, в логове врага? – поинтересовался Бородко.
– Нормально, – пожал плечами Сердюк. – Как в те времена, когда Москва еще не считалась логовом врага. Неприятный тип этот Суханов. Мысль преследует, Григорий Степанович, – если там все генералы такие, то долго эта страна не продержится, сама себя купит и продаст.
– К сожалению, не все, Остап. Излагай. Каковы впечатления? Не юлит этот кадр? В цене сошлись?
– Думаю, не юлит. Не тот уровень, не тот вопрос, чтобы толкать лажу. Запросил десять миллионов – губа не дура. Я начал торг с пяти. Сошлись на восьми – предельная сумма, которую вы называли. Половину потребовал авансом – мелкими порциями на все счета. Думаю, следует заплатить, чтобы не пакостил. Вторая половина – в случае благополучного разрешения. У меня создалось впечатление, Григорий Степанович, что этот тип собирается свалить. Забрать деньги, объегорить свое начальство – и свалить куда-нибудь в соседнее полушарие.
