Михаил Ахманов - Клим Первый, Драконоборец
Клим фыркнул:
– Какие наложницы? У меня еще и супруги-то нет. Вот женюсь, тогда и подумаю о гареме.
– У Сулеймана ибн Дауда – мир с ними обоими! – было триста жен и шестьсот наложниц, – сообщил Бахлул.
– Крепкий мужик. Мне столько не осилить.
Джинн погасил, зажег и снова погасил свечу. Потом сказал:
– Ты, мой повелитель, тоже можешь это сделать. Если я сяду на твое плечо и прикоснусь к твоей благородной шее, из твоих пальцев – да не покинут их сила и здоровье! – посыплются искры.
– Давай попробуем, – согласился Клим.
Шею под волосами защекотало – джинн прижал к ней крохотные ладошки. Он что-то забормотал, поминая Сулеймана, Дауда и других владык древности, причастных, вероятно, к колдовству.
– Готово, о потрясатель вселенной. Можешь попробовать.
Клим вытянул руку к свече. С его указательного пальца слетела едва заметная алая искорка, и фитиль вспыхнул. Над ухом послышалось довольное верещание джинна:
– О али, азим, абулкарим! Какое могущество, какая ловкость! Теперь щелкни пальцами, и огонь погаснет.
Свеча и правда погасла. «Забавно», – пробормотал Клим и зажег ее снова. Они развлекались этой игрой, пока солнце не село за крыши города. Тогда Клим поднялся, снял с плеча джинна и вышел из думной палаты.
В круглом зале, как обычно, дежурили стражи под командой одного из братьев-рыцарей. Сегодня на часах был сир Понзел Блистательный, облаченный в легкую кольчугу и шлем без забрала. Кивнув ему, Клим проследовал в опочивальню.
Омриваль стояла у окна. Все светильники горели, и он ясно видел ее черты: губы приоткрыты, светлая прядь падает на лоб, глаза широко распахнуты и полны ожидания. Она словно бы впервые явилась Климу – в длинном платье зеленого шелка, с кружевным воротником, который подчеркивал нежную шею и открытые плечи, она совсем не походила на юношу-оруженосца. Он заметил, как она высока и стройна, как лиф, расшитый серебром, облегает полные груди, как гибок ее стан и прекрасны руки с тонкими изящными пальцами.
– Если погибнешь, зачем мне жить… – негромко произнес Клим, всматриваясь в чудное ее лицо. – Ты и сейчас это скажешь?
– Да, мой любимый.
– Ты будешь рядом со мной, будешь делить горе и радость, победы и поражения, ты родишь мне сыновей и дочерей, и любовь твоя не иссякнет, когда волосы наши поседеют. Обещаешь?
– Да. Мне не нужно другой судьбы. Клянусь Благим и своей душой!
«А за свою душу мне еще придется повоевать», – подумал Клим, взяв ее за руку. Губы Омриваль манили его, но пить эльфийский мед было рано. Он повел девушку к дверям.
Караульные остолбенели. Понять их было можно: в опочивальню вошел королевский оруженосец, а теперь появилась девица в расцвете юности и красоты. Первым пришел в себя сир Понзел; откашлялся, бросил строгий взгляд на стражей, и лица их тут же стали каменными. Одни глядели в пол, другие таращились на пылающие по стенам факелы.
– Смотреть на меня, орлы, – негромко произнес Клим и, когда приказание было исполнено, добавил: – Вот моя супруга и ваша владычица. Приветствуйте ее.
– Вира лахерис! – гаркнули стражи. – Долгих лет королеве! Баан! Баан!
– Долгих лет и обильного потомства, – подкрутив ус, сказал сир Понзел и подмигнул королю. – Королевский салют, гвардейцы!
Эхо разнесло по замку дружный грохот алебард. С треском распахнулись двери, ведущие на галерею, высунулся Црым, и тут же набежали служанки и слуги, удивленные и испуганные, – кто с тяжелым подсвечником, кто с кочергой или метлой.
– Успокойтесь, люди, это не покушение на короля, это король женится, – пробасил скоморох. – Что, величество, допер наконец-то? Разул глаза? Ну, поздравляю, поздравляю… Совет вам да любовь!
– Поздравления приняты. А теперь брысь отсюда! – отозвался Клим и повел свою нареченную обратно в комнату. Склонившись по дороге к ее ушку, он тихо произнес: – Кажется, этот пройдоха знает, кто ты. Или я не прав?
– Знает. Только он и сир Дитбольд, – молвила Омриваль, опустив очи долу.
– Дитбольд, конечно, – чародея не обманешь. Мог бы и правду мне сказать…
Они переступили порог опочивальни. Клим с тревогой взглянул на зеркало, но старец не появился – возможно, из скромности или просто не было ему дела до хайборийского короля. Зато нимфы и фавны взирали на них с любопытством, демонстрируя сочную нагую плоть и искусительные позы. Зрелище было совсем не для юной девушки, и Клим с запоздалым сожалением вспомнил, что собирался выкинуть гобелены, а спальню украсить батальными сценами. С другой стороны, это было не столь уж актуальным – в чине оруженосца Омриваль не раз глядела на голых безобразников.
Но все же Клим щелкнул пальцами, и светильники погасли. Затем он ощутил, что губы девушки ищут его губ, и все мысли о нежеланных свидетелях покинули его. Обнимая трепещущую Омриваль, он думал лишь о том, какая нежная у нее кожа и как сладко пахнут ее волосы. Он не вспоминал сейчас о драконе, об Авундии, об орках, копивших силы за Южными Болотами; в его объятиях была награда за все, что он свершил в этом мире и что еще свершит.
Она отстранилась, прошептала:
– Мой любимый, мой единственный, ты назвал меня владычицей и королевой, но я ведь еще не жена тебе. Благой должен нас соединить – здесь, в эту ночь.
– Не жена, – подтвердил Клим и принялся расстегивать камзол. – Не жена, но это мы сейчас исправим. Благой останется доволен.
…Мед! Колдовской эльфийский мед! Вдвоем пьют его долго, бесконечно…
Едва нехайские гости вернулись из леса, как им была назначена прощальная аудиенция. В таких делах сир Астрофель диц Техеби считался не меньшим искусником, чем сир Бирхард в охотничьих забавах. Тронный зал сверкал великолепным убранством, с потолка свешивались знамена, блестели доспехи гвардейцев, герольды, трубачи и барабанщики щеголяли в алых и синих плащах с королевским гербом, драконий трон был заново позолочен, венец и цепь на груди короля горели алмазным пламенем. С обеих сторон под колоннами толпились дамы и кавалеры в пышных одеждах, знатные рыцари, почтенные горожане и придворные чины. Все были здесь, даже старый архивариус и дряхлый сир Адальби, главный ловчий. Сияла златотканая парча, плавно колыхался шелк женских платьев, на бархат камзолов свисали драгоценные цепи, подрагивали перья в прическах дам, звенели посеребренные кольчуги и оружие. Все тут выглядело богатым и основательным, демонстрируя несокрушимую мощь хайборийской державы.
Король в пурпурном, шитом золотом кафтане, в красных лосинах, заправленных в сапоги из кожи горной шакры, стоял на возвышении перед драконьим троном. Его окружали пять советников Правой и Левой Руки в парадных одеяниях. С плеча повелителя Хай Бории свисала перевязь с мечом, ладонь касалась рукояти, пояс из сияющих чеканных пластин охватывал талию. Когда нехайцы приблизились к трону, за спиной короля возник юный герольд. В его руках был поднос, накрытый тканью.
Принц Лавр воззрился на Клима, лицо его побагровело, потом щеки залила бледность. Кажется, он не внял гонцу, посланному в стан охотников, уверившись, что короля, скорее всего, нашли бездыханным на лесной поляне и отвезли в город, где советники решили не спешить с печальной вестью. Смерть владыки, особенно внезапная, порождает множество вопросов, и главный из них – кто усядется на трон, став преемником усопшего. В мыслях Лавр бен Шмер уже пристроил хайборийскую корону к новому месту, – если не к своему темени, так к чернокудрой головке сестрицы Дрейзе.
Но венец, блистающий самоцветами, обнимал виски Клима, и его рука лежала на королевском мече. Это была отнюдь не иллюзия, а реальность.
Сир Астрофель, блюститель дворцовых покоев, выступил вперед и ударил жезлом в пол:
– Его величество Марклим Победоносный, король Хай Бории и всех земель, подвластных королевству, гроза орков и гоблинов! Король говорит! Слушать короля!
Грохнули барабаны, затрубили рожки, потом в зале воцарилась тишина. Лишь временами слышались вздохи дам и шелест женских платьев.
– Я встретил ваше посольство не очень приветливо, – произнес Клим, глядя на принца и принцессу. – Но я рад, что вы здесь, в моей столице. Какие бы разногласия ни случались в прошлом между нашими странами, теперь мы едины. Ваше княжество рядом с Хай Борией, а Хай Бория рядом с вашей державой. Такова геополитика, и от нее нам никуда не деться. – Он помолчал, размышляя, что еще добавить, что пообещать. Снижение цен на нефть и газ?.. Впрочем, он тут же одумался, хоть и похожа ситуация, да эпоха не та. Крепче стиснув рукоять меча, он продолжал: – В этот миг прощания я хочу напомнить…
– Как прощания? – пискнула Дрейзе. – А свадьба? Королевская свадьба?
Клим будто не слышал.
– Хочу напомнить, что значит наше единство. Вот его суть: что за супостаты ни явятся к нашим рубежам, пойдем на них вместе и биться будем как один народ. За ценой не постоим, и будет у нас одна на всех победа. Пусть помнят об этом наши враги – те, что за океаном, и те, что за Южными Болотами!
