Алиса Дорн - Институт моих кошмаров. Здесь водятся драконы
— Чем сильнее эмоции, тем яснее они ощущаются. А страх — очень сильное чувство, тебе следовало бы быть с ним осторожнее.
Почему? И вообще, что за инсинуации?
— Хочешь сказать, я пышу эмоциями, как печка жаром? — оскорбилась я.
Диз улыбнулся.
— Хуже. Ты фонишь, как Чернобыль.
Более сомнительного комплимента я еще не получала.
— Допустим. И что с того?
— То, что мары питаются магией, которую ты выделяешь вместе с эмоциями. Наш мир не так щедр, как ваш. Вы можете вытягивать магию прямо из воздуха, мы — нет.
Но зато они могли вытягивать магию из других. Каннибализм какой-то.
— Только мары, или на вашей стороне у всех такой рацион? — уточнила я.
— У всех.
Я поспешила отодвинуться.
— Я тебе уже говорил, мне не нужна твоя магия, — поморщился Диз, заметив мой маневр. — И, будем откровенны, страх не очень уж вкусен. Злость лучше, но я все же предпочитаю кофеин.
Я ошеломленно уставилась на него. В голове не укладывалось: магическая подпитка чувствами, энергетический вампиризм и прочие любимые темы эзотерических журналов для пенсионеров и домохозяек. Если бы я не провела два месяца в ГООУ, ни за что бы не поверила. Но это откровение было еще не самым странным из услышанных мною здесь. Минутку, но кто тогда схарчил целую тарелку печенья, и зачем?
— Ты не о том думаешь, — сообщил Диз, доливая в кружку молока и высыпая туда один за другим три пакетика с сахаром. Я снова попыталась впасть в ступор. Зачем существу, питающемуся чувствами, сахар, да еще половина дневной нормы в одной чашке? — Главный вопрос сейчас: что ты собираешься делать?
С марой?
— Не спать?
Демон с сомнением покосился на меня.
— Сколько ночей ты ей должна?
— Еще тринадцать.
И, чтобы пережить их, мне понадобится много, очень много кофе. И чая. И какие-нибудь физические упражнения, наверное. Позитивная новость: у меня наконец появится повод заглянуть в университетский спортзал!
— Ты когда-нибудь слышала о такой штуке, как депривация сна? — поинтересовался Диз. — На пару дней твой план, может, и сгодился бы, но две недели… Головокружение, обмороки, постоянный озноб, галлюцинации, бред, паранойя… Впрочем, последней у тебя и без того хватает.
А ведь мог просто пожелать удачи. Я вздохнула. Все равно, после увиденного сегодня сна любой делирий был предпочтительнее.
— И я даже не говорю об этической стороне вопроса, — продолжал он. — Насколько я понял, мара выполнила свою часть договора. А ты хочешь платы избежать. Опять.
Дожили. Демон учил меня морали.
— Как будто ты такой честный и не воспользовался бы лазейкой! — возмутилась я.
Я не нарушала никаких правил: я обещала маре свои сны в течение следующих двух недель. Но если нет снов, разве это моя вина?
Диз рассмеялся:
— И снова оскорбления? Вот теперь я тебя узнаю. А то ты вторую ночь подряд какая-то слишком добрая.
— Разве? — удивилась я и задумалась.
Вроде нормальная, я лично ничего такого не заметила. Да, я на него не сердилась за обидные прозвища — Диз сдержал свое слово и не называл меня крошкой, — и не подозревала его во всех смертных грехах… и даже была рада увидеть его сегодня на кухне, но в целом я была совершенно обычная. И вела себя с ним совершенно так же, как с любым другим человеком.
От дальнейшего самокопания меня отвлекло деликатное покашливание.
— Не то чтобы мне хотелось поднимать эту тему, но тебе не кажется странным, что обратиться к маре, зная, какой тяжелой будет плата, предложил твой обожаемый Охотник?
Опять он будет намекать на то, что Макс не так чист, как кажется.
— «Только одна, я несколько, у меня тоже нет семьи, кто я?» — с тяжелым вздохом пробормотала я, уперев взгляд в чашку с кофе.
Диз нахмурился.
— По-моему, недостаток сна уже сказывается. В этом предложении нет никакого смысла.
Ну да, кому я снова цитировала поп-культуру?[16] Тому, кто точно не оценит.
— Сейчас ты сообщишь, что Макс — мой наблюдатель, которого приставили ко мне Охотники, — перевела я предыдущую фразу на нормальный язык.
— Ты сама это сказала. И ты подозрительно спокойна, — окинул меня оценивающим взглядом Диз. — Давно догадалась?
— После твоего первого намека.
Кажется, мне удалось его удивить.
— Я же здесь диковинка, верно? Обычный человек, невесть как попавший в ГООУ. Никто об этом не говорит, но это… чувствуется. — Именно поэтому я ни с кем не сблизилась, кроме Софии, Макса и Райли. Каждый раз терпеть удивленные взгляды и расспросы… В них не было ничего обидного, но все же было неприятно. — Таких, как я, было еще двое за последние восемь лет. Немного.
— Потому что обычно магия проявляется в первые семь лет жизни, и тогда ты бы знала к моменту поступления всё то, что знают остальные. Тебя бы изъяли и всему научили. Либо магия могла проснуться после сильного потрясения, но, полагаю, этого не было… А взрослых сюда не отправляют. Слишком малы шансы, что они научатся контролировать магию, поэтому обнаруженных взрослых магов Охотники уничтожают. Соответственно, таких случаев, чтобы они нашли кого-то за несколько месяцев до поступления и послали в ГООУ, ничего не знающего, почти нет.
Вот и у меня были подозрения, что я не просто так здесь оказалась.
— И тогда, у костра, ты сказал, что Диана выбрала меня. Что ты имел в виду?
— Это и имел в виду. Ты же не думала, что совершенно случайно подошла к ее алтарю и именно ей принесла жертву?
Вообще-то именно так я и считала.
— Мало ли куда я могла забрести по пьяни.
Диз покачал головой.
— От вина с Митикас[17] невозможно опьянеть, это не самогон, который проносят на праздники алхимики. Все гораздо проще: ты ее заинтересовала — хотел бы я знать, чем, — мне достался еще один долгий, внимательный взгляд, — и она привела тебя к себе посмотреть.
У нас были определенно разные представления о том, что значило «гораздо проще». Но если он прав, я тоже хотела бы знать, чем привлекла ее внимание. И кто «привел» меня в лес к Мору.
— В любом случае выходит, что у Охотников ко мне какой-то интерес. Тогда логично было бы поставить кого-то своего для наблюдения.
И это объясняло бы, почему Макс стоически терпел все мои закидоны, молча и не высказывая (почти) своего мнения, даже если я рвалась сделать глупость. Удержаться рядом любой ценой, пусть ему это совсем не нравилось. Я горько усмехнулась.
— Я что-то упускаю? Если ты все понимаешь, почему до сих пор от него не сбежала?
Я медленно отпила кофе. Аккуратно поставила чашку на столешницу. И решилась. Если не быть искренней в три часа ночи, то когда?
— Потому что мне нравятся люди, чью мотивацию я понимаю.
— Ты не знаешь его мотивацию, — резонно заметил Диз, — ты не знаешь его приказов.
— Я предполагаю.
Наблюдать и не вмешиваться, какие бы решения я ни принимала. Хочу вызвать демона? Пожалуйста. Хочу сломать себе шею? Вперед.
— Самому подсовывать тебе мару — это уже не наблюдение. Это прямое вмешательство.
Верно… Но у меня были предположения и на этот счет. Первое, возможно, несколько наивное и романтичное: Макс предложил помочь, зная, что остальные мои попытки добраться до правды окажутся еще опаснее. Как встреча на архитектурном факультете, например. Второе, более реалистичное: Охотникам надоело ждать, пока моя магия себя как-то проявит, и они решили ускорить события. Как там сказал Диз, «после сильного потрясения»? Наведенные марой сны соответствовали критерию.
— Тем не менее я могу понять его. И доверять ему. А вот тебя, — я ткнула в его сторону ложкой, — я совсем не понимаю. Зачем ты мне помогаешь? Да хотя бы этот конспект… где ты, кстати, его взял?
— Скопировал у знакомого, — пожал плечами Диз. — Я говорил тебе: я верю, что книги гораздо эффективнее твоих допросов с пристрастием. Но, увы, все более-менее правдоподобные книги о нас находятся в закрытой секции, и я не могу тебя послать туда.
У меня возникло впечатление, что слово «туда» было добавлено в последнюю фразу исключительно из вежливости.
— Ладно, но зачем? Что тебе от меня нужно? В доброту и безвозмездную помощь я не верю, уж извини. Для этого ты слишком часто напоминал про равноценный обмен. Так что ты хочешь получить от меня взамен, Диз?
Задав вопрос, я уставилась в поверхность стола. Почему-то смотреть ему в глаза сейчас было страшно.
— Думай.
Я уже провела не одну минуту за размышлениями, но так ни к чему и не пришла. На душе стало гадко. Собственно, я не ожидала, что он кинется отрицать наличие у себя скрытых мотивов. Надеялась, но не ожидала.
— Думай, — повторил он. Судя по тону — улыбаясь. На ум пришла лишенная веселья ухмылка — оскал — Мора. — Было бы глупо, если бы я сам раскрыл тебе свои планы.
