Олекса Белобров - Волчье правило
– Салам алейкум, саиб Тайфун! – поздоровался с майором неизвестный в камуфляже, они обнялись.
– Привет, Кондрат Васильевич! – поздоровался в ответ майор. – Прошу любить и жаловать – знаменитейший Шекор-туран! – представил он Сашку.
Александр пожал сильную руку «дядьки Кондрата» (так он окрестил незнакомца, на западно-украинский манер, где это прозвище частенько лепят ко всяческим мутным персонажам. Российский аналог – Аника-воин).
После поздоровались с пуштунским контрразведчиком. Подпольщик «в миру» звался подполковником советской контрразведки Вагановым, базировался в Кабуле, курируя деятельность структур Сороковой армии, имевших отношение к Спецпропаганде. То, что Тайфун находится в приятельских отношениях из Вагановым, Хантер заметил сразу.
Это обстоятельство приятно поразило его, наученный событиями последних дней, он уже научился считать каждый штык, который мог понадобиться в экстремальной ситуации, наподобие того переплета, в который он и попал с подачи позорного Волчары.
Настроены контрразведчики были очень и очень мрачно.
– Александр Николаевич! – удивил Подпольщик вежливым обращением. – Я вам очень признателен за все, связанное с моим погибшим другом, майором Николаем Аникеевым! – он повторно протянул Хантеру загорелую руку. – Мы с ним вместе учились в училище погранвойск, в Алма-Ате.
– Не за что, товарищ подполковник, – просто ответил старлей. – Ежели б довелось снова пристрелить этого Сага, я б с удовольствием сделал это еще раз!
Полмиллиона за голову
– Дело не в этом, – продолжал кэгэбист. – Рафик Захир, – отныне узнал Хантер, как звать афганца, – хочет передать тебе важное сообщение!
Встревоженный вид обоих спецслужбистов сигнализировал – важное сообщение не содержит ничего приятного.
– Саиб туран! – почтенно сказал рафик Захир. – Мы тибе очин блягодарний за всьо, что ти для нас зделат, – (Восток остается Востоком, – подумал Хантер, – заходят издалека). А рафик вел разговор дальше, – однако я иметь тибе придупридит, на тибе идьот ахота! Тибе искат!
– Кто? – легкомысленно улыбнулся Хантер. – Сага я локализовал, мулла Сайфуль тоже мертв!
– Нис! – не согласился Захир. – Однака его брата Найгуль – живаяй! Он подумаль, что ти зашиль его брата Сайфуль в халята дакумент ат шурави, а там – ташакур за хароший слюжба. Сегодня рано Найгуль правьоль джирга, там он сообщиль награда за голова Шекор-туран. Наваль ми завербовать за тот время, кагда вон у нас биль, он сагласие дават на сатрутничезтво. Наваль иметь присутствие на джирга, он прислать к мине человек придупридит тибе!
– Отрабатывает, «крестник»! – с удовлетворением заметил Хантер. – А насколько дорого оценили мой лысый череп? – спросил он, где-то в глубине души польщенный вниманием неприятеля к своей скромной персоне.
– Тот, каторий даставерна дакажить, чьто правда убить Шекор-туран и пакажит доказания, – серьезно продолжал хадовец, – палючит балшой пайса – палавина милийон афгани!
– Как выглядят доказательства? – по инерции продолжал улыбаться Хантер, хотя нехорошие мыслишки кошками уже заскреблись в душе. – Это же немалые деньги, почти семнадцать тысяч чеков! Трехкомнатная кооперативная квартира в Киеве, на бульваре Леси Украинки! – неудачно пошутил старший лейтенант.
– Доказательства в этих краях весьма специфические, – жестко влез в разговор подполковник Ваганов. – Они бывают прямые и косвенные. К прямым относятся: голова врага или его труп целиком. К косвенным – фото трупа, видеосъемка казни, или же показания независимых свидетелей, подтверждающих факт смерти того, за чью голову объявлено вознаграждение.
Поэтому рафик Захир настоятельно рекомендует максимально сократить программу вашего пребывания в этом уезде – в частности, и в провинции Нангархар – вообще. Ваши дальнейшие передвижения целесообразно осуществлять только в составе подразделения. – Подпольщик говорил ровно, твердо и лаконично, словно проводил инструктаж.
– Вашу БМП-2Д, – он показал на машину, стоящую поперек ручья, – лучше поменять, поскольку этот номер известен моджахедам. Также вам не помешает каким-то образом изменить внешность – надеть темные очки, нацепить тяжелый бронежилет и шлем стальной, а главное – поменять обычную для вас модель поведения, то есть – не лезть поперек батьки… – подполковник не выдержал и улыбнулся, заканчивая инструктаж.
– Этого у него не отнять! – засмеялся Тайфун. – Я уже собирался предложить поменять ему оперативный псевдоним – с Хантера на Коктейль Молотова!
– Кстати, позывной и радиоволны, которыми вы по обыкновению пользуетесь в эфире, – уже серьезно заговорил Ваганов, – тоже нужно поменять.
– Говорите, духовские ханумки уже интересуются у своих мужиков: «Чайнд кеймат аст, Шекор-туран?» – сколько стоит его горячая голова? – криво ухмыльнулся уже разнервничавшийся Петренко. – Еще немного, и останется одно – эвакуироваться в Сибирь!
– К сожалению, – без улыбки продолжил кэгэбист, – это не в наших силах, но, если бы такая возможность у нас имелась, не сомневайтесь – мы ею воспользовались бы обязательно! Хотя вы довольно легкомысленно отнеслись к сообщению рафика Захира, – продолжал он давить на старшего лейтенанта. – Но, поверьте мне на слово – опасность вокруг вас на данный момент времени уже настолько реальна, что стала практически осязаемой, ее можно даже потрогать руками. Может быть, вас эвакуировать отсюда вертолетом? – задал он глупый вопрос.
– Это исключено! – категорически отрезал Александр. – Я обязан вернуть этот гвардейский экипаж, – он указал на бойцов, сидевших в тени бронированной машины, – в свое подразделение, а уже потом – прибыть в Джелалабадский госпиталь для обследования и лечения, согласно предписанию военной прокуратуры.
– Госпиталь? – задумчиво переспросил Подпольщик. – Неплохой вариант! Должен вас предупредить – этот вариант необходимо реализовать как можно быстрее! В этих краях полмиллиона афгани – огромная сумма, которую платят за сбитый вертолет, поэтому из желающих ее получить может выстроиться очередь до самого Пешавара!
– Утешили! – невесело пошутил Хантер. – Благодарствую…
– Не за что, – улыбнулся Ваганов. – А пока я возьму с вас, Александр Николаевич, и ваших подчиненных, подписку о неразглашении сведений, содержащих государственную и военную тайну, – тихо, почти на ухо сообщил он старлею, пока хадовец о чем-то говорил с Чабаненко.
Не разбираясь, Александр подписал прямо на полевой сумке нового знакомого какие-то серые бумажки с массой мелкого печатного текста. Следуя его примеру, то же самое сделали и бойцы – каждый на своем бланке. На прощание Хантер пожал спецслужбистам руки, Тайфун – привычно обнялся.
Залезши на броню, Александр вышел на связь с Дыней. Стараясь не называть себя Хантером, выяснил, что ночью рота вновь перестреливалась с душманами, а после утреннего намаза состоялся обстрел эрэсами. В целом, в подразделении все было нормально, за исключением того, что ночью снайпер тяжело ранил сержанта Шишкина, и того пришлось утром эвакуировать вертолетом.
Вспомнив бдительного Шишку, разглядевшего в сумерках и тумане процесс охоты дикого кота-хауса, Александр с болью почувствовал ностальгию по своему привычному окружению: по сорвиголовам-взводным, по суровому и даже где-то вредному, но все же справедливому ротному, по смекалистому и хитроватому Оселедцу, по огрубевшим, но почти родным сержантам и солдатам четвертой многострадальной роты.
Решили так: Хантер пригонит БМП в роту, переночует там, а утром, на попутной броне доберется на ПКП, откуда и вылетит в Джелалабадский госпиталь. Дыня с радостью согласился: очевидно, они с Грачом уже успели соскучиться за «нескучным» замполитом.
– Что там? – поинтересовался Чабаненко, когда Александр спустился с брони.
Старлей вкратце рассказал о событиях на СТО, а потом потихоньку стал заводиться.
– Знаешь, Тайфун, – у контуженого Хантера наблюдалось определенное движение крыши, – наверное, я какой-то ненормальный! Пока я здесь трахаюсь, как мартовский кот, подчиненных моих отстреливают, подразделение занимается хер знает чем и хер знает где! Я вообще-то представлял себе, что буду воевать в составе бригады или батальона – «чесать» кишлаки, отлавливать караваны, брать господствующие высоты, в засадных действиях участвовать, – понесло его по кочкам. – А на самом деле я: то «призы» меняю, то что-то-кому-то зашиваю, или «соляру» охраняю, или охранбат обороняю, или вообще «духов» из норы выкуриваю! Рота без меня там умирает, уже половина от штатного состава осталась, а я здесь лясы точу и бумаги подписываю!
– Все сказал? – спокойно спросил спецпропагандист, выслушав длинную тираду. – Или еще что-то накипело?
Хлопая по карманам, майор нашел дохленькую уже пачку «Ростова» и предложил земляку закурить.
