Сергей Зверев - Последний десантник
– …А чтобы у местных ментов не осталось никаких сомнений, чьих рук это дело, неподалеку от аила мы бросили машину, в которой как бы невзначай оказался паспорт на имя одного из беженцев с юга, – завершил Кунан.
– Паспорт, наверное, украли? – задумчиво предположил Чингиз.
– Э-э-э, зачем украли? – удивился Латыпов. – На Центральном рынке купили. Этим голодранцам-беженцам совсем жрать нечего, они уже своими документами торгуют. Там целую сотню при желании прикупить можно!
– Поня-ятно…
– Думаешь, паспорта мало? – Кунан подобострастно взглянул в глаза собеседника. – Следовало еще что-нибудь подбросить?
– Еще как! Кстати, а на чье там имя паспорт… не помнишь?
– Конечно, помню! – нервно заулыбался Латыпов и, словно предвидя этот вопрос, извлек из внутреннего кармана пиджака блокнот и старательно назвал все анкетные данные, включая номер и серию документа.
– Ладно, Кунан, – порученец свергнутого диктатора сделал приглашающий жест. – Мне кажется, Александр Арзибекович будет тобой доволен, перескажи я ему содержание нашей беседы.
– Такая операция дорогого стоит! – молвил Кунан, явно гордясь собой.
– Конечно, конечно… И что ты теперь собираешься делать?
– Хочу залечь на дно. И ждать, когда Александр Арзибекович выйдет на связь со мной. Тогда и решу, как поступать дальше.
– Все правильно, Кунан. А теперь у меня к тебе несколько вопросов. Давай пройдемся…
Латыпов послушно поднялся с водительского сиденья джипа и подошел к Чингизу. Он знал Кунана уже лет десять минимум: вместе ходили по столичным бардакам, вместе ездили на охоту, вместе пьянствовали в резиденции президента. Даже зарплату и ту несколько лет подряд получали в одном и том же месте. Бывший полковник бывшей госбезопасности не имел никаких оснований не доверять Чингизу.
Президентский порученец по-дружески приобнял Латыпова, как бы невзначай отводя его подальше от машины.
– Может быть, у тебя есть какие-нибудь личные просьбы к Александру Арзибековичу? – вкрадчиво начал он. – Мы ведь друзья, а для друзей я сделаю все…
В этот момент рука Чингиза соскользнула с плеча в карман Латыпова и выхватила пистолет. Не останавливая движения руки, Чингиз резким ударом локтя заехал Кунану в лицо. Тот беззвучно завалился за спину Чингиза, однако тот с неожиданной прытью саданул его ногой в живот. Кунан удивленно раскрыл рот и выпучил глаза. По лицу Латыпова текла кровь, он непонимающе смотрел на нападавшего. Следующий удар – рукоятью пистолета в ухо – окончательно обездвижил Кунана. Он дернул головой, захрипел и затих.
Чингиз настороженно осмотрелся. Сухо шелестели заросли чия, невидимые птицы выводили в них рулады. Дорога оставалась пустынной. Чингиз извлек из портфеля камеру, свернул шнур с микрофоном. На всякий случай связал руки Латыпова брючным ремнем, загрузил жертву в багажник джипа. Достал канистру, облил латыповский фургончик бензином, бросил спичку и тут же отскочил в сторону – машина вспыхнула мгновенно. За какую-то минуту фургон был полностью объят пламенем. Контуры машины таяли в огне, словно кусок рафинада в стакане.
Усевшись за руль, Чингиз неторопливо покатил по проселку. Еще по дороге сюда он заприметил заброшенный заводик стройматериалов с глубокими ямами для гашения извести. Любая органика растворяется в карбиде за считаные часы, и идентифицировать останки в подобных случаях не представляется возможным.
Солнце неумолимо лезло вверх. Салон машины раскалился – кондиционер не спасал. В духоте салона запах кожаной обивки дурманил. Водитель то и дело промокал лицо бумажной салфеткой. Белоснежная сорочка темнела под мышками и на груди. Неожиданно подал голос Латыпов. Сперва он невнятно хрипел, постанывал, и спустя несколько минут сквозь багажник послышалось:
– Это… Александр Арзибекович приказал меня убить?
– Ага, – ответил Чингиз, даже не обернувшись.
– Так ведь я… свой! Ведь я за него в огонь и в воду! Я самый ценный человек во всей государственной безопасности нашей страны!
– Судьба одного человека, пусть даже и ценного, – ничто по сравнению с исполнением или неисполнением приказа, – напомнил Чингиз очевидное.
Латыпов затих – видимо, все понял. А Чингиз, сосредоточенно глядя на дорогу, уже выстраивал безукоризненный, с его точки зрения, план шантажа свергнутого президента. За последние десять минут план этот окончательно выкристаллизовался в его мозгу.
Ему, Чингизу, не следовало никуда исчезать и тем более выдвигать какие-нибудь требования от своего имени. Роль шантажиста отводилась полковнику Латыпову – уже почти что покойному. Александру Арзибековичу следовало доложить следующее: мол, он, Чингиз, все сделал правильно. И с плавучими минами, и с видеообращением. Но вот непосредственный исполнитель Кунан Латыпов оказался редкостной сукой и предателем. Обладая конфиденциальной информацией и компрометирующей видеосъемкой, он решил шантажировать единственного легитимного президента, вымогая за видео огромные деньги, – а иначе, мол, все эти записи отправлю в Гаагу. Чингиз уже знал, как можно убедить в этом Александра Арзибековича: грамотным видеомонтажем недавних откровений Латыпова в салоне джипа. Фраз «такая операция дорогого стоит» и особенно «собираюсь залечь на дно и ждать, когда Александр Арзибекович выйдет на связь со мной», смонтированных в нужной последовательности, было более чем достаточно, чтобы убедить и без того подозрительного диктатора в отступничестве бывшего полковника спецслужб.
Что остается в таком случае бывшему президенту? Правильно: приказать Чингизу заняться поисками «залегшего на дно» Латыпова. Иными словами, Чингиз будет искать самого себя – под именем погибшего Кунана. Но кто сказал, что фальшивый Латыпов не сможет перехитрить и Чингиза, и Александра Арзибековича? Вот и придется последнему раскошелиться на весьма немалую сумму. Сам же Чингиз при этом не только получит причитающиеся покойнику деньги, но и сохранит лицо перед экс-руководителем республики… А дальше – хоть трава не расти.
Из-за поворота показалась невысокая труба покинутого завода. Черный джип въехал в заброшенный заводской двор, заваленный битыми бетонными блоками, ржавым металлическим ломом и кирпичным мусором. Ямы для гашения извести темнели в самом конце двора.
Чингиз выволок из багажника совершенно обезумевшего Кунана, поставил его на ноги, и, достав из кармана пистолет, легонько вдавил его между лопаток бывшего полковника бывшего КГБ, ориентируя его таким образом в сторону ямы.
– Значит, на дно решил залечь? – вполне доброжелательно уточнил Чингиз. – Сейчас ты мне это и продемонстрируешь…
* * *Вот уже несколько минут Батяня не сводил взгляда с огромной кошки. Хищник, в свою очередь, изучающим взглядом смотрел на человека. Зеленые глаза убийцы блестели безжалостно. Зверь не торопился с прыжком – видимо, ожидал, когда человек допустит какую-нибудь оплошность. Сжимая стропорез, Лавров неотрывно следил за малейшими движениями животного…
И тут зверь прыгнул! Причем так стремительно, что Лаврову стоило немалого труда среагировать. Однако прекрасная реакция спасла его и на этот раз: в момент прыжка десантник бросился навстречу животному и в перевороте успел выставить над собой нож. Широкое блестящее лезвие вошло в грудину зверя.
Жуткий звериный рык гулким эхом прокатился по ущелью. Смертельно раненный хищник изловчился и успел-таки вцепиться клыками в руку десантника, однако мышцы не прокусил – пострадал лишь камуфлированный комбез. В спешке Лавров выронил стропорез, но тут же вспомнил о метательной финке в заплечных ножнах. Несколько точных ударов – и огромная кошка, конвульсивно дернувшись, затихла. На девственно-белый снег натекала густая бурая кровь. Лавров, осмотрев порванный локоть, склонился к убитому зверю…
А к Батяне уже бежали прапорщик Седых и старлей Комаровский. Видимо, они успели спуститься по альпинистским шнурам как раз в то время, когда Лавров следил за маневрами хищника.
– Кто это? – Алексей Комаровский взглянул на убитого зверя.
– Снежный барс, насколько я разбираюсь в зоологии. – Лавров тщательно вытер окровавленное лезвие финки.
– Ну, ты прямо как Мцыри! – не без восхищения оценил старлей действия майора.
– Если честно, то мне его даже жаль. – Лавров уже двинулся к лежащему на берегу Мубаракшину. – Редкое и очень красивое животное. В «Красную книгу» занесено.
– Он бы тебя точно не пожалел. – Прапорщик Седых, происходивший из семьи потомственных сибирских охотников-промысловиков, профессиональным взглядом оценил ситуацию. – Еще та зверюга… Молодой, кстати. Видишь, какие мощные клыки?
– На них тут раньше арабские шейхи охотились, специально охотничьи лицензии покупали и в горы из своих эмиратов приезжали, – бросил Лавров через плечо. – Читайте Айтматова…
