Елена Звездная - Все ведьмы рыжие, или Будь моей ведьмой[СИ]
— С добром приняла, с любовью, — тихо сказала первая ведьма. — Обиду на брата не таила, да за грехи родителей не осуждала, истинная ведьма.
Да за что я могла злиться на тот крохотный комочек? Ромочка для меня всегда чудо, маленькое и любимое, а ошибки моих родителей… это их ошибки.
— Прости их, — вдруг сказала ведьма. — Прости и отпусти, Рита. Каждый избирает свой путь сам, сам каменья в душе несет.
— Их ошибки — твой урок, — добавила вторая из умудренных жизнью, — и коли гнева в твоей душе не будет, ты урок усвоишь и ошибок не сотворишь.
Простить? Я впервые задумалась о том, что так и не простила своих родителей. Отца за то что ушел и бросил маму, а маму за ее отношение к Роме, и за то, что приняв отца обратно домой, так и не простила его, изводя едкими замечаниями и вечным «Не нравится? Уходи к своей Катерине!». Вот и получается, что у нас не семья, а вечная обида, которую мама никак не может забыть. И иногда я думаю, что лучше бы она его вообще домой не принимала, раз не простила… А если простила, если приняла, к чему постоянно вспоминать о случившемся?!
— Ты становишься мудрее, — сказала первая ведьма и протянула прутик к воде.
Нет, с одной стороны мне было неприятно, что мою душу и мои чувства обнажают перед всеми… Но с другой — они все были со мной. Каждая. Ни упреков, ни излишнего любопытства, ни нетактичных взглядов или вопросов. Они принимали — такой, какая есть. Без осуждений, без обсуждений, и практически без нравоучений. Потому что не учили жизни, просто объясняли.
Первая Яга тихо сказала:
— Мы забудем обо всем увиденном, едва поднимемся да из круга выйдем, — она, наверное, точно чувствует мои мысли, — твои мысли, твои тайны, твоя боль — для тебя открываем, чтобы себя познала да поняла.
Я улыбнулась и кивнула.
Баба Яга начала речитатив свой:
— За горами, за весями, за взглядами, за сплетнями, за страхом, да за отвагой, отыщи правду истинную, глубинную, в глубине души скрытую… Покажи любовь первую.
И пошли круги по воде… а следом мигнуло да проявилось изображение… Я тихо простонала и закрыла глаза.
— Смотри, Рита, смотри прямо. Хватит, девочка, от себя ты долго скрывала, пора открыть душу да смело в нее взглянуть.
Я не хотела! Я так этого не хотела! Но открыла глаза и встретилась взглядом со Стужевым. Теплый весенний день, яркое солнце, золотистое бентли подъехавшее к нашей школе и Света Петрова, яркой бабочкой сбегающая по ступеням к своему принцу. А он, высокий, красивый и полный уверенности, которой так не хватало всем нашим сверстникам… да вообще всем знакомым парням, открывает ей дверцу… В него был влюблен весь мой класс, и параллельный, и вторая параллель, и третья… И это лишь выпускники. Александр Стужев — принц на золотистом бентли, красном феррари, черном мерседесе. Он любил менять машины… и девушек. И на выпускном балу яркой бабочкой к нему бежала Нина Паташури, грузинка с белоснежной кожей и черными прядями прямых волос, а Света выла, закрывшись в женском туалете. Я оказалась единственной, кто пытался хоть как-то ее успокоить. Потом за ней приехал папа и просто увез с выпускного… Она была в таком красивом платье, но таким заплаканным лицом… И моя первая влюбленность умерла в тот же день, когда я стояла и смотрела вслед автомобилю Светиного папы…
Картинка угасла, и лужа стала снова всего лишь лужей.
— Ненавижу сволочей, — почему-то сказала я. — Он у нее первым был… — и стоило бы промолчать, но понесло меня: — Хотел бы погулять, почему не с другими? Которые старше, и вообще проще ко всему относятся, а он… Зачем так поступать было? Зачем? Если не любил, зачем сразу в постель и… Ненавижу сволочей. А когда стало ясно, что он и с няшками фентезийными заодно…
Я сникла окончательно. Горько на душе было, а еще утро это… Короче — самый страшный из людей, это сказочный злодей, а тут их вообще… через одного, если не сказать все!
— Хочешь узнать, где он сейчас? — тихо спросила первая Яга.
Я подняла голову, посмотрела на нее и отрицательно покачала головой. Не хочу. Видеть его не хочу, знать его не хочу, и совсем не хочется, чтобы прикасался ко мне больше.
— Он любовь твоя, — задумчиво произнесла ведьма.
— В него все были влюблены, — криво усмехнувшись, сказала я. — Мы были юными и наивно-восторженными, а он… ну внешне очень на принца похож.
— Только ли за то любишь? — вдруг спросила Яга.
Я вздрогнула и решительно сказала:
— Не люблю… влюблена была, да… тогда.
— Вопрос в другом, Рита, — мягко произнесла вторая баба Яга, — только ли за внешность ты полюбила его?
Соврать бы… Самой себе соврать, и бабкам этим, которым до бабок еще ехать и ехать, потому что они просто женщины…
— Не нам, себе правду скажи, — снова первая ведьма. — За что ты его полюбила?
И вдруг как потянуло что-то — я наклонилась и коснулась поверхности лужи…
Рябь на этот раз была сильнее, озерцо у наших ног словно расплескаться хотело, а изображение нечетким было, с помехами… А все равно отразился двор наш школьный, серый промозглый осенний день, дождь мелкий и непрестанно моросящий, пацанчик из пятого класса, к которому девятый пристал, и школьники, активно делающие вид, что не замечают происходящего… Я, сидящая на земле, потому что оттолкнули не глядя, и забитый ребенок, который втягивал голову в плечи… А потом он, на своем ярко-красном феррари, выскочивший из машины, и наплевавший на то, что грязь оставила след и на белоснежных кроссах и на светлых джинсах. Он мог бы уехать, его очередная бабочка уже была в машине, но остановился и заставил тех подонков прекратить издевательства. И меня мог бы просто не заметить, но подошел, помог встать, предложил отвезти домой. Конечно я отказалась, конечно… Но… И конечно после такого хотелось верить, что в нем есть что-то хорошее, но…
— Сама себе сказала, — тихо произнесла я, — легче не стало…
Старшая Яга потянулась, коснулась прутиком лужицы и изображение того, как я, прихрамывая, ухожу со школьного двора, исчезло. Йожки хранили молчание. А потом первая сказала:
— Сложно тебе, Рита. Коли парнем был простым, совет бы дала, да сердцу своему довериться предложила, а тут сам внук Кощея. Зла в нем много, ненависти да тщеславия. Слава предков поперек горла младшему из Кощеев, своей славы ищет, да идет дорогой прямой, не щадя никого. Так стрела, выпущенная из лука справного, прямо к цели летит, с пути не сворачивая, в каждом препятствие видя, каждому погибель неся.
А я ему не препятствие, я ему средство достижения цели… Няшка на цели заглюченная!
— Все, я не хочу больше смотреть! — сказала решительно. — Не хочу и не буду! Не могу я!
Невесело прозвучали слова одной из ведьм:
— Так ведь другой любви у тебя так и нету, Рита…
— И что мне теперь, всю жизнь страдать?! — возмутилась я. — Нет уж! Я девушка молодая, симпатичная, и будет у меня нормальный, честный, благородный и хороший парень. Который не растаптывает женские сердца мимоходом и не ворует чужие яйца!
Кто-то в круге ведьминском хихикнул. Ну да, сказанула… это типа свои яйца ему воровать можно, но сложно с физиологической точки зрения… Хотя, он все равно только о них и думает!
— И который будет любить меня, — совсем тихо, глядя, как лужа размывается в пелене слез, прошептала я, — и который не будет говорить «я так в жизни никого не хотел», а скажет «ты моя единственная», и который…
Голос сорвался, кто-то всхлипнул… ладно, каюсь, это была я, но факт в том, что я была права! Я права, а он… он сволочь!
— Решение ты приняла, — задумчиво произнесла первая ведьма, — выбор совершен.
— Правильный? — с надеждой спросила я.
— Выбор это выбор, — Яга улыбнулась. — Он не может быть верным или неверным, он только выбор, и именно выбор. Такой, какой есть. И я понимаю причины принятого тобой решения — ты не хочешь быть жертвой, ты отказываешься стать ведомой, ты пойдешь по тому пути, который избрала сама, не позволяя другим за тебя решать. И это лучший из выборов — взять ответственность за свою жизнь на себя, никого не обвиняя, никому не подчиняясь, ни кому не предъявляя претензий. Мудрый выбор.
И я улыбнулась. Потому что действительно бесит, когда все решают за тебя, что няшки, что Стужев, что темные! Перебьются! И обломятся! Няшкам вместо брачного сезона, сезон охоты устрою! Темные свое уже получили, а Стужев… Стужев… да пошел он, козел озабоченный! Просто видеть его не хочу, но если сунется… вот тогда и будем думать, как ему жизнь испортить!
— Мне выбор нравится, — уверенно сказала я. — В первую очередь, потому что мой.
Честно говоря, мне было уже все равно, что подумают ведьмы, решение я приняла и от этого разом полегчало, но они одобрительно улыбнулись, и от этого было очень приятно.
Первая Яга кивнула мне, и сказала всем:
— Вот и замечательно! И раз мы с этим разобрались, переходим ко второй теме собрания.
