Александра Черчень - Закон о чистоте крови. Слуги богини
Ага, не прошло и полугода с момента, как завели эту тему. Я не выдержала и покосилась на птица. Интересно, а кто он такой?
– Начнем, пожалуй, с так называемого Кеши. Лали, если ты помнишь, то несколько лет назад мы с твоим отцом уезжали в столицу на коронацию Надира Первого.
– Надир – пр-р-редатель! – донеслось из-за спины.
– Хватит нести ерунду! – не выдержала мама.
– Это не ерунда, – мрачно буркнул попугай. – Как ни прискор-р-рбно, но это факт!
Не знаю, кто как, но мне был крайне интересен совсем иной факт. Кеша знаком с королем?!
Продолжил рассказ уже отец, видимо решив дать супруге время прийти в себя. Кстати… очень странно, что мы все так реагируем на глупые подначки этой живности.
– Итак, на обратном пути мы забрели на цыганскую ярмарку и там, в куче какого-то тряпья, мама откопала это недоразумение.
– Не смей называть тряпьем бурундский атлас, – погрозила пальчиком мама. – И наше чучелко я нашла не там, а в соседней лавке старьевщика. Твой папа как его увидел, вцепился и крутил до самой Змеиной провинции, бормоча, что настолько необычного плетения заклинания он еще не видел.
Я взглянула на папу, но тот лишь с улыбкой развел руками.
И тут снова вмешался Кеша.
– Как же вы, наги, обожаете неспешные разговоры! – взъерошил перья попугай и перелетел на стол. – Если кр-р-ратко. Меня прокляли, притом условия возвращения былого облика заранее невыполнимые, да еще и в стихах, то есть вообще тр-р-рактуй как хочешь. Как вы знаете, проклятых всегда выпускают в мир – это одно из условий воздействия. Меня погр-р-рузили в анабиоз и подкинули в лавку стар-р-рьевщика, где я под чарами отвода глаз и простоял несколько лет, пока меня не нашла леди Гаррини.
– Имени он не сказал, рода – тоже, все, что мы знаем, – это расу. И то исключительно из-за специфического ментального воздействия, – вздохнула Гани, рассеянно проворачивая на руке массивный золотой браслет.
– Феникс, – ахнула я, удивленно разглядывая красно-черную птицу. – Притом еще маленький! Иначе бы не было ментального поля, из-за которого он и выводит нас из себя.
– Не обольщайся, – покачал головой лорд Нарийн, поднялся и, шелестя чешуей, скользнул к окну. – Ему может быть к сотне лет, а судя по интеллекту, так и есть. Фениксы слишком специфически взрослеют.
– Тогда другой вопрос, – пристально оглядела я это невероятное явление природы, которое сейчас сидело на краешке стола и чистило перышки. – Фениксы вроде красивые птички. И явно не попугаи.
– Лалидар-р-ри, ты меня хорошо слушала? Пр-р-роклятие! Зафиксировали эту форму и в ней заковали. Я был иным! – Птиц взмахнул крыльями и спустя секунду оказался на подлокотнике моего кресла. Я от неожиданности шарахнулась в сторону, со смесью испуга и удивления глядя на него, ну а Кеша только обреченно закатил зеленые глаза и поведал миру: – Вот р-раньше, стоило мне внезапно сократить дистанцию, у дам была совсем иная реакция!
Язык у меня почему-то опять оказался быстрее мысли.
– Давай я тебе экскурсию по главному зверинцу города устрою? Там есть вольер с попугаями… и ты вернешь себе былую уверенность!
Меня смерили таким надменно-брезгливым взором, что аж неприятно стало. Желая чем-то себя занять, я нервно сцепила пальцы, а потом стала перебирать мелкие жемчужинки, которыми были расшиты широкие рукава туники.
– Вернемся к разговору, – раздался мягкий голос Гаррини. – Кеша… или как там тебя… мне не важно, что и как, не интересует, кто с тобой это сделал, но ты сам понимаешь, что если проклятие такое специфическое, то поблажки будут уместны. Если вы с Лали попадете на службу к Земляне, то она наградит. А ты нам нужен… У богов с фениксами давний уговор, они обязаны являться на ваш зов.
– Уговор-р-р есть, но у всего своя цена, – неохотно согласился этот недофеникс и спросил: – Разве тут есть храм? Не слышал…
– Не храм, – покачал головой отец. – Древнее капище под городом.
– Подходит, – кивнул Кеша. – Мои обязательства?
– Опекать Лалидари, пока в этом есть необходимость или пока она сама тебя не отпустит, – ровно проговорил отец.
– Пр-р-ринято.
– А можно спросить? – робко начала я и, поежившись под скрестившимися на мне взглядами, все же продолжила: – Я не знаю, какое задание даст богиня, но с учетом слухов о ее чувстве юмора… если это можно так назвать, исполнение Закона можно назвать малой кровью. Плюс даже если Земляна стабилизирует гормональный фон, то вы сами знаете, что говорит основной параграф Закона. Я могу миновать его исполнение только если перестану быть волшебницей. Потому, при всем уважении, выхода я так и не вижу.
– Лали, обязательное условие Закона – невинность, – улыбнулась Гаррини и откинула упавший на глаза пшеничный завиток. – Это основа основ. Но слуги богини неприкосновенны, у них одно обязательство – выполнить задание. Во время службы Закон тебя не касается. И если за это время расстаться с девственностью, то и после тоже не коснется.
– Чудно, – потерла бровь я. – То есть все равно, делай как хочешь, но мужика найти должна.
– Все не так плохо. – Мама плавно соскользнула с тахты, через несколько секунд оказалась возле моего кресла и, склонившись, обняла за плечи и ласково поцеловала в висок. – Да и, змейка моя, поверь, стоит тебе оказаться в кругу сверстников, так чувства мигом накроют с головой! За мужчиной дело не станет.
– А задание Земляны? Не дешевле ли, в моральном плане, будет перетерпеть… процедуру?
– А что мешает проверить? – подмигнула светленькая нага. – Если не устроит, то вернешься к Инейрану. В капище же можно сходить до того, как мы передадим тебя в его дом.
– Только к Земляне мы пойдем вдвоем, – вздохнул феникс и явно процитировал: – «От дверей родного дома до дома божьего идешь один, единым желанием службы томим». То есть идут только те, кто хочет поступить на службу, без сопровождения. Кстати, отвратные стихоплеты из храмовников…
– Мило. – Я обхватила себя руками за плечи, думая, а надо ли мне все это.
Как же странно. Если днем я мечтала только о том, чтобы мне выпал шанс что-то изменить, то сейчас, когда он есть… мне страшно. Забавно.
Получается, ждала все на блюдечке с голубой каемочкой? Лялечка, приди и воспользуйся, да смотри ножки не перетруди по дороге?
– Согласен! – воодушевленно ответил попугай, разрушая странное оцепенение. Я перевела взгляд на вздорную, лучащуюся самодовольством птицу, понимая, что сейчас он скажет очередную фееричную пакость. – Слушайте, получается, Лалидари пойдет, а я на ней поеду! У-у-ух! Раньше это на моей шее постоянно кто-то норовил въехать в светлое будущее, а теперь наоборот! Интер-р-ресно!
– На своих двоих полетишь, – мрачно отозвалась я.
– По пещерам? – скептически наклонил хохлатую башку птиц. – Да там проще на своих двоих, но на лапах. И идти мы будем до-о-олго. – Он лукаво прищурился и каким-то очень тонким голоском пропел: – Ведь ты меня не бросишь, потому что я хор-р-роший!
– Хуже тебя тварюшки не встречала, – честно ответила я доставаке.
– Ты с другими фениксами не знакома, – хмыкнул Кеша. – Мы вообще личности многогранные и со всех сторон замечательные.
– Что, без такого поведения никто не замечает? – сочувственно осведомилась я и продолжила: – Кстати, слышала, что вы в подростковом возрасте неимоверно страшненькие… Наверное, оттуда все комплексы!
– А ну тихо! – рявкнул папа, и мы с попугаем, до этого поглощенные друг другом, развернулись к нему. – Что за детский сад?! Сейчас же прекратили так себя вести!
– Прости, – виновато поглядела я на родителя, впрочем понимая, что на меня нашло. Феникс! Недаром с ними рядом не особо желают находиться. Они расшатывают ментальный контроль. Нервы, проще говоря.
– Был непр-р-рав, – курлыкнул Кеша. – Внимаю далее вашей мудрости, о лорд Нарийн.
– Сверну шею.
– Внимательно вас слушаю, – тут же исправилось красно-черное бедствие.
Интересно все же, сколько ему лет? Как-то не получается вообразить его взрослым. Такое ощущение, что подросток.
– Отлично, – смерил Кешку недовольным взглядом отец и положил ладони на широкий кожаный пояс, надетый поверх туники. Нарийн любил такие добротные, немного грубоватые вещи, в которых была своеобразная прелесть. Все же боевое прошлое сказывается… кем бы ни был этот наг сейчас, раньше он являлся одним из командиров Призраков. Разведка.
Кеша, кажется, тоже заметил жест нага, осмотрел аксессуар, и, наверное, только я услышала тихое:
– Безвкусица.
Неисправим!
– Подведем итоги, – ворвался в мои размышления баритон папы. – Лали и… как тебя на самом деле зовут, недоразумение?
– Кеша, – язвительно отозвался попугай. – Можно «милорд» или «моя прелесть». Я не обижусь.
Тут уже я не выдержала, резко повернулась к пернатому провокатору и рыкнула:
– Веди себя нормально! Не мне одной это надо! И вообще, мне не нужна постоянная головная боль в твоем виде! Дешевле сразу Инейрану отдаться, он хоть мозги мне выносить не станет!
