Эдуард Мухутдинов - Мечи Эглотаура. Книга 1
— Вы хто, ребят, — пьяно улыбнулся я. Хе, как же! Поллитра отвратительного алкоголя на пустой желудок. Дорого я заплачу ему за это…
— Мы, эт-самое, Орлы дорог.
— Аха. А я — Хорс. Я потедял па… мять и теперь ишшу ее.
Слова выговаривались с трудом. Язык заплетался и выдавал совсем не те звуки, которые от него требовались.
— А чойто… ик… вам от меня надыть?
— Прости нас, великий Хорс, — повалились в ноги они. Зрачки были расширены с тех пор, как я назвал свое имя, по крайней мере в два раза.
— Ась?
— Прости, ибо недостойны мы, — завывал щербатый. — Недостойны ходить по земле, которую попираешь ты ногами, недостойны быть грязью на ней, букакою под ней…
Но куда подевался его жуткий акцент?
— Хошо, хошо, — попытался успокоить я его. — Зачем уж так… ик… Чем вы провинились предо мной, дети… ик… мои?
Щербатый зажужжал. О чем он жужжал, не помню. Я осоловело глядел на него, на остальных бандитов, которые подходили по очереди, поведывали свои нехитрые истории и просили прощения. Самым последним был главарь, на его грубой, грязной и усыпанной шрамами физиономии блестели две дорожки от слез. Меня ничто не удивляло, я никого не слушал, но делал вид, что слушаю. Когда главарь встал и удалился, я опустил голову и провалился в сон… милый сон… как хорошо в нем…
Негромкий разговор разбудил меня. Было темно, чуть в стороне горел костер. Я повернул голову, и жуткая боль расколола ее. Обождав немного, я открыл глаза и всмотрелся вдаль.
Разбойники жарили мясо и пили вино. Атаман гадал на картах. Искры от костра взвивались на четыре метра вверх, листья и ветки ближайших деревьев уже были обуглены. Здешние люди явно не заботились об экологии, что крайне меня опечалило.
Я заворочался, застонал, с трудом уселся на ворохе сена, уперся рукой в ствол и шумно задышал, качая в легкие побольше свежего воздуха. Болтовня рядом прекратилась. Я поднялся и заковылял к костру. Мне вручили многопамятный котелок с новым содержимым. Я принюхался, опасаясь опять проглотить какую-нибудь гадость. Но из емкости одуряюще пахло мясным бульоном. Вернее сказать, воняло, но для измученного организма и такая еда была роскошью. Я принялся отхлебывать потихоньку, чтобы не затошнило.
Судя по всему, моего прохиндейства тут и не требовалось. Эти люди сами себя обдурили, без посторонней помощи. Оставалось только молчать и делать свирепое лицо, а уж идиоты себе объяснение этому найдут.
Но молчать было выше моих сил.
— Послушай, братан, — обратился я к главарю.
— Весь внимание.
И откуда у них такая жуткая смесь придворных ужимок и манер последних забулдыг?
— Чего это вы так на меня… накинулись?
— Мы тебя чем-то обидели? — всполошился вожак.
— Нет-нет… Просто не совсем понятно, почему вы приняли меня как бога. Я, может, и демиург, но совсем не бог. Господь, как я всегда полагал, имеет лик благолепный, светлый и сияющий, обладает исключительными познаниями во всех областях искусств и науки, а также человеческого разума и души. Что касается меня, то я даже прошлого своего не помню. — Я запоздало догадался, что эти слова могут дорого стоить.
Но пронесло. Вожак загадочно посмотрел на меня.
— Ты назвался Хорсом, так?
— Ну… да.
— Ты поведал, что потерял память, так?
— Было и такое.
— Слышал ли ты что-нибудь про предсказание, в котором упоминается некий Харт Лишеный Прошлого?
— Дай подумать… Нет, не слышал. Хочешь рассказать? — Я поудобнее расположился у костра, приводя в порядок мысли и настраиваясь на подстрочный перевод рассказа с уголовной фени на нормальный язык.
— Не хочу. Тот, кто знает, уже и так знает. А тому, кто не знает, лучше и не знать.
Я несколько обалдел от подобного заявления. Может, эти люди и не так примитивны, как кажутся. По крайней мере, главарь. Кстати, почему он начал говорить как вполне образованный человек?
— Но ведь и те, кто знает, когда-то не знали, — возразил я, немного подумав. — Иначе как бы они могли знать? — убийственная логика, в которой не содержится ни грамма смысла. Да и логики, если уж говорить прямо.
— Прочитали, — отрезал собеседник. — Услышали случайно. Догадались. Пророчество про Харта нельзя узнать специально. Только по случаю.
— Как так?
— Элементарно. Если я попробую его тебе поведать, то просто его забуду.
— Не понял…
— И не нужно. Это находится за гранью понимания. Колдовство.
Ага! Вот и еще новый персонаж моего больного мозга. Появляется колдовство. Хотя, если призадуматься, не такой уж и новый. Дварф-то что делал? Колдовал!
Как главарь объяснил далее, никому не известно, откуда можно узнать пророчество. Просто порой появляются какие-то люди, с которыми никто не знаком, и вслух что-то громко бормочут. Вроде про себя бормочут, никому ничего не рассказывают — а вот поди ж ты, рядом обязательно оказывается некий прохожий и слышит пророчество полностью. Но — пересказать никому не может. Класс!
— Как твое имя?
— Мои люди зовут меня Бешеным. Но когда-то, — глаза его подернулись туманной пленкой воспоминаний, — когда-то я имел обычное имя. Хром Твоер. Да, Хром Твоер. Меня до сих пор знают под этим именем, и окрестности дрожат при одном звуке, при одном лишь напоминании обо мне и моей шайке. Ах, как это здорово. Орлы дорог…
Хром погрузился в мечтательное созерцание углей. Мелкие искры вылетали при каждом щелчке горящих недосушенных дров. Впрочем, каких дров? — бандиты жгли только что срубленное дерево. Никакой бережливости к природным ресурсам своей страны, право же!
— Хм, забавно, — пробормотал я.
Главарь тут же очнулся от медитации.
— Что забавного? — подозрительно спросил он.
— Да так, ничего особенного. Я вот собирался в дорогу, в Райа еду. Как, по-твоему, мне там помогут вспомнить все забытое?
— Все — вряд ли. Слишком многое потеряно в мире за тысячелетия цивилизаций… То, что забыл ты — возможно. Но ты уверен?
— В чем?
— Что доедешь до Райа?
— Надеюсь… — я осекся. Вспомнил, с кем говорил. — Полагаю, вы не станете меня удерживать.
— Нет, с чего бы. Ребятам ты понравился, мне тоже. Поверь, часто мы убиваем жертву. Но ты — особенный. Что-то такое в тебе есть.
— И что же, интересно?
— Не знаю. Я-то человек образованный, от природы отдалился, но все равно ощущаю в тебе нечто такое… возвышенное. Что касается них, — Хром Твоер кивнул на сообщников, — люди темные, от обезьяны ушли недалеко. Чернь, одним словом. Но именно эта чернь имеет какой-то особенный нюх на разных святых или, если хочешь, мессий. Они думают не головой, а задницей, чувствуют не руками, а сердцем. А эти человечьи органы чувствительнее всего, пожалуй.
— Да ты, брат, обучен изящной словесности.
— Ну, изящной сие не назовешь. Вот в Райенском универе есть кафедра, там тупым тратрианским студентам вдалбливают, помимо прочего, риторику. Так оттуда такие демагоги выходят — тошно становится. Вместо короткой фразы «Хочу в сортир» они начинают целый монолог, в течение которого можно десять раз осуществить свои дела и снова запланировать это самое дело.
Хром с таким жаром говорил обо всем этом, что я понял: именно там он и учился и, видимо, оказался не таким уж плохим студентом. Следовало бы сменить тему, пока он не пересказал мне всю историю своей жизни. Интересно, конечно, но обидно. Я-то ничего не помню.
— Скажи, любезный, Райа большой город?
— Ага. Величайший в мире. Тратри, конечно, уже не империя, но столица достойна самой большой из них. Когда две сотни лет назад кагурки разграбили окрестности Кремаута и в результате четырехмесячной осады взяли город, после них остались руины. Так что чуть запоздавшие войска Велимона вернули Его Величеству сплошные камни, покрытые серебром да золотом, которые варвары не сумели соскрести. Впрочем, государь не унывал. Оказавшиеся временно без дела войска он заставил отстроить столицу заново, причем забраковал с полтысячи предложенных архитектурных планов, пока не остановился на одном. В результате размеры Райа увеличились в четыре раза. Велимон отстроил Райа, поднакопил силы и бросил их против кагурков. Гордые племена были разбиты наголову. Взятой добычи с лихвой хватило, чтобы покрыть золотом все башни в городе.
Ах, как он интересно рассказывал! Я аж заслушался. Что там было насчет необразованных бандитов? С другой стороны, это лично мои фантазии. Неплохо, все-таки, послушать иногда, что сам придумал…
— Тогда-то Велимон и объявил себя императором…
— Погоди, крестьянин мне сказал, что это королевство.
— Сейчас — да. Но тогда мир был так мал, что Тратри занимал больше его половины. Ныне — немногим менее десятой части суши.
— Стоп. Как это? Распад государства? Интервенции соседних стран?
— Не-а. Мир увеличился. Тратри остался таким же, но мир стал больше.
