Евгений Новиков - Снежный мальчик
– А что произошло с Манулием? – спросил Ром, чтобы переменить разговор.
– И в потаенной стране, и в мире людей – только люди об этом не догадываются – есть Власть Имени. Зная имя, ты имеешь власть над тем, кому оно принадлежит.
– Но ведь все знают имена друг друга. – Удивился мальчик. – Свои имена никто не скрывает.
– Неужели ты полагаешь, что если тебя зовут Ромом, то и твое истинное имя звучит так же? – Ринтон усмехнулся. – Оно звучит совсем по-другому. И если кто-нибудь узнает, как оно звучит, получит великую власть над тобой.
– А ты знаешь мое имя?
– Да. Но я не причиню тебе вреда. Ты снежный мальчик, а я Повелитель Белых Вод, и наши имена живут вместе.
– Я бы хотел знать, как меня звать по-настоящему…
– Пока тебе нельзя знать свое истинное имя. Ненароком произнесенное, оно раздавит тебя, как ее челюсти – лапку краба, – Ринтон указал на громадное тело акулы, медленно скользившее рядом. – Ты видел, что произошло с Манулием, когда я назвал лишь часть его истинного имени.
– А что еще не знают люди, но могу узнать я?
– Люди скованы тенями и не знают слишком многого…
– Тенями? Как это можно быть скованным тенью? – перебил Ром и посмотрел себе под ноги.
Под ногами тени не было. Он посмотрел вокруг себя – нигде, ни за спиной, ни сбоку, он не увидел своей тени. Как не увидел ее рядом с Ринтоном. Он хотел посмотреть – не отбрасывает ли тень на воду хотя бы акулий плавник, но акулы уже не было. Изменилась и вода – из голубой она стала темно-зеленой. Белый пузатый мотылек коснулся ее и тут же был поглощен невидимой прожорливой рыбой.
– Слишком большая цена для такого маленького любопытства, – сказал Ринтон.
Теперь они стояли в тихой заводи, окруженной густыми фиолетовыми зарослями и синими деревьями, с ветки одного из которых и слетел мотылек. Ни деревья, ни кусты не отражались в воде.
– Значит, в Потаенной стране совсем нет теней? – спросил Ром.
– Ну почему же "совсем"? Например, то, что люди называют деревьями, и есть тени. Тени Веев, охраняющих небесные границы. Чтобы быть невидимыми и неуязвимыми в небесном бою, Веи оставляют на земле свои тени, которые люди принимают за деревья.
– Странно, – сказал Ром задумчиво. – В мире людей я видел, как деревья отбрасывают тени. Что же получается – тень отбрасывает тень?
– В этом нет ничего странного. Веи оставляют свои тени на земле еще до своего рождения, и те из них, что приходят к людям, живут по их законам.
– Но ведь люди спиливают деревья, топят ими печи, делают мебель… Даже обычный карандаш – и тот из дерева. Получается, что когда я беру его в руки… Я беру тень? – удивился Ром.
– Да, часть тени погибшего стражника, – сказал Ринтон. – Когда убивают тень, умирает и ее хозяин. Люди не знают этого, потому что слепы и не прислушиваются к голосу своего сердца. Даже тебя, сына человека, они не смогут увидеть, пока ты свободен от своей тени.
– Они никогда меня не увидят?
– Ты спросил о том, что выше моего понимания, – прозрачная трость Повелителя Светлых Вод потускнела, и в воду с нее упал белый цветок.
Цветок зазвенел, как тонкое фарфоровое блюдце на железном подносе. Сизая, быстро темнеющая туча, накрыла все вокруг. Засвистел ветер, и туча, свившись в тугой, играющий огнями шар, полетела, подминая на своем пути фиолетовые заросли.
Откатилась, не оставив следа, заводь, и Ром остался один на песчаном берегу.
– Ринтон! – позвал мальчик.
– Наши имена живут вместе, – прошептал кто-то рядом, и он почувствовал, как по его щеке катится светлая дождевая капля.
Глава VI
Пекмата
Это была первая капля ливня, тотчас же рухнувшего на землю. Ром сразу промок до нитки и почувствовал то, что почувствовал бы маленький зеленый побег, затерявшийся в лопухах на задворках, если бы в один миг превратился в уважаемое многошумное дерево, свысока озирающее окрестности. Ром вырос вверх по ливню и мог смотреть одновременно во всех направлениях. Он видел и пенящуюся, терзаемую ливнем заводь, полную подводного рыбьего движения, и избиваемые тугими каплями кроны синих деревьев, еще до рождения оставленные Веями, и белые дома города в далекой солнечной долине, куда ливень еще не пришел и, возможно, не собирался идти. Вместе с водой мальчик проникал и в глубь земли, где стояла чернильная мгла и слышалось мягкое шуршание кротов.
Но вот ливень кончился, и Ром осел на мягкую и широкую шею Пекматы. То, что это была именно она, мальчик ничуть не сомневался, хотя никогда прежде Пекмату не видел и не знал, кто она такая и как он на ней очутился.
Если взглянуть на Пекмату со стороны, то она похожа на огромного коричневого бегемота, из спины которого растет резвый зеленый крокодильчик с острыми зубами. Может показаться, что у Пекматы могучие ноги, широкая щекастая голова, и три длинных серебряных рога на высоком лбу. Да, со стороны Пекмата может показаться именно такой, но это вовсе не означает, что она, действительно, такая. По крайней мере Ром, усевшийся на шее Пекматы, увидел, что шея ее вовсе не коричневая, а светло-розовая, почти белая и на лбу никаких серебряных рогов нет, а есть три глубокие морщины.
Пекмата неторопливо шла по широкой долине, и трава покорно ложилась ей под ноги.
– Куда ты идешь? – спросил Ром.
– В ту сторону, где растут золотые ананасы, – бодро сказал крокодильчик, росший из спины Пекматы. – Хочешь орешка? Он очень спелый и сладкий.
Не дожидаясь ответа, крокодильчик махнул тонкой лапкой, выхватил прямо из воздуха орех и, расколов его зубами, подал мальчику.
С тех пор, как Ром попал в потаенную страну, он еще ни разу не ел, если не считать ягод в лесу. И теперь есть ему совершенно не хотелось. Но от ореха он почему-то не отказался.
– И правда, очень вкусный, – съев его, сказал мальчик и обернулся к крокодильчику.
Обернулся он не вовремя – крокодильчик только что поймал пролетавшую мимо птичку, и теперь ее кости трещали на его зубах. Увидев, что мальчик это заметил, крокодильчик тихонько проглотил добычу и сделал вид, что ничего не произошло. Видя же, что Ром не спускает с него удивленных глаз, он смутился. А мальчик почему-то сразу вспомнил соседскую девочку, похищавшую сквозь дыры в заборе малину из чужого сада и застигнутую врасплох за этим занятием взрослыми.
– А ты кровожадный, – немного подумав, сказал Ром.
– Тебе просто показалось. Никакой птички и не было, – крокодильчик отвел в сторону глаза цвета голубого фаянса. – А хочешь еще орешек?
– Спасибо, не хочу.
– Он хочет, хочет, хочет! – закричал выскочивший из травы жирненький человек в черном фраке и красном колпаке.
– Орехи – его любимое лакомство! – закричал другой, тоже выскочивший из травы. В отличие от первого он был худ и одет в трико. На его голой шее развевался длинный полосатый галстук, заправленный в сапог на левой ноге. Правая же его нога была босая и имела пальцев раза в два больше, чем полагается. Оба человечка, приплясывая, припустили рядом с Пекматой.
– Кто вы такие? – спросил Ром.
– Я Прибамба! – в восторге крикнул жирненький и выхватил из-под полы фрака широкую кисть.
– А я Прибамбасс! – воскликнул худой и извлек из сапога ведро, заляпанное краской.
– Оп! Ляп! – и Прибамба окунул кисть в ведро. – Хлясь! Грысь! – и он шлепнул по боку Пекматы кистью.
На боку образовалось большое белое пятно, но Пекмата, не обратила на это никакого внимания. Она продолжала идти тем же размеренным шагом. Прибамба и Прибамбасс принялись прыгать вокруг нее и раскрашивать разными красками. Видимо, ведро, которое было у них, обладало удивительной способностью содержать в себе сразу всю палитру.
– Что вы делаете? – воскликнул Ром.
– Забавляемся! – ответили Прибамба и Прибамбасс. – Нам весьма нравится забавляться.
Однако, как они ни старались, дело шло туго. Краска, не оставляя никаких следов, испарялась с боков Пекматы, будто вода с разогретого солнцем камня.
– Что за дерзость иметь такие некрашущиеся бока! – Прибамба в сердцах отшвырнул кисть, и она приклеилась к галстуку Прибамбасса.
– Возмутительные бока! – заорал Прибамбасс и отшвырнул ведро, которое, перекувырнувшись в воздухе, наделось на голову Прибамбы.
Пекмата же, по-прежнему не обращая внимания на проделки странных человечков, шла вперед.
– Ой, – Прибамба сгорбился и сусликом нырнул в траву.
– Поберегись! – зычно закричал Прибамбасс и спрятал голову под мышку.
Ром услышал позади себя шипение, и, обернувшись, увидел голову громадного крокодила с глазами, горящими холодным зеленым огнем. Эта голова стремительно росла и надвигалась на мальчика. Он не успел что-либо сообразить, как оказался придавленным ею к шее Пекматы. Краем глаза Ром успел заметить, как от земли к нему взметнулась лохматая лапа. Страшный удар зеленого крокодильего хвоста переломил ее пополам. Перед мальчиком появилось круглое лицо с каменными медленно вращавшимися глазами. Мгновение, и зеленый хвост обрушился на это лицо.
