Анна Орлова - Футарк. Второй атт
– Вик постоянно тебя покрывает, но с ним я поговорю позже, – воинственно произнесла тетушка и направилась к сыну. – Как ты мог! Какой позор!
– Ай! – воскликнул Сирил, не успев увернуться от удара зонтиком пониже спины (этот прием у тетушки был давно отработан). – Мама! Ну не при миссис же Вашингтон!
– Ничего, пускай все видят! Все и так знают, что ты… позор на мои седины!
– Мама, у тебя нет седины! Ай!..
– Иди сюда, хватит бегать вокруг машины! Я не настолько молода, чтобы гоняться за тобой!
– Мама, ты еще… очень даже ничего! Ты в прекрасной форме!
– Полковник, что происходит? – спросил я Стивенсона, с интересом наблюдавшего за воспитательным процессом.
– А… – махнул он рукой, миссис Вашингтон придвинулась поближе, чтобы тоже послушать. – В полицию пришел запрос относительно Сирила. Из Лондона. Дескать, не замечен ли в противоправных деяниях, каких взглядов придерживается, интересуется ли политикой… Ну ясное дело, шила в мешке не утаишь, кто-то кому-то сболтнул – и вот. Весь Блумтаун в курсе. Кажется, Сирила уже записали в международные террористы…
– О боже! – воскликнула миссис Вашингтон, заламывая руки. – И это все из-за меня! Миссис Стивенсон, умоляю, остановитесь! Это полностью моя вина! Если бы Сирил не согласился помочь мне донести покупки, он не оказался бы в том месте и не стал бы жертвой полицейской облавы! Они же хватали всех подряд, не разбираясь… О, вы только представьте, что пришлось вынести вашему сыну за это время! Допросы… ужасная еда… грязная камера… какие-то бандиты рядом… А он даже не понимал, чего от него хотят! И разумеется, они решили, что Сирил запирается, и любой ценой пытались добиться признания…
Я одобрительно хмыкнул. Язычок у прелестной вдовы был хорошо подвешен, даже тетушка Мейбл остановилась и прекратила преследование (хотя, возможно, она просто запыхалась).
– Вик, это правда? – спросила она строго.
– Да, тетушка, – ответил я. – Это произошло на глазах у миссис Вашингтон, и она немедленно бросилась ко мне за помощью. О-о-о… Эти ужасные порядки! Сирила еще год продержали бы в клетке, пока разобрались бы, что он не имеет никакого отношения к этому… этому движению! Я убеждал их как мог!
– Ах, если бы не вы… – вздохнула миссис Вашингтон.
– Если бы не Виктор… – вторил ей Сирил с безопасного расстояния.
– Какой кошмар, – сказала тетушка Мейбл, опираясь на зонтик.
– Все беды от бунтарей! – Полковник рубанул ребром ладони воздух. – Независимость им подавай!
– Дорогая, идемте в дом, – сказала тетушка, – выпьем по чашечке чая. Сирил, ты тоже иди сюда. Нет, я больше тебя не трону, не беспокойся… Ты и так уже сполна расплатился за свою безалаберность! Вик, ты к нам присоединишься?
– Боюсь, нет, – отказался я. – Мне нужно еще заехать к Таусенду, он тоже беспокоился из-за Сирила…
– По-моему, мне в самом деле пора остепениться, – буркнул кузен, прощаясь со мной.
– Например? – заинтересовался я, склоняя голову к плечу.
– Ну… – Кажется, Сирил всерьез задумался, потом выдохнул, словно бросаясь в омут: – Женюсь!
И добавил задумчиво:
– Может, супруга хотя бы зонтиком меня бить не будет?
– Надейся, надейся, – усмехнулся я.
Бури и грозы, в прямом и переносном смысле пронесшиеся над головой моего кузена, кажется, заставили его задуматься. Воистину хагалаз – драматические перемены! Только надолго ли?
Поехал я, разумеется, прямиком домой, Таусенду можно и позвонить, а мои малютки наверняка соскучились без меня!..
Некоторое время Блумтаун еще бурлил, но постепенно все успокоилось. Сирил сидел тише воды ниже травы, что устраивало меня как нельзя больше: хоть какое-то время я мог не думать о том, что он выкинет в следующий момент.
А через пару недель в гости ко мне заявился О’Ши.
– А вы не торопитесь за своим гонораром, – сказал я после приветствия.
– Не ближний свет, – пожал он плечами. – Вообще-то я еду к лорду проведать его лошадей, а по пути решил заглянуть к вам.
– Что ж, тогда идемте…
Я провел его в кабинет, открыл секретер и достал кинжал. Простой формы, довольно грубо выкованный, он тем не менее притягивал взгляд и внушал опасение. Кромка листовидного лезвия и сейчас еще была бритвенно остра. Я посмотрел на навершие рукояти и невольно передернул плечами: впервые увидев кинжал, я подумал, что, должно быть, в это углубление был когда-то вставлен камень, да выпал… Однако я ошибался: у навершия странной формы (вообще-то оно здорово напоминало ложку) имелось особое предназначение, в чем я вскоре и убедился…
– Вот, берите, – сказал я, протягивая кинжал О’Ши.
Тот, однако, не торопился прикасаться к нему, разглядывал, то отступая, то подходя поближе и чуть ли не утыкаясь носом в клинок.
– Нет уж, – сказал он наконец. – Эту вещь я взять не могу.
– Почему? – удивился я. – Она недостаточно дорога?
– Нет, не поэтому, – туманно ответил О’Ши. – Вы вряд ли поймете, хотя… Кажется, вы сказали, что кинжал достался вам в наследство… от какого-то шамана, верно?
– Ну да.
– А каким образом, если не секрет?
– Да какой уж тут секрет, – усмехнулся я. – Мне пришлось его убить. Кстати, этим вот самым кинжалом. Дело в этом, да?
– Нет, – снова сказал О’Ши. – Просто, мистер Кин, это ваш кинжал. Вряд ли он пожелает сменить владельца… ну, разве только я вас им заколю. Но мне что-то не хочется, право слово…
– Однако… – Я посмотрел на кинжал новым взглядом. Хм, не удивлюсь, если в роду того шамана наследство получали именно таким образом – убив предыдущего хозяина!
– И потом, это слишком чуждая магия, – добавил он. – А с тем, чего не знаешь, связываться опасно. Я вообще удивлен, что вы, владея такой вещью, до сих пор живы!
– Гхм… – сказал я. – Ну… дело в том…
– Погодите. – О’Ши поднял руку. – Кажется, я понял. Чары мои на вас не действуют, потом еще этот кинжал… Хотя нет, железа вы не опасаетесь… Впрочем, мало ли у нас далекой родни?
– Родни?
– Ну… вы ведь тоже из наших? – полуутвердительно произнес он. Так, меня что, приняли за фэйри?! Час от часу не легче! Хотя, в сущности, мне-то какая разница?
– Можно сказать и так, – уклончиво ответил я, вспомнил, что у фэйри непременно должен иметься какой-нибудь физический недостаток, и вынул искусственный глаз. – Вот.
– Значит, я угадал, – довольно улыбнулся О’Ши. Должно быть, отсутствие шрамов и видимых повреждений убедило его, что второго глаза у меня не было с самого рождения.
– А если не секрет, у вас… – начал я, потому что мне было смертельно любопытно.
Он вздохнул, наклонил голову, словно собирался меня боднуть, и взъерошил густые темные волосы. Мне удалось разглядеть что-то вроде пеньков.
– Рожки, – мрачно произнес О’Ши. – Вам легче, а я их спиливать замучился. Заметно же! А вы бы попробовали бронзовой пилкой… Сейчас, правда, есть препараты для вытравливания рожек телятам, но не помогает. Все равно отрастают.
Я сделал каменное лицо. Надеюсь, на нем было написано достаточное сочувствие к проблеме «собрата».
– Ну что ж, мне пора, – сказал он, приглаживая волосы. – Но знаете, мистер Кин, я все равно не взял бы этот кинжал, даже не окажись он… ну, вы поняли.
– А почему?
– Да потому, что мне фактически ничего не пришлось делать, – хмыкнул О’Ши. – Приказ на освобождение вашего кузена уже был практически готов, достаточно было избавить того господина от остатков сомнений. Ну а то, что я воспользовался вашим планом и вытащил из-за решетки пару хороших ребят, – это уже другое дело. Тут я работал на себя.
– Понятно… – сказал я. У меня отлегло от сердца. И стоило так суетиться? Ведь над делом работали серьезные люди, не какие-нибудь провинциалы, не в обиду Таусенду будет сказано… Должно быть, им не составило труда вызнать всю подноготную о Сириле!
«Чего только не бывает в этой жизни, – подумал я, когда О’Ши ушел, и повертел в руках кинжал. – И сколького, черт возьми, я не знаю о себе самом!»
От размышлений меня отвлек деликатный стук в дверь.
– Войдите! – откликнулся я, и на пороге появился великолепный Ларример с маленькой леечкой в руках.
– Сэр, – откашлявшись, начал он. – Я поливал кактусы, и…
– И? – подбодрил я, напрягшись. Надо думать, сейчас последует очередная жалоба на моих питомцев, злонамеренно изорвавших одежду бедняги-дворецкого.
– Семена Ariocarpus retusus взошли! – торжественно провозгласил Ларример, держа лейку, будто королевские регалии.
– Да что вы?! – просиял я, с трудом сдерживая желание броситься Ларримеру на шею. Этот редкий кактус размножается только семенами, а всходы появляются нечасто и только при особых условиях: посев в начале весны, герметично закрытые емкости и температура не ниже плюс тридцати по Цельсию. Я получил семена из Мексики только в конце апреля и, признаюсь, не особенно рассчитывал на успешное прорастание.
