Сергей Самаров - Цифровой шквал
– Я так и распорядился.
– Есть еще что-то?
– Все, товарищ полковник. До связи.
– До связи!
ГЛАВА 2
Торжественные похороны после завершившегося боя в такой обстановке не проводятся. И вообще похороны убитых бандитов – это дело ответственности прокурорских кадров. Тела бандитов не отдают родственникам; их, как правило, сразу после идентификации личности хоронят в общей могиле без выставления надгробий, и только числовой указатель говорит посвященному о том, кто в этой могиле лежит. Это на случай, если придется делать эксгумацию и повторную идентификацию. А то бывало уже много случаев, когда бандита вроде бы похоронят и прекращают розыск, а он потом в новых делах проявляется.
Когда доберутся сюда следователи и прокуроры, этого никто сказать не мог, да и группу спецназовцев это мало интересовало, поскольку они свое дело сделали. Когда все необходимые работы были выполнены, подполковник Сакратов показал рукой направление, которое можно было и не показывать, потому что уйти в сторону не позволяли скалы:
– Вперед! Двинули...
В нужный темп марша все включились сразу, но теперь шли чуть быстрее, чем раньше, чтобы наверстать упущенные полчаса. На всякий случай из рюкзаков убитых переложили в свои рюкзаки «траки», хотя скользких склонов здесь, внизу, уже не предвиделось, а возвращаться через перевал пешим ходом группа не намеревалась. Причем «траков» хватило бы на полторы группы, но забрали их все, чтобы иметь возможность поделиться трофеями с другими группами. «Поделиться» обычно обозначало не простое желание кому-то угодить, а возможность произвести взаимовыгодный обмен. Вот, например, к «Беретте-92», неучтенному трофейному оружию самого подполковника Сакратова, осталось в запасе только два патрона. Пару «траков» вполне можно было бы поменять на пару стандартных двурядных обойм, доставшихся другим спецназовцам в бою с другими бандитами. И обе стороны остались бы довольны...
Чем ниже спускалась группа, тем слабее становился ветер, а температура воздуха заметно повышалась. Мороз уже перестал щипать лицо и стягивать кожу вокруг глаз и рта. В самой долине уже было, наверное, совсем тепло, и там можно было бы позволить себе погреться на солнышке. Если только не помешает предстоящий бой...
Через два часа движения монолитные скалы стали заметно ниже, а расщелины между ними намного шире. И только протоптанная в снегу тропа показывала нужное направление. Ошибиться в правильном выборе пути зимой здесь было невозможно даже там, где совсем не будет скал. Зимняя природа не любит тех, кто прячется, и всегда выдает их по следам.
А скоро и сами скалы стали расступаться и то ли разваливаться, то ли сменяться валунами, между которыми и вилась тропа. Сначала валуны были мощные и огромные, с человека высотой, потом, по мере спуска, становились меньше и меньше, и уже между ними то в одном, то в другом месте стали появляться ели и заросли густого кустарника. А внизу темным сплошным массивом уже виднелся непролазный ельник.
Группа выходила в район боевых действий...
* * *По мере приближения к лесному массиву маршевая скорость группы начала снижаться.
– Мы, кажется, перестарались, – посетовал Литовченко.
– Чуть-чуть. Не учли, что мы все еще высоко, – согласился Сакратов.
По первоначальному плану группы должны выходить в район непосредственного блокирования банды уже с наступлением темноты, до которой оставалось никак не меньше получаса. Там, внизу, в долине, эта темнота уже пришла. На склоне же было еще светло.
– Привал? – спросил майор.
– Привал, – согласился Максим Васильевич. – Посидим полчасика. Разобраться и не суетиться, чтобы не выдать себя движениями.
Все офицеры группы прекрасно знали, что при рассеянном взгляде издали можно и не увидеть людей даже тогда, когда смотришь прямо на них. Но если начинается движение, и даже не при прямом взгляде, глаз это движение замечает.
– Сейчас бы костерок, – мечтательно сказал старший лейтенант Шарапов.
– Чтобы потом тебя на этом костерке слегка поджарили, – хмыкнул майор Литовченко. – Только командир тебя поджарит раньше, чем боевики успеют подняться сюда. И я ему в этом помогу – за ноги держать буду.
– Спиртовку можно, – разрешил командир. – Она не дымит и не светит. Если есть необходимость...
Необходимости, впрочем, ни у кого не возникло. Согреться от пламени спиртовки невозможно, нельзя даже руки погреть. А подогревать консервы никто не собирался, поскольку в группе обедали обычно все вместе, а это время еще не подошло.
Офицеры расселись за камнями, но прятались уже не от ветра, как по ту сторону перевала, а от постороннего взгляда. До бандитского логова оставалось еще далеко, и с базы, расположенной в глубокой и широкой расщелине на дне долины, их увидеть не могли. Но кто знает, как далеко командиры боевиков выставляют посты охранения... По крайней мере, сам Сакратов выставлял бы в данной ситуации дальние посты на все три тропы, чтобы обеспечить возможность поднятия тревоги загодя и дать возможность подчиненным подготовиться к бою. Впрочем, у малоопытных бандитов, похоже, не принято излишне заботиться обеспечением собственной безопасности. Иначе та же группа, только недавно попавшая в засаду спецназовцев, могла бы доставить какие-то неприятности, если бы выставила впереди дозорного. Тогда и группе спецназа предстояло бы менять тактику. Кардинально это положения не изменило бы, поскольку дозорный тоже стал бы мишенью для снайпера, но все же добавило бы сложности в ситуацию.
«Виброзвонок» затребовал Сакратова для разговора. Вытащив трубку, Максим Васильевич посмотрел на определитель и пожал плечами. Номер был знаком отдаленно, и сразу сориентироваться и вспомнить, кому он принадлежит, подполковник не смог.
– Подполковник Сакратов. Слушаю вас, – ответил он.
– Здравствуй, Максим Василич! Подполковник Варнаков.
– Да, Павел Александрович, я узнал. Как у тебя дела?
Варнаков командовал другой ОМОГ, занятой в операции, и выходил к бандитской базе под прямым углом к группе Сакратова. Судя по карте, если Варнаков уже на месте, то он на расстоянии около трех километров. Номер его спутниковой трубки сообщался Сакратову перед началом операции, но между собой они пока еще не связывались.
– Нормально. Вышли в заданный район. Уже полтора часа отдыхаем. Мне звонил полковник Савельев. Говорил, у тебя сложности? Правда?
– Разрешились. Джамаат из девяти бандитов. Только эмир, наверное, чего-то стоил. Остальные – мальчишки... На убой их повели, как обычно... И даже довести до места не смогли.
– У майора Владим Саныча такая же ситуация. Только у него пятеро шли. Одни мальчишки... Куда этих баранов, интересно, гонят? На какой мясокомбинат?
Майор Владим Саныч, иначе Владимир Александрович Канарейкин, командовал третьей ОМОГ, занятой в операции, и он заходил к бандитской базе с другой стороны, через противоположный хребет, преодолевая очень сложный перевал. Но если этот же перевал время от времени преодолевали бандиты, и даже тропу натоптали, то спецназовцам грех было бы жаловаться на сложность маршрута.
– Как Владим Саныч, не нашумел?
– У него в группе два снайпера. Легко справился. Даже в рукопашку вступать не пришлось. Тебе, я слышал, довелось руки приложить...
– Лопатки, до рук не дошло... У тебя что за обстановка? Разведку произвести успел?
– Потому и звоню. Высылал троих, что белые маскхалаты имеют. Только что вернулись. Я удивлен. Может, данные у нас не точные, и здесь так, мелкая банда?
– Может, и была раньше мелкая банда, но к ней присоединились еще несколько. И еще две планировали присоединиться, но нашими стараниями не успели...
– Но любая крупная банда, насколько я понимаю, имеет силы, чтобы выставить посты хотя бы в три кольца. А у этих только на подходах к урочищу стоит пост из двух человек. Сидят там, разговаривают, курят... Разгильдяи, как необученные новобранцы в первую чеченскую. Сам помнишь, кто тогда воевать шел.
– Помню. Я тогда взводом командовал. Только у меня было три солдата, которых мамочки в армию спровадили, чтобы сыночков не посадили. Пришлось их всерьез «обламывать», чтобы службу поняли. Сделал людьми. Сейчас и мамочки, наверное, благодарны... Один мне пишет время от времени. Институт окончил... А сначала понимать не хотел, что над ним командиры есть. Может, у бандитов та же ситуация? Тебе надо пост выставлять, ты и выставляй, а я своих не погоню... Эмиры обычно друг с другом не слишком ладят, все власть делят.
– Стремление к власти – неотъемлемая часть менталитета кавказских народов. И нам этим следует пользоваться... Короче говоря, я готов выйти на ударную позицию хоть сейчас... У тебя что?
– Ты через лес заходил?
– Да. Густой ельник...
– А у меня открытое место. Жду темноты. Через полчаса двинусь. У Владим Саныча что?
– Тоже отдыхает. Темноты ждет.
