Дмитрий Минаев - Горный тролль.
Поморщившись, Шэрх отгрёб их в сторону, справедливо решив, что внутри найдётся что-то и повкуснее. Следующей ему попалась печень. На вид это мясо выглядело подозрительно… уж слишком тёмное… и пованивало. И то и другое – верный признак тухлятины.
А что если его помыть! – осенило Шэрха.
Он хорошо знал, что люди, прежде, чем начать что-то готовить, тщательно промывают овощи, зерно, мясо. Ведь именно эту воду ему зачастую плескали в миску, не за чистой же им идти. "Образина перебьётся". А пить, порой, хотелось зверски, сильнее, чем есть.
Я навострил уши. Что это? Журчание воды? Надёргав из брюха перемазанных кровью внутренностей, отправился на шум.
Отлично! Я вышел к небольшому ручейку. Вывалил добычу на траву и схватил печень. Тщательно вымыл и принюхался. Пахло от неё превосходно, аж слюнки потекли.
Я с наслаждением вгрызся в неё зубами, предвкушая райское блаженство.
Тьфу! Тьфу! Дрянь какая! По закону подлости мне попался на зуб раздавленный желчный пузырь. Горечь, я вам скажу, – несусветная! Отплёвываясь и проклиная всё на свете, я припал к ручью. Но не успел я толком прополоскать рот, как сзади послышалась какая-то возня. Я метнулся обратно к поляне и осторожно глянул, что там твориться, сквозь листву росших по краю кустов.
Собаки! Целая свора! Значит – рядом люди. Бежать! Скорее бежать!
Но что-то меня остановило… Что-то было не так в этих псинах. Что-то важное… Шэрх никак не мог понять. А стая тем временем жадно набросилась на кабана, рвя его тушу на части. Странное поведение для собак. Что их хозяева, совсем не кормят?
Вот оно! От этих животных… наверное, это были волки… но почему-то бурые, даже скорее, рыжеватые… Или такой вид, или одичавшие собаки… Но от них не пахло ни людьми, ни дымом костров, у которых любили сидеть и греться человечьи пособники. Значит за этими четвероногими тварями никто не стоит и помощи им ждать неоткуда.
Тогда почему они вцепились в мою добычу! Жрать?! Моё?! Удавлю гадов!
С треском ломая кусты, я вылетел на поляну. Псины так были увлечены трапезой, что не сразу среагировали. Удар ноги и одна из зверушек с жалобным воем улетает прочь. Следующую я достать не смог, она увернулась и отскочила. Ещё мгновение и вся свора ринулась на меня.
Проклятье! А я даже прут с собой не взял, попробуй за ним теперь наклонись. Две шавки вцепились мне в ноги, третья попыталась ухватить за то, что болталось между ними, но эту попытку я пресёк сразу схватив злодейку… или злодея… за морду. Треск костей. Вторую за загривок и об корень. Следующего паршивца я оторвал от своей правой ноги, ухватив за заднюю лапу, и закрутил в воздухе.
Тресь собакой по собаке, и моя левая нога свободна от хватки. Отмахиваюсь от остальных псин. Сволочи! Пятятся, но не бегут. Видно тоже голодные, им нужна эта добыча. Тем хуже для вас, твари.
Бросаю в них своё едва живое оружие и подхватываю с земли железку. Не хотите убегать? И не надо. Только вы тут не охотники, а моя законная добыча!
Дальше было просто избиение. У моих противников просто не было шансов. Это человека стая загрызла бы в один момент. Но я-то тролль!
Думаете, мы неповоротливые? Это когда надо что-то сообразить. А тут не теорему Ферма решать, просто иди и убивай.
Последняя шавка попыталась дать дёру. Брошенный вслед прут огрел её по спине, сбив с ног. Шэрх метнулся следом, схватив убегавшую добычу за хвост. Ах, ты ещё и кусаться. Хрясь! Хребтом её об колено. Хрым! Шею на бок. И в общую кучу.
А кто это там поскуливает? О-о-о, это ещё одна тварь, пошатываясь и прыгая на трёх лапах, хочет избежать справедливого возмездия. Прутом её по горбу, ещё раз, и на поляну.
Это ж целая гора мяса. МЯСО! Хорошо! Кайф! Добычи стало в два раза больше. Нет, наверное, в три.
Кабан большой, сил нет тащить к ручью. Собаки… или волки – маленькие. Шэрх схватил сразу две тушки. Подумал, и бросил одну, взяв вместо неё прут. А то мало ли, вдруг из леса ещё кто вылезет. От более сильного противника голыми руками можно и не отбиться?
В этот раз, притащив добычу к ручью, мой "кореш" подкрепился сперва оставшимися валяться здесь внутренностями. Прополощенные на скорую руку лёгкие и, особенно сочное, полное крови сердце, пошли на ура, а вот вонявшие мочой почки пришлось выбросить.
Голод немного притупился, и я приступил к разделке собаки, попытавшись аккуратно вспороть шкуру. Ничего не получалось, прут соскальзывал. Разозлившись, Шэрх врезал им по лежавшему рядом камню. Наверное, ему повезло, или они тут все были такими. Острая кромка каменного осколка легко вспорола шкуру, не раскрошившись, а большего и не надо было. Только зацепиться, а затем можно было обдирать волка когтями, лишь изредка помогая себе импровизированным ножиком.
Всю шкуру сдирать не стал, вспоров живот, и опять разрезал кишки. Мать их! Ладно, вода рядом. Обнажил собаке грудину и, поломав рёбра, раскрыл её. Пищевод с желудком на хрен! Шэрх посчитал их несъедобными. Зато остальное… Ум-м-м, как вкусно! Одна проблема, собака быстро закончилась, пришлось идти за второй, а следом браться за третью.
Я приноровился разделывать тушки с головы. Вспарывать шкуру на горле, потом на животе и сдирать её в стороны. Удар прутом по рёбрам, и дальше я уже ломал их руками, спускаясь к животу. Раздираю когтями брюшину и вырываю органы пищеварения прямо из глотки.
Не знаю, сколько я пробыл на поляне, наверное, всё-таки недолго. Только ел да спал, спал да ел. До того обленился, что не стал обгладывать кости. Если у первых собак рёбрышки были отполированы моими зубами до зеркального блеска, то с грудинами остальных я и возиться не стал. Даже мясо мыть было лень. Я его ел прямо с кровью, так даже вкуснее.
Наверное, это были самые лучшие дни моей прошлой жизни. Во всяком случае Шэрх не мог вспоминать о них без щенячьего восторга. Мой "побратим" вконец обленился, даже до кустов дойти… сами понимаете – зачем… стало для него великим подвигом.
Кабан, сволочь, протух… А что поделать, как разделывать туши, Шэрх не знал. Да и где бы он взял холодильник, чтобы сложить добытое мясо. Вон, и у бывалых охотников оно, порой, пропадает. Что ж тут говорить про дилетанта.
В общем, по поляне шла такая вонь, что даже у тролля начала кружиться голова. Так что, подхватив оставшиеся волчьи тушки, одна из которых попыталась меня укусить… Вот же живучие твари!.. я слегка пристукнул злодейку… В общем, отправился к ручью. Бросил недобитков на камни и стал искать место для сна. Не на гальку же мне ложиться. Неудобно, да и сыро там.
Вот, у кустов в самый раз. Блин! Опять прут забыл! Подобрал железяку и увидел, как собаки жадно лижут сырые камни. Воды хотите? Подтащил их поближе. Как же они на неё набросились! В сердце Шэрха что-то шевельнулось. Ведь он так же, порой, испытывал жажду. Когда воды хотелось неимоверно! До умопомрачения! Однако, предаваться философским рассуждениям, как и душевным терзаниям, троллям не свойственно. Так что с чистой совестью мой "кореш" завалился спать.
Разбудило его громкое поскуливание. Это прилетевшие вороны выклевали собаке один глаз и теперь подбирались ко второму.
– Прочь! – взмах прута отпугнул обнаглевших мародёров.
Э-э-э, а где вторая туша? Вверх по ручью уползти не могла – там открытое пространство, значит – вниз. О-о, вот она – под ветками ивы. Что, тварь, сбежать вздумала?! Не выйдет! Прутом. "Бум!" "Хрясь!" – шею на бок. Всё, больше не побегаешь!
На покинутой поляне раздалось громкое рычание. А это что ещё за хрень! Шэрх бросился на звук, неслышно подкравшись и осторожно высматривая сквозь листву причину шума. У кабаньей туши сцепились две твари, раза в два здоровее убитых собак. Больше всего они походили на гиен, только не пятнистых, а тоже бурых, с рыжиной. Следом показалась ещё особь.
Так, валить надо отседа. Чем скорее, тем лучше. Доесть оставшееся мясо и мотать подобру-поздорову.
Шэрх метнулся обратно к ручью, перетащил добычу на другой берег и принялся пожирать ту волчару, что только что убил. Он очень торопился, глотая большие куски, почти не жуя. Если твари заявятся сюда, то начатую тушу придётся бросить. С двумя на плечах от таких здоровенных хищников не убежать. Даже троллю.
Он быстро сдирал шкуру, часто поглядывая на противоположный берег и чутко прислушиваясь. Прут был рядом, но мало ли. Нападут со спины – не успеешь обернуться.
Оп-па! Одна тварь высунула морду из кустов.
– А ну пошла! Моё! – вскочил Шэрх, сжимая в руке железку и угрожающе шагнул в сторону врага.
Видно, зверушка попалась не самая отважная. Наглая рожа поспешила скрыться.
Дальше моему "приятелю" пришлось насыщаться ещё быстрее, бросая недоглоданные кости. Потом, когда в очередной раз накатывало чувство голода, они, увешанные нежными красными клочками, каждый раз вставали перед глазами, буквально разрывая сердце на части. Ведь от этого сокровища пришлось избавиться, чтобы не лишиться остальной добычи, а то и собственной жизни.
