Кира Стрельникова - Принц Тёмный, принц Светлый…
Эрианор
Я на некоторое время опять осталась одна. И слава богу, задолбали эти слуги, вечно суют нос куда не надо! Толстый том по правилам местного флирта лежал, раскрытый на десятой странице, а до пресловутого Вечера Первой Игры оставалось всего два дня. Растудыть твою в качель да три раза через забор!! Предстояло ещё продумать, как тут ввергнуть в ступор всю местную аристократию, намеревавшуюся всерьёз играть в фарс, называемый Выбором. Ну я вам всю малину испорчу, чесслово! Это как так, блин, я не имею права решать, за кого замуж пойду?! Кстати, это ещё большой вопрос, пойду ли. Кого тут предупреждать надо, что я не нанималась спасать мир и наставлять на путь истинный плохих парней путём окольцевания?
Распутав творение горничной, и решительно избавившись от кучи шпилек и заколок, я расчесала полосатую гриву, непривычная тяжесть клонила голову назад. Ну и ладушки, хоть сутулиться перестану. В окно светила полная луна, и вдруг охватила тоска. Снова вспомнились ужасные картинки собственных похорон и потерянное лицо мужа, с трудом удержалась от слёз бессилия. Набросив на плечи домашнее платье, я вышла на балкон. Душа требовала… чего? Хотелось петь. Там, в родном мире, пела только по пьяни, и под фонограмму, голосом не обладала ни в какой мере. Сейчас… сейчас тоска рвала грудь острыми когтями, и единственным способом избавиться от неё была песня.
Я вышла на балкон, облокотилась на перила. Строчки сами всплывали в памяти, и я поддалась искушению. Прикрыв глаза, запела, неожиданно низким, приятным голосом.
They call me The Wild Rose
But my name was Elisa Day
Why they call me it I do not know
For my name was Elisa Day…
Душа рвалась на части. Кто я? Что здесь делаю? Почему меня выдернули сюда, лишив той жизни? Да, может, там я не была совсем счастлива, может, не совсем устраивала меня такая жизнь, но… это моя жизнь. Была. Песня лилась и лилась, а я уплывала с ней, сердце сладко щемило, и тоска окутывала, словно одеяло. Странные чувства, одновременно горько-сладкие, смутные, волновали кровь, будоражили воображение, и… я уже не понимала, что происходит. Пока волшебство не прервал полный ужаса голос служанки.
— Лиа, что вы делаете?!
Ну вот, опять. Опять я что-то нарушила. Да сколько ж можно, а?! Поругавшись, я таки переоделась в длинный плотный балахон, называемый тут ночной рубашкой, заплела косу, в очередной раз буднично послав служанку лесом на предложение надеть ночной чепец. Свернувшись на огромной кровати клубочком, я провалилась в сон. Последняя мысль очень удивила: вдруг всплыло странное ощущение, что в саду я была не одна. Кто-то слушал меня, и… каким-то невероятным образом чувствовал то же, что и я. Подумаю об этом завтра…
Оллер
Какая красивая легенда. Я снова и снова перечитывал строчки, пытаясь понять смысл, суть. Древний язык изобиловал окончаниями и приставками, но я упорно продирался сквозь лингвистические дебри, переводя на нормальный человеческий язык. "Она запоёт, и пойдёт за ней лесной народ, и приведёт к алтарю, и чистый голос будет принесён в жертву ради спокойствия. И да не коснётся её ничья рука более, ни мужчины, ни женщины. Но будет борьба за птичку, двое, светлый и тёмный, и труден будет её выбор, ибо нельзя выбирать между тем, что является половинками целого. Что бы она ни выбрала, это будет ошибкой. Но ошибкой будет не выбрать никого… Сладкая птичка должна остаться одна, и отдать голос на алтарь".
Ни фига не понимаю, если честно. Сборник фольклора лесных жителей преподнёс сюрприз, но непонятный пока что. Бред какой-то, это ж кто так нанюхался галлюциногенного мха, что такое сочинил? Какая птичка, какой алтарь, какой выбор к чертям?! Хотя кое-что понятно, светлый и тёмный — это мы с братцем. О, соперничество? Ну, птичка — это наверняка моя цветная девочка. Мм, Йен, ты тоже включишься в Игру? Странно, тебе всегда было фиолетово, что происходит на Играх. Ты просто со скучающим видом выполнял предписания, не более. Так, похоже, надо поговорить с братцем начистоту. В тихом омуте однако весьма крупные черти судя по всему завелись. Так, ладно, Вечер через день, а у меня ещё толком плана нет.
Я прогулялся к книге, снова прочитал предписания, и запомнив, отправился думать в гостиную. Дротики в зеленоглазое личико всегда меня стимулировали, знаете ли. Позвонив Мансу и приказав принести письменные принадлежности, я задумался. Итак, первое. Одежда. Стерва с ангельским взглядом рекомендовала чёрное с серебром. Фигушки. Зелёное с золотом, и точка. Во-первых, моя рыжая шевелюра очень гармонировала с этими цветами. Во-вторых, это говорило о том, что я намерен выиграть. Серьёзное заявление, спорю на что угодно, все будут шокированы таким откровенным вызовом. Зелень и золото, цвета победителей. А выкусите, я два раза побеждал, и значит, и сейчас сделаю это. Независимо от желания блондинки. Далее. Перстень с чёрным ониксом на левой руке, указательный палец. Право закрыть Вечер Игры. Фигу вам, драгоценные. Моя любимая печатка с изумрудом, и на безымянном правой — первый танец за мной! Кто бы что ни говорил. Что там ещё? Ага, перекинуться парой слов с лианоссе Сорьер — о, господи, эта тупая брюнетка?! Да она опять будет пялиться на меня восторженным взглядом, пряча идиотскую улыбку за веером, нафиг она мне сдалась?! Неет, ни за что не подойду к ней. Я лучше весь вечер не отойду от моей цветной девочки.
Откинувшись на спинку кресла, я довольно потянулся, хрустнув сплетёнными в замок руками. Вечер Первой Игры обещает быть насыщенным и очень, ну просто очень интересным.
Эрианор
Я прищуренным взглядом окинула предложенный книгой наряд.
— Мм… простите, папочка, вот ЭТО вы предлагаете мне надеть на мой первый выход в свет?!
— Что тебе опять не нравится? — раздражённо воскликнул папаша. — Всё прилично, грудь закрыта кружевом до шеи, рукава длинные, пять нижних юбок, цвет фиалковый! Так в книге написано, Эрианор!
— Да клала я с пробором на вашу книгу!! — возопила я, выведенная из себя. — Не собираюсь заматываться в километры ткани только потому, что кто-то где-то что-то написал!
— Эрианор ЛасГаллен! — папашка вытаращил глаза, возмущённый до крайности. — Что за выражения?! Что ты себе позволяешь, полукровка!
— То, что до сих пор не позволял никто, — огрызнулась я. — Потому что я не собираюсь играть по вашим дурацким правилам, пока не соберу больше информации! Я не кукла и не марионетка, я живой человек и у меня тоже есть желания!
— Ты. Оденешь. Это. Платье. И будешь вести себя так, как написано!! — заорал выведенный из себя папаша. — Ни слова лишнего, ни жеста! Поняла?!
Я выдавила сладкую улыбочку, от которой свело скулы. Ах так? Ну напросились. Я вообще существо крайне тихое и скромное, стервозных замашек за мной сроду не водилось. Но. Если припереть к стенке, такое начнётся…
— Да, папочка, — кротким голосом, полным мёда, ответила я.
Надеюсь, в моих глазах ничего не отразилось. Иначе всё пропало. Рекомендации я вызубрила наизусть, но — книжку тоже читала. Как раз по теме. Окинув меня подозрительным взглядом, папашка покинул апартаменты. Платье осталось лежать на диване во всей красе. Так, приступим. Фиалковое, говорите? Скорее, цвет детской неожиданности, смешанный с розовым вареньем. Я дёрнула шнурок звонка. Горничная явилась почти сразу.
— Так, милочка. Мне нужны ножницы, иголка с ниткой, и… — я на мгновение задумалась. — Чем тут у вас ткань красят?
Служанка покосилась на меня с плохо скрываемой тревогой.
— Хоть слово кому скажешь, я… — на моём лице появилась коварная улыбка. — Спою сегодня вечером. Эксклюзивно, для тебя, милочка.
Пискнув, горничная юркнула за дверь, и через час я была обеспечена необходимым, в том числе и внушительным чаном с мутной жидкостью — для покраски.
— Нужен красный цвет, — кратко обозначила я свои предпочтения. — Принеси.
Пока она бегала за необходимым, я принялась за безжалостное кромсание наряда. Так, кружево прочь, оно колется и от него потом вся кожа чешется. Юбки? Юбки тоже нафиг, я уже успела получить сомнительное удовольствие от здешних танцев, боже, во что они превратили вальс и фокстрот! Да-да, здесь были именно классические танцы стандартной программы, которыми я занималась больше чем пять лет. Про танго молчу, он считался жутко неприличным, и музыканты получали уведомление играть его крайне редко. Значит, ворох крахмальной ткани прочь, а верхнюю юбку — ушить. Так, чтобы по бёдрам. И плевать на всё! С доставшейся мне фигуркой грех скрывать такие округлости. Меня обуял дух авантюризма, и я решительно рванула ткань на себя, делая пикантный разрез до середины бедра. Вот вам всем! Отпоротое кружево покрашу в чёрный, и пришью по краю. Запуганная горничная безропотно принесла требуемые краски, и вскоре задумка была близка к завершению. Мокрое модернизированное платье сохло на перилах на балконе, а преступные доказательства моей самодеятельности в виде лоскутков ликвидированы в камине.
