Данил Корецкий - Основная операция
— Здесь информация о деятельности одиннадцатого отдела, — Коржов покачал папку на ладони, будто взвешивая. — Разумеется, не вся. Только противоборство с ГРУ и предложения о создании Министерства внутреннего контроля…
Состояние Верлинова не способствовало серьезному разговору. Ему надо было поесть, принять ванну и поспать часов двенадцать подряд. Но сейчас не он определял свой распорядок дня.
— Имеющиеся здесь документы убедительно демонстрируют ваш потенциал руководителя специальной службы и… политика.
Коржов внимательно и испытующе смотрел на своего гостя, словно ожидал какой-то реакции, которая поможет определить дальнейший ход беседы. Верлинов зевнул:
— Извините…
— Особенно хороша идея о формировании надведомственного контролирующего органа, — начальник СБП явно не придавал значения мелочам этикета. — В условиях повального разгула коррупции это просто необходимо. И Президент тоже так считает. Возможности одиннадцатого отдела и Главного управления охраны позволяют эффективно решить поставленную задачу. Вы будете руководить новым контрольным органом и подчиняться только мне. А я — только Президенту…
Полное лицо собеседника расплывалось, Верлинов зевнул еще раз и с силой потер за ушами.
— Я не спал двое суток…
— Это вам поможет, — Коржов протянул белую коробочку. — Одну таблетку под язык.
— Что это?
— Феномин. Приходилось слышать?
— Приходилось.
Верлинов проглотил препарат. Почти сразу черты лица начальника СБП приобрели четкие очертания, а потом как будто мокрая губка прошлась по затуманенному мозгу, стирая мутную накипь усталости.
— Что вы скажете по первому вопросу?
— Я согласен. Если, конечно, у нас не будет серьезных расхождений в стратегических вопросах.
Коржов улыбнулся.
— Не будет. Я, как и вы, сторонник радикальных мер. С той поправкой, что эти меры не должны идти во вред Президенту. Понимаете? Исключен любой вред. В том числе урон политического престижа.
— Оппоненты склонны толковать любые решительные действия как подрыв престижа…
— И тем не менее, это придется учитывать при планировании работы.
Верлинов выпрямился в мягком кресле. Он уже не хотел спать, да и голод отошел на второй план.
— У вас есть еще один вопрос?
— Да. Именно из-за него я пичкаю вас феномином, вместо того чтобы отправить спать.
Маленькие глазки остро блеснули из-под припухших век.
— Где заложен ядерный фугас? И сколько времени нужно на то, чтобы его обезвредить?
— Фугас? — машинально переспросил Верлинов. Он не обнародовал свою затею и думал, что сам разберется с ее последствиями. Но каким-то образом все вышло наружу…
— Дело в том, что карта закладки уничтожена. Я знаю лишь квадрат — «А-16».
Верлинов тяжело вздохнул.
— Это участок земли размером три на три километра и глубиной свыше двухсот метров. Отыскать в таком куске пирога изюминку довольно затруднительно… Надо дать приказ исполнителям, тем, кто непосредственно выполнял эту работу. Только они способны сразу выйти на место.
Коржов недовольно скривил губы.
— Признаться, я рассчитывал, что вы и есть конечный носитель всей информации.
— Если говорить о стратегической стороне, то да.
— Ладно, давайте фамилии…
Верлинов задумался. Но только на миг. У него была феноменальная память.
— Чикин, Головец, Скороходов, Евсеев.
Коржов снял трубку и отдал команду. Потом они в молчании сидели друг против друга, но не встречались взглядами. Наконец аппарат прозвенел. Выслушав сообщение, Коржов помрачнел.
— Странная история. Чикин, Головец и Евсеев уволились восемь месяцев назад. И сразу же уехали из Москвы неизвестно куда. А Скороходова уволили за аморальное поведение на прошлой неделе. Сейчас мои люди поехали к нему на квартиру.
Следующее сообщение поступило через тридцать пять минут. Коржов помрачнел еще больше.
— Скороходов несколько дней как пропал. Ушел и не вернулся. Соседи ничего не знают. На что это похоже?
Верлинов молчал. Это было похоже на «зачистку» — операцию по уничтожению свидетелей.
— Аморальное поведение? — переспросил он. — Значит, была и женщина. Надо установить, кто она.
— Точно! — Коржов вновь взялся за телефон. Верлинов отметил, что его ведомство работает четко и обладает большими информационными возможностями.
На этот раз, отдав необходимые распоряжения, начальник СБП не сидел молча.
— Через несколько дней вступишь в прежнюю должность и сам будешь расхлебывать эту кашу…
— Почему не сразу? И кто сейчас на моем месте?
— Дронов. Он там много чего наворочал, можно хоть сейчас под трибунал отдавать… Но твоему назначению воспротивится Степашкин, несколько дней уйдут на то, чтобы его нейтрализовать…
В голосе Коржова послышалось злорадство. Видно, борьба инкубаторского цыпленка с традиционными силовиками приняла ожесточенные формы.
Менее чем через час поступил очередной доклад, и Верлинов опять подивился скорости исполнения приказов.
— Марина Попова — секретарь оперативного отдела…
Верлинов кивнул.
— Ушла из дома и не вернулась. Примерно тогда же, когда и Скороходов.
Точно, «зачистка». Но что могла знать эта Попова? Верлинов вспомнил высокую, довольно симпатичную девицу с крепкой фигурой. Скорей всего попала под одну гребенку со своим парнем. В любом случае они скорей всего находятся под землей, присыпанные полутораметровым слоем свежевзрыхленного грунта. Сколько в Подмосковье таких небрежно замаскированных безымянных ям!
Скороходов и Попова действительно находились под землей, но не на полутора, а на шестидесяти метрах — тут генерал Верлинов ошибся. Ошибся он и в другом: парень и девушка были пока живы.
* * *"… Идти только вверх и преимущественно широкими туннелями. Ни в коем случае не сворачивать в провалы, штольни и лабиринты старой Москвы. Не приседать и не ложиться в невентилируемых местах. Не подходить к преградам: решеткам, колючей проволоке, стальным дверям. Немедленно останавливаться и поднимать руки при окрике: "Стой! Руки вверх! «, а также при любой другой голосовой команде. При срабатывании звуковой сигнализации стоять на месте, избегая резких движений. Обнаружив неизвестное или непонятное явление, медленно отдаляться и впоследствии обходить данный район…»
Писать инструкции легче, чем их выполнять. Потому что идущий вверх широкий туннель может упереться в стальную стену с угрожающим красным световым табло: "Огонь открывается без предупреждения! ", и придется вопреки запрету идти вниз, но, увидев непонятные световые лучи, пересекающие коридор от пола до потолка, не останется ничего другого, как свернуть в узкий, пахнущий сыростью ход неизвестного происхождения и явно вековой давности.
— Давай отдохнем, — жалобно проговорила Марина, и Василий, тяжело вздохнув, остановился.
— Давай… Только недолго…
Если то и дело отдыхать, далеко не уйдешь. Тем более когда неизвестно — куда идти и надо определять это экспериментальным путем, выхаживая десятки долгих подземных километров.
— Есть хочешь?
— Не знаю, — вяло ответила девушка. — Мы выберемся отсюда?
Скороходов почувствовал раздражение, но тут же подавил его. Марина ни в чем не виновата.
— Обязательно.
— Мне все время кажется, что за нами кто-то идет.
— Это обычное ощущение новичков под землей. На тренировках нас специально предупреждали…
Лейтенант смочил слюной пальцы, задержал дыхание и присел. Едва ощутимый ветерок охладил влажную кожу. Он посветил под ноги. Как будто все в порядке.
— Садись.
Марина тяжело повалилась на сухую щебенку. Василий опустился рядом, положив под руку автомат. Они не так давно выбрались из совершенно диких лабиринтов, и хотя Скороходов еще не определил, куда ведет этот ход, но надеялся, что к рукотворным туннелям. Там есть шанс уцелеть. В крайнем случае можно перебить кабель специальной связи и ждать аварийную бригаду. Или вызвать тревогу, тогда вскоре должна появиться группа захвата… Правда, он совершенно не представлял, что можно сказать недавним коллегам. Что они продали бандитам атомную бомбу, угрожающую безопасности Кремля?
— Когда я уходила из дома, то на всякий случай оставила записку, — проговорила Марина. — Мол, иду к Бузуртанову, должна получить много денег, если не вернусь — спросите у него…
— И кто может ее прочитать? — встрепенулся лейтенант.
— Никто…
Ясно. Скороходов на миг включил фонарик и осветил циферблат часов. Половина четвертого. Кажется, дня. А может быть, и ночи. Больше двух суток под землей. Они никому не нужны, никто не хватится их и не станет организовывать широкомасштабные поиски. Рассчитывать можно только на себя. Такой подземный ас, как капитан Васильев, вышел бы на поверхность из любой точки. Но он исходил под землей всю Москву и находился в лабиринтах всегда по служебной надобности. А у Скороходова за спиной лишь теоретический курс да несколько учебных спусков. Участие в закладке заряда было первым настоящим заданием. И последним…
