Яков Иванов - Подлинная история III Мировой войны
Но этой справкой тоже занимательная история приключилась. Ведь, чтобы поднабраться специфического жизненного опыта Мерфи необходимо было войти в непосредственный контакт с опытными психами. Поэтому, наступив на горло своей интеллигентно-инженерной гордости, Мерфи решительно зашагал по направлению к желтому дому. Переступив порог заведения, он преставился классически: Наполеон!
Эта новость вызвала гомерический хохот у персонала психлечебници. Нащёлкав щелбанов по глупому лбу Мерфи, они обьяснили ему два простых правила:
— Наполеоны никогда сами в плен не сдаются (это стратегия полководца!); и их всегда привозят в наглухо застёгнутых безразмерных рубашках (это тактика полководца!).
— Император — это уже пошло! Не впечатляет, но раздражает! За это в приличных домах по мордам бьют! Ватерлоо на-тёмную устраивают!
А я не император, — с сарказмом огрызнулся Мерфи — я коньяк или торт! Это уж, как вам удобнее будет!
— Вот это другое дело! — сказал зав. отделением — теперь не жалко на вас лекарства тратить!
Вот такая занимательная история…
Но вернемся в Дели, во дворец Великого Магараджи.
— Ну что ж, — сказал Виссарионыч — послухаем чаво нам эта зверушка скажет… А, кстати, какая у нас повестка дня?
— Военные вопросы решаем, о Наимудрейший, — подсказал начальник конницы Сэмэн Будденый.
— А ну-ка! — пнул ногой клетку Сталинс, — изреки что-нибудь мудрое.
Если атака проходит гладко и хорошо, значит впереди вас ждет засада! — прокукарекал Мерфи.
— Ух-ты, еб…, бл…, х…! — восхитился по-индусски Сэмэн, — А еще сказани!
Короткий путь — всегда заминирован! — пропел гамбургским соловьм попугай.
— Во дает, зараза! — встрял в диалог Калинкин — А, что нибудь скажи, голубчик, про сельское хозяйство. Туго у нас по этой отрасли в последнее время. Напряг имеем…
— Заткнись, Калина! — взбеленился Сталинс, — Ты, что не слышал, что совет-то военный!?
— Кхе! Кхе! Разрешите мне, Иосип Виссарионыч? — спросил Ворошило.
Здесь поясню, что начальник обороны Индии был обладателем редкой бездарности, которая граничила со смелостью.
Хороший мужик — подумал генсек, — из самых низов поднялся, коренной люмпен-пролетариат. Из старинного китайского бандитского клана Вор-О-Шило.
— Спрашивай — Разрешил вождь.
— А вот пусть попугай этот скажет что-нибудь насчет меткой стрельбы. Ежели человек, к примеру, Ворошиловский стрелок, то где он цель видит?
Сумбурность поставленного вопроса не смутила Мерфи, вот его ответ: Существует лишь одна вещь которая точнее огня противника — это когда по вам стреляют свои!
В помещении раздался гул одобрения.
— А, будь другом… — опять попытался влезть в разговор М. И. Калинкин.
Насри кругом! — в рифму пресек его Мерфи. Попугай четко уловил коньюктуру и понял, что Всенародный староста — это предмет мебели. В общем — не он будет ему корм в клетку сыпать. А вот Иосип Виссарионыч — это другое дело! Его стоило лебезить и обтирать елеем, потому что Сталинс лично определял каждому члену Империи его индивидуальный пищевой рацион. А это вам не цацки-пецки!
* * *Попугай это, конечно, хорошо! Но эта зверюга не может претендовать на то, чтобы олицетворять собой животный мир (к коему относится и человек) Страны Советов. Нам всегда хотелось чего-то необычного, солёненького. При царях, над нами парил двуглавый орёл, а вот суть власти партократии вполне могла представлять инкубаторская курица. Подспудно, эта птица на все 100 % демонстрировала то, как жилось простым людям в социалистической Индии. И если, через реостат, запараллелить наше подсознание, то… Исповедь инкубаторской курицы можно было бы печатать с обратной стороны Кодекса строителя коммунизма.
Исповедь инкубаторской курицыЯ — курица. Но не просто курица, а инкубаторская курица. Мы — высшая раса куринного мира. Мы — белая кость и голубая кровь. И именно эта группа крови придаёт благородную синеватость нашим тушкам.
Я — девственница. Ни разу в жизни не согрешив… я несу яйца. Да-да! Вот так, без всяких намёков на стимуляцию и оргазм пашу, как фабрика Киндерсюрприз.
У меня красивая мускулистая фигурка, без единой капли жира. Как мне удалось этого добиться? Ответ ясен — надо просто не переедать. И чтобы я и остальные куры соблюдали строгую диету, за нами строго следит тренер Никодим. Он каждое утро тщательно отмеряет нам по стакану комбикорма, а оставшееся питание Никодим ссыпает в мешок и куда-то уносит. Через пару часов он возвращается в дрезину пьяным, ловко ворует яйца и опять исчезает до следующего утра.
Мы с товарками целый день сплетничаем. Недавно я, например, узнала, что существуют на свете курицы, которые не несут яйца. Это — петухи. Нет, вообще-то пара яиц у них имеется. Но они дефектные, без скорлупы.
А недавно я видела такой кошмар, что не смогла потом заснуть две ночи. Это — американские окорочка. Да что там говорить обо мне, ежели даже свирепые мясные мухи на этих стероидных монстров боялись садиться! Эти ножки Буша (как образец для подражания) нелегально пронесли на нашу птицеферму два очкарика-ученых. Эти трудяги умственного фронта по три месяца околачивались у нас в селе и делали какие-то научные изыскания для НИИ сельского хозяйства им. Сталинса. С Никодимом они почему-то не сошлись. Всему виной были разные суточные биоритмы. То бишь, Никодимушка пил только днём, а учёные — преимущественно ночью. Однако, научные работники также агрессивно тырили яйца. И ещё неизвестно, кто же побеждал в этом своеобразном соцсоревновании?
А я вот любуюсь своими стройными жилистыми ножками и уверенна, что вполне могла бы участвовать в забегах на ипподроме.
У нашей птицефабрики есть даже свой фирменный знак, по которому можно сразу же определить принадлежность продукции — желток в наших яйцах практически не отличается по цвету от белка. Во! И ещё — цена. Наши некрупные яички стоят — 1,80. А яйца нецивилизованных домашних кур — два рубля. Мы смеёмся с их дикости! И охота им за 20 копеек жопу рвать?!
Ещё древние философы-греки утверждали, что варёное куриное яйцо идеально демонстрирует собой модель мироздания, в котором мы все живём.
Я не могу догнать своими куриными мозгами, что этим хотели сказать философы, но вот согласна с ними в одном — какое у нас мироздание, такие и ЯЙЦА..
Without the comments!
* * *Эх! Хороша тундра весной! Штирлиц — Сингх любуясь пейзажами, ехал по вызову Шелленг-бека на правёж. Расправа затевалась над какими-то проштрафившимися членами гестапо. И Максим Максимыч был нужен шефу в качестве ассистента.
Наш агент наизусть выучил доктрину своего начальника: Наказывать одних подчиненных руками других подчиненных! К слову, все свои постулаты начальник контрразведки выдумывал сам, в отличии, скажем, от того же Мюллiра, который питался идеями Фюрера.
Быть подручным в заплечных делах Штирлиц очень любил (а кто же, интересно. не любит безнаказанно пытать своих врагов, да еще и с разрешения их начальства?). Настроение было приподнятое, как перед 7 или 8 Ноября.
Заодно он вез из штаба округа секретную почту. От нечего делать, он всю прочел ее по дороге. Насвистывая отрывки и нацистских вальсов и размеренно покачиваясь в седле Штирлиц задремал. И пригрезился ему чудный сон:
Радостное счастливое детство. Вот он — маленький задиристый шкет, по кличке Кишкомот, вместе со своим батькой Максимом занимается ночью браконьерством. К слову сказать, отец будущего разведчика, много раньше (еще до увлечение незаконным отловом рыбы) был талантливым инженером. Он сконструировал одноименный пулемет, установил его на телегу, и под фирменным названием — тачанка — спродал это ноу-хау Нестеру Махновичу. Поначалу, знаменитый народный герой щедро финансировал изобретателя, но потом в душе Нестера произошел надлом. Махнович понял и принял две простых истины:
1. Орлы ночью не летают.
2. Две Бабы-Яги в одном лесу — это уже слишком!
В итоге, прозрев, он вызвал своего одесского бухгалтера Гуда Рубина и сказал: Ша! Больше никому бабок не давать! И начал жить по новому передовому принципу, т. е. Махнович всё отнимал у богатых, но ничего не отдавал бедным. Спонсорство закончилось.
Но, где-то в глубине своей души Махнович мнил себя Голенищем-Кутузовым. Он презрительно фыркал в сторону своей разношерстной банды и мечтательно подкатывал очи. Народный герой жаждал повелевать танковыми колоннами, указывать эскадрильям штурмовиков верный курс и заставлять мановением своей руки нырять подводные лодки. А ещё: награды… марши… нарядная форма… Эх! А тут (тьфу, туды их мать!) ходи в том, что награбил. Здесь следует отметить, что Махнович, как истинный викинг, грабил всё, что попадалось ему на пути…Азарт, знаете ли!
