Терри Пратчетт - Патриот
Он склонился к люку.
– Эй, Шнобби, вылазь, – позвал он. – И помни: мы идем на это ради богов, Анк-Морпорка и… – Колону показалось, что упоминание о еде будет весьма уместно. – И ради знаменитого голяшечного сандвича моей матушки!
– А вот моя мать никогда не готовила голяшечных сандвичей, – просипел, вылезая наружу, Шнобби. – Но с чем она чудеса творила, так это с сыром…
– Ага, но слушай, для боевого клича это не подойдет. Сам прикинь. «За богов, Анк-Морпорк и вкуснятину, которую Шноббина мать готовила из сыра!» Вряд ли это поселит страх в сердцах неприятеля, – откликнулся Колон, осторожно продвигаясь вперед по доскам.
– Если надо посеять страх, то больше подойдет другое блюдо, которое готовила моя матушка. Сдавленный Пудинг с перчицей, – продолжал Шнобби, следуя за ним.
– Страшная штука?
– Не пожелал бы и врагу, сержант.
Аль-халийские доки ничем не отличались от любых других – что, впрочем, было совершенно естественно, поскольку все доки в мире взаимосвязаны. Людям везде надо грузить вещи на лодки и суда, а потом разгружать их. И то и другое можно проделать лишь ограниченным количеством способов. Поэтому все доки похожи. В некоторых посуше, в других посырее, но во всех присутствуют горы и кипы предметов неопределенно-забытого вида.
Вдалеке небо озарялось огнями большого города, совершенно не подозревающего о вражеском вторжении.
– Добудьте одежды, чтобы нам смешаться с толпой… – пробурчал Колон. – Легко сказать.
– Ну, как раз это легче легкого, – возразил Шнобби. – Любой дурак сможет. Первым делом выбираешь переулок потемнее, ждешь подходящих типчиков, заманиваешь их в переулок, а дальше пара тумаков – и ты уже являешься белому свету в новой одежке.
– И что, всегда проходит?
– Тактика вернее не бывает, сержант, – авторитетно ответил Шнобби.
Лунное сияние выбелило пустыню: казалось, будто ее покрыл снег.
Ваймс находил методы ведения войны Тактикуса вполне даже привычными. Стражники всегда так действовали. Настоящие стражники не выстраиваются в ряды и не кидаются на противника всей оравой. О нет, стражник прячется в тенях, ходит тихо и выжидает подходящего времени. Честно говоря, зачастую это выжидание затягивается до того самого момента, когда преступник уже совершил злодеяние и возвращается с добычей. А иначе зачем и выжидать? Будем смотреть на вещи трезво. «Мы поймали человека с мешком денег» звучит гораздо более веско, чем «Мы поймали человека, который, судя по всему, собирался ограбить банк». Особенно когда в ответ говорят: «Докажи».
По левую руку, где-то вдали, раздался вопль.
И все-таки в этом бурносе как-то непривычно. Все равно что отправляться на битву в ночной рубашке.
И кроме того, он вовсе не был уверен, что способен убить человека, если тот, разумеется, не предпринимает активных попыток убить его самого. Нет, с формальной точки зрения, сейчас к любому вооруженному клатчцу надо относиться как к потенциальному убийце. В этом сама суть войны. И все же…
Он высунулся из-за верхушки дюны, за которой прятался. Клатчский воин смотрел в другую сторону. Он пополз вперед…
– Дзынь-дзынь-подзынь! Семь ноль-ноль, хозяин Введи-Свое-Имя, пора вставать! Смею надеяться…
– А?
– Проклятье!
Ваймс отреагировал быстрее и врезал клатчцу прямо в нос. А поскольку стоять и ждать, какой эффект это произведет, смысла не имело, он всем телом бросился на противника, и оба, награждая друг друга тумаками, покатились по мерзлому склону дюны.
– …К сожалению, функционирование в режиме реального времени в данный момент затруднено из-за помех…
Клатчец был меньше Ваймса. И моложе. Но последнее преимущество обернулось серьезным недостатком: по молодости он еще не успел освоить грязные приемы уличной драки, в Анк-Морпорке составляющие азбуку выживания. Ваймс же, напротив, был готов лупить по чему угодно чем угодно. Главное – чтобы противник больше не встал. Все остальное – условности.
Докатившись до подножия дюны, они замедлили движение. К этому времени Ваймс уже оседлал вяло отбивающегося клатчца.
– Список Дел, – пронзительно объявил бес-органайзер. – Первое: Болеть Всему.
А затем… настал ответственный момент перерезания глотки. Дома, в Анк-Морпорке, Ваймс отволок бы парня в кутузку, и, как говорится, утро вечера мудренее, но в пустыне таких возможностей не было.
Нет, это он сделать не может. Избить его до бесчувствия. Так будет милосерднее.
– Виндалу! Виндалу!
Кулак Ваймса завис в воздухе.
– Что?
– Это ведь вы? Господин Ваймс! Виндалу!
Ваймс сдернул с лица противника прикрывающий рот платок.
– Ты сын Гориффа?
– Я не хотел сюда идти, господин Ваймс! – паренек говорил быстро, отчаянно.
– Хорошо, хорошо, я ничего тебе не сделаю…
Опустив кулак, Ваймс встал и помог подняться юноше.
– Поговорим потом, – пробормотал он. – Пошли!
– Нет! Все знают, как д’рыги поступают с пленными!
– Лично я уже у них в плену, и теперь им предстоит поступать так, как они обычно поступают, с нами обоими. В общем, держись подальше от всякой странной еды – и все будет в порядке.
Во мраке кто-то свистнул.
– Давай, парень, иди! – прошептал Ваймс. – С тобой ничего плохого не случится! По крайней мере… ты будешь чувствовать себя куда лучше, чем если останешься. Понял?
На сей раз он не оставил юноше времени на спор, а просто схватил и поволок за собой, в лагерь д’рыгов. Тем временем с дюн скатились еще несколько человек.
У одного не хватало руки, а из груди торчал меч.
– Как ты, Редж? – спросил Ваймс.
– Немного странно, сэр. Когда один из них отхватил мне руку и проткнул мечом, остальные вроде как начали меня сторониться. Можно подумать, они впервые в жизни видели, как человека пронзают мечом.
– Ты нашел свою руку?
Редж помахал в воздухе каким-то предметом.
– Все нормально, сэр, – ответил он. – Но вот что еще странно: как только я начал ею размахивать, все почему-то разбежались.
– Это они с непривычки, – хмыкнул Ваймс. – Твой тип рукопашного боя нечасто встречается.
– А это у вас пленный?
– В каком-то смысле. – Ваймс огляделся по сторонам. – По-моему, он упал в обморок. Ума не приложу, с чего бы это.
Наклонившись, Редж оглядел паренька.
– Чудны́е они все-таки, эти иностранцы, – сказал он.
– Редж!
– Что?
– У тебя ухо едва держится.
– В самом деле? Вот незадача. Как думаете, может, его гвоздем прибить?
Сержант Колон смотрел на звезды снизу вверх. Они смотрели на него сверху вниз. Но, по крайней мере, у Фреда Колона была свобода выбора.
Рядом застонал капрал Шноббс. Ему хотя бы оставили штаны. Есть области, куда не осмеливаются вторгаться даже самые дерзкие, и часть Шнобби от колена и выше, до груди, была именно из таких областей.
Грабители – именно так их про себя назвал Колон. Впрочем, если подходить с формальных позиций, то можно, наверное, сказать, что они действовали в пределах самообороны. Агрессивной самообороны.
– Эй, Шнобби, повтори-ка, какой у нас там был план?
– Находим двух типов примерно того же роста и веса, что и мы…
– Мы это сделали.
– Потом заманиваем их в переулок…
– И это мы сделали.
– А затем я замахнулся на них дубинкой, но случайно ударил тебя, ведь было темно, а они разозлились, и оказались ворами, и сперли всю нашу одежду.
– А вот это в план не входило.
– Но ведь в целом-то план сработал. – Шнобби с трудом поднялся на четвереньки. – Мы можем попробовать еще раз.
– Шнобби, ты в чужой стране, в порту, и на тебе нет ничего, кроме твоего – и я вкладываю в это слово громадный смысл, Шнобби, – твоего безобразия. И попытаться заманить кого-то в темный переулок? Нас могут не так понять.
– Ангва часто повторяет, что нагота – это самый национальный костюм на свете, сержант.
– Она имела в виду себя, Шнобби. – Колон осторожно, стараясь не высовываться из тени, сделал несколько шагов и заглянул за угол. – А ты – совсем другое дело.
Он сощурился, пытаясь понять, что происходит в одном из домов на другом конце переулка. Оттуда доносились звуки голосов и какой-то шум. Рядом с дверями терпеливо ожидали хозяев груженные поклажей ослики.
– Значит, так: быстро выбегаешь и хватаешь вьюк. Все понятно?
– А почему я?
– Потому что ты капрал, а я сержант. И потому что на тебе надето больше, чем на мне.
Недовольно бормоча что-то себе под нос, Шнобби скользнул вдоль домов и, действуя как можно быстрее, отвязал одну ослицу. Она послушно двинулась за ним.
Сержант Колон потянулся к мешку.
– Если уж совсем не повезет, – сказал он, – можно будет прикрыться мешками. Так-так, что это у нас?.. А правда, что это?
Он держал перед собой что-то красное.
– Цветочный горшок? – подсказал Шнобби.
– Это же… ну, как его, фаска! Клатчцы их часто носят. Похоже, нам повезло. О, а вот еще одна. Примерь-ка, Шнобби. И еще… одежда, что-то вроде ночной рубашки… ага, вторая… Ну вот, Шнобби, мы сыты, пьяны и нос в табаке.
