Берегись сурка! (СИ) - "Larik-lan"

— Заклинаниями? Ну, нет, — недовольно фыркнул Питер, продолжая сортировать носки. — Не доверяю я вашей магии, грязь скрывает, микробов оставляет на месте…

— "Экскуро" и "Тергео" прекрасно работают!

— А мыло и щёлок работают ещё лучше, — продолжал гнуть свою линию Петтигрю. 

Похоже, ослиное упрямство соседа — ещё одно неприятное качество, с которым Снейпу придется мириться. 

— Хорошо, я дам вам мыло, если так об этом мечтаете, устроите стирку. — Снова пошел на уступки хозяин дома, надеясь, что на этом его беспокойный гость угомонится. А ещё надо будет не забыть написать Лорду о болезни Питера, промедление Волдеморт может счесть подозрительным. 

Ответ от Тома пришел в тот же день, в нём он весьма настойчиво советовал Снейпу "присмотреть за верным слугой Питером, всячески способствуя его выздоровлению", и даже на неделю освободил зельевара от других поручений. Не то, чтобы Волдеморту действительно было дело до здоровья Петтигрю, но это был широкий жест, призванный показать, что ему не плевать на собственных соратников. 

А Снейп, постепенно доходящий до белого каления, понимал, что на неделю его не хватит и всё может закончиться появлением в доме плешивого приземистого трупа. В чрезвычайно чистом доме. Потому что Петтигрю не успокаивался. За полдня он умудрился перевернуть вверх дном все чуланы, из кухни постоянно тянуло едким паром — там в громадном котле вываривались в белизне простыни и  подштанники. Не имея палочки, Питер постоянно дергал зельевара, заставляя что-то двигать, поднимать, отстёгивать или привешивать. Замеченная грязь приводила Петтигрю в ярость, и Снейп боялся ему возражать, так как понимал, что мышление его ещё не стабильно, поэтому лучше молча выполнять требования гигиенического террориста и не спорить. 

Никогда в жизни Северус не мыл руки так часто. Каждый раз, когда он трогал что-то грязное, или брался за дверную ручку, или касался уличной одежды, тут же рядом оказывался Питер и советовал ему: "Вымыть руки". К концу дня это превратилось в какое-то помешательство, и Снейп поймал себя на том, что моет руки до и после еды, внутренне переживая, что не может разок помыть их между жарким и десертом. 

Желая хоть немного побыть в тишине, он сбежал на задний двор, где на веревках сушились одновременно бельё, шторы, мужская одежда, чехлы от кресел, полотенца, два ковра и его, Снейпа, парадная мантия, в которой он получал диплом Мастера. Где вообще Петтигрю умудрился её откопать?! Схоронившись в кустах дикой малины, зельевар тихонько выдохнул. Наверное, так себя чувствует новоиспеченный муж, когда в его одинокую берлогу переезжает молодая жена. Или студент, к которому раз в полгода приезжает мама и устраивает генеральную уборку… вообще всего. Насколько помнил Северус, его мать подобной чистоплотностью не страдала, её нисколько не тревожили окна, не мытые годами, или пара пятен жира на плите. Зато в лаборатории она поддерживала идеальный порядок, чему учила и сына. Какое значение имеет быт, если наука гораздо важнее? 

Из дома раздался очередной призыв о помощи, но Снейп сделал вид, что не услышал, пытаясь воскресить в памяти собственные причины — зачем он вообще в это ввязался? Ну, умер Питер, ну, занял его место кто-то другой. Гораздо проще было бы устроить неудачливой попаданке несчастный случай. Например, опрокинуть на неё стопку пыльных матрасов. Или утопить в самом большом котле со щёлочью. Или закормить хозяйственным мылом, пока пена… 

Питер появился на крыльце, прищурившись и зорко оглядывая окрестности. На десяток секунд он обернулся в сурка, понюхал воздух, и, снова вернув себе человеческий облик, целеустремленно потопал к кустам, в которых сидел зельевар. Зато стало понятно, как он умудрялся так быстро находить Снейпа. 

— Я потом помою руки! — Действуя на опережение, пообещал зельевар, когда его убежище было раскрыто. Питер, оглядевшись, нахмурился, взлохматил волосы и уселся рядом со Снейпом, сняв с ветки ягоду и отправив в рот. 

— Мало калия, вам бы подкормить кусты, малина будет слаще, — задумчиво посоветовал Петтигрю. 

— Вы и в этом разбираетесь? — Саркастично поинтересовался зельевар.

— Наверное… научился этому в доме Молли Уизли? — Неуверенно предположил Питер. Да, всё правильно, его мозг продолжал активно работать, подгоняя друг под друга старые и новые воспоминания, выстраивая логические цепочки. Ведь Питеру Петтигрю, такому, каким он был раньше, негде было учиться стирке или уходу за растениями. Гербология не в счет, на ней малину не изучают. — Ни черта не понимаю, в голове будто борщ варили. Это тоже последствия круциатуса?

Северус кивнул, с особым вниманием рассматривая резьбу на листьях. Это тоже было ожидаемо — он по максимуму подчищал следы своего воздействия, теперь этому Питеру, напоминающему лист бумаги с нарисованной запутанной схемой, требовалось подобрать логичные ответы на многочисленные вопросы. 

— Это странно, я ведь раньше был другим. А теперь думаю о прошлом и мне противно, — поморщившись, поделился Питер мыслями, которые явно его тяготили. Северус, увлечённый малиной, подумал, что он не будет испытывать из-за этого угрызений совести. Питер хотел жить, и зельевар сделал для этого, что смог. Конечно, он и сам с этого поимел немало — знание о крестражах и собственной смерти можно было приравнять к бесценным сокровищам, а ему ещё и дом отмывают. Где-то в животе зашевелилась, напоминая о себе, совесть, на которую так давил Питер-Аня. 

— Петтигрю, лорд поручил мне о вас позаботиться, и я обещаю, вы сможете жить нормальной жизнью, — скрепя сердце, пообещал зельевар, понимая, что очень пожалеет о своём мягкосердечии. Но у него действительно не было причин злиться на этого Питера, а вот поводов благодарить накопилось уже в достатке. Поднявшись с земли, он отряхнул полы пиджака и спросил:

— Так зачем вы меня искали? Что опять нужно передвинуть? 

— Не передвинуть, повесить на место гардины, они уже высохли, — подскакивая, как мячик, ответил Питер. — Но перед этим…

— Мы вымоем руки, — закончил зельевар, окончательно смиряясь с неизбежным. 

///

В относительную норму Петтигрю пришёл дня за три, но до того добился образцового порядка во всём доме, миновав вниманием только зельеварню, да и то потому, что его не допускали в подвал защитные чары. Снейп подозревал, что в своём мире Анна Николаевна была страшным человеком, но было бы лицемерием говорить, что изменения не пришлись профессору по душе. 

— Вам же в этом году Защиту преподавать? — Поинтересовался Питер за завтраком.

— Допустим. Это проблема? — Северус внутренне напрягся. Неужели какие-то воспоминания сохранились? 

— Может быть. Томушка так и не снял своё проклятие с должности…

Привычка иронично называть Волдеморта "Томушка" сохранилась у Питера, заставляя зельевара каждый раз вздрагивать. А ещё Петтигрю, если не был ничем занят, скрывал свою серебряную руку под перчаткой, инстинктивно желая отгородиться от опасного для жизни артефакта. Снейп задумался, что делать с Питером, когда ему придется вернуться в Хогвартс. Оставлять такой опасный, непредсказуемый фактор на милость Волдеморта он не хотел, но и взять Петтигрю в школу невозможно. 

— Когда уеду, можете оставаться жить здесь, — распиливая отбивную, предложил зельевар. — Вы уже доказали, что можете быть добросовестным квартирантом. 

— Мда, действительно, дома у меня нет, — задумчиво пробормотал Питер, и на лбу его пролегла глубокая морщина. — Крысе дом без надобности. 

— Вы теперь не крыса, — заметил Снейп. Он не знал, как Питер объяснил сам себе смену звероформы, но, видимо, тот воспринял это совершенно спокойно, иногда превращаясь в байбака, если нужно было что-то унюхать или забраться с тряпкой в труднодоступное место. 

— Действительно, больше не крыса. Но и у байбаков дом — нора, — разумно возразил Петтигрю. — В любом случае, моей судьбой распоряжается Томушка.