Виктор Доценко - Золото Бешеного
— Пусть не лезут! — хмыкнул Савелий. — Но ты прав, об этом стоит поговорить.
И Савелий подробно, не забыв ни одной детали, изложил ему свои догадки о старике, о приходе незваных гостей, о его внезапном исчезновении.
— А ты не пытался что-либо разузнать у Марины Михайловны?
— Не тот случай, чтобы лишний раз светиться, — нахмурился Савелий.
— Я и о нашей-то встрече долго думал, прежде чем попросил ее связаться с тобой.
— Может, так оно и лучше, — задумчиво проговорил Воронов. — Но что это тебя разбирает? Подумаешь, старик сделал пластическую операцию! Может, влюбился на старости лет? Или помолодеть захотел? А может, просто старческий маразм, бзик?
— Нет, Андрюша, нутром чую, что-то здесь не то. Приходили настоящие профессионалы. Нет, пахнет чем-то посерьезней!
— Может, связано с политикой или с внешней разведкой? — предположил Воронов.
— Нисколько не удивлюсь. — Савелий согласно кивнул. — Догадаешься с первого раза?
— Ты имеешь в виду… — нахмурился Воронов. Он уже подумывал об этом, но не был уверен до конца. — Ты имеешь в виду, — повторил он, — работников бывших органов?
— Вот именно, — кивнул Савелий. — Слишком уж почерк характерный.
— Что ж, копнем и в ту сторону, — согласился Воронов. — Ладно, через пару-тройку дней жди результатов.
— Если мои домыслы не подтвердятся…
— Не обессудь! — Воронов развел руками. — Во всяком случае, как говорит генерал Говоров, отрицательный ответ — тоже ответ. Вот что, давай-ка я немного повожусь с радиатором, на всякий случай. — Он открыл чемоданчик с инструментами и начал раскручивать кран. — Сколько тебя еще здесь продержат?
— С неделю… как пойдет. А что?
— Как что? Надо очень многое подготовить для твоего выхода в свет: фотографии, документы и все такое прочее. Кстати, вот, держи! — Он вытащил из-за пазухи небольшой листок, сложенный вчетверо, и протянул Савелию. — Учи, пока есть свободное время.
— Легенда? — догадался Савелий.
— Не легенда — биография! — поправил Воронов.
— Кто разработчик?
— Мы с Говоровым. Постарались максимально увязать ее с твоей.
— Понятно, — протянул Савелий. Попрощавшись с Андреем, Савелий развернул листок и углубился в свою новую биографию.
«Сергей Викторович Мануйлов, родился 4 декабря 1965 года в селе Покровка Московской области. Мать — Зинаида Александровна, воспитательница детского сада, умерла от родов, отец — Виктор Степанович, пенсионер, погиб в железнодорожной катастрофе в 1989 году. Из ближайших родственников осталась только тетка, Ангелина Степановна, родная сестра отца, бывшая портниха, находится в доме престарелых. После окончания школы работал на химзаводе, ушел в армию, служил в десантных войсках и был направлен в Афганистан, ранен, награжден орденом Красной Звезды и медалью „За отвагу“. После госпиталя вновь служил в Афганистане (всего пять лет), затем поступил на вечерние курсы английского языка, рекомендован в совместную российско-американскую посредническую фирму „Онли бест“. Побывал в США, Сингапуре, Англии, заключил несколько удачных сделок. Холост».
Ниже было написано, что сведения взяты из жизни реального человека, о гибели которого известно весьма ограниченному кругу лиц. Настоящий Сергей был по натуре очень замкнут, не имел друзей, но это лишь упростило задачу, тем более что хирург, оперировавший Савелия, старался воссоздать лицо погибшего.
«Сержант, ты уж извини, что не сказал об этом заранее: ты бы наверняка не согласился, но поверь, доктор этот — могила! Удачи тебе, сержант! Богомолов», — гласила приписка генерала.
Ну, Константин Иванович! Все-таки сделал по-своему! Савелий надеялся, что это не приведет к неожиданным последствиям. И потом, вряд ли Альберт Иванович сумел полностью трансформировать его внешность под реального Сергея. А совпало-то как: выбрали такое же имя, каким Савелий случайно назвался в разговоре с Григорием.
Савелий улыбнулся и вновь забегал глазами по строкам своей новой биографии, пытаясь выучить ее наизусть. Она и вправду имела сходство с его собственной жизнью. Интересно, сколько же пришлось перелопатить личных дел, чтобы найти подходящее?
Воронов не обманул: не прошло и двух суток, как он снова навестил братишку в клинике. На этот раз он появился как «пострадавший» — на улице скользко, упал… Та же старшая сестра, оказавшая Воронову «первую помощь», пригласила в процедурную и Савелия.
Разговор занял всего пару минут. Разыскать следы старика не удалось, однако поиски продолжаются по личному распоряжению генерала Богомолова, который проявил к делу неожиданный интерес. Воронов долго думал, сообщать ли Савелию о неожиданном прибытии в Москву их старого знакомого Григория Марковича, за которым по настоятельной просьбе генерала Говорова было установлено негласное круглосуточное наблюдение. Константин Иванович хотел тут же арестовать его, но наконец сдался, вняв убедительным доводам Говорова.
Григорий Маркович приехал из Сингапура под чужим именем и в поле зрения сотрудников Богомолова оказался совершенно случайно — при попытке выйти на связь с туберкулезным Мабутой, находившимся под наблюдением в связи с загадочным убийством, следы которого тянулись в криминальные структуры и к некоему депутату Государственной думы.
После некоторых колебаний Воронов всетаки сказал о Григории Марковиче, с тревогой взирая на Савелия — не дай Бог, занервничает, это уж совсем ни к чему после такой операции. Велико же было его удивление, когда Савелий, услышав новость, сказал:
— Нужно срочно выздоравливать и лететь в Сингапур!
Двойник Савелия
В кабинете Богомолова сидели трое: сам хозяин, генерал в отставке Говоров и майор Воронов. Константин Иванович приказал им срочно явиться, не объяснив причины столь поспешного вызова. И сейчас они напряженно вглядывались в глаза генерала, с нетерпением ожидая начала совещания.
Богомолов тоже вел себя как-то беспокойно. Он сидел во главе стола и молчал, а на его лице отражалась борьба с самим собой. Казалось, генерал, вызвав подчиненных, сейчас сожалеет о своем решении и не знает, как выйти из неловкого положения.
Говоров не выдержал и заговорил: — Может, что-то изменилось и сейчас вам неудобно нас отпустить? Уверяю вас, Константин Иванович, все в порядке: перенесем нашу встречу без всяких проблем.
Богомолов впервые поднял на коллег глаза. — Браво! — криво усмехнулся он. — Впервые наш ясновидец ошибся. Нет, уважаемый Порфирий Сергеевич, ничего не изменилось. К сожалению! — добавил генерал и тяжело вздохнул.
— Что случилось. Костя? — спросил Говоров.
— Речь пойдет… — Богомолов вдруг зажал себе рот ладонью, взглянул на аппараты на столе и чуть натянуто усмехнулся. — Речь пойдет о праздновании Нового года, друзья!
— Ну и сюрприз, товарищ генерал! — тотчас сообразил Воронов и рассмеялся, включаясь в игру.
— А я-то, старый дурак, думаю: зачем это Костя нас к себе вызвал?
— поддержал его Говоров, знаками спрашивая, что делать дальше.
Богомолов сунул руку в стол, вытащил оттуда небольшой, размером с сигаретную пачку приборчик, включил его и тихо заметил:
— У меня есть серьезные опасения, что меня всерьез «пасут».
— А это что? Противожучковое устройство? — Говоров кивнул на прибор.
— Можно назвать и так. При наличии этой штуковины можно кричать и никто ничего не услышит, но я все-таки предлагаю говорить вполголоса.
— Никаких возражений, — ответил Говоров.
— Так вот, речь пойдет о случайном знакомом Савелия Говоркова.
— О том старике в клинике? — нахмурился Воронов.
— Именно, — кивнул Богомолов. — Сегодня моей команде удалось кое-что нарыть… Старик этот — некто Волошин Валентин Владимирович. В свое время он занимал видное положение в ЦК КПСС.
— В каком отделе? — быстро уточнил Говоров.
— Как ни странно, именно этого выяснить и не удалось. Никаких документов! Никто ничего не знает! Нам еще повезло: хирург, что его оперировал, знает себе цену и фотографирует каждого своего пациента до операции и после. В этот раз его предупредили, мол, никаких снимков, но, к счастью для нас, привычка — вторая натура, она сильнее страха. Снимок, правда, не очень: делался наспех, но… — Богомолов улыбнулся.
— Когда мои ребятки поднажали и получили фото, нам снова подфартило: его случайно увидел мой дорогой Михаил Никифорович. Он в свое время занимался расследованием самоубийства Полтева, выбросившегося с балкона.
— Кассир партии? — заметил Говоров.
— Он самый! Так вот, именно в связи с этим самоубийством Михаил Никифорович и допрашивал Волошина. К сожалению, протокол беседы бесследно исчез!
— Если из следственного отдела такого ведомства, как ваше, исчезают документы… — Говоров покачал головой. — Какие соображения по этому поводу. Костя?
